Тот, кто знает - Александра Маринина

– Я вас слушаю, Руслан.

Ни удивления, ни радости в голосе Вороновой он не услышал. Одно только равнодушие и легкое раздражение замотанного и издерганного человека, которого отвлекают на какую-то ерунду. Впрочем, удивляться Вороновой нечего, ведь Бэлла Львовна ей уже сказала, что приехал журналист из Кемерова, который раньше был фотографом. Да и радоваться его звонку нет причин. Кто он ей?

Воронова несколькими внятными фразами ответила на его вопрос, делая паузы, чтобы он успел записать, и Руслан понял, что интервью по телефону ей приходилось давать не один раз. Потом она назвала несколько громких имен политиков и деятелей кино и продиктовала их телефоны и время, когда им удобно было бы поговорить с журналистом. Весь разговор занял не больше десяти минут.

Спускаясь по лестнице, Руслан одновременно радовался и недоумевал. С одной стороны, здорово, что так получилось с редакционным заданием! Если он сумеет дозвониться до всех этих деятелей, которых назвала ему Воронова, то такой материал подавать не стыдно, одни имена чего стоят. Но с другой стороны, где же хваленое московское гостеприимство? Мало того, что Воронова не пригласила его зайти как-нибудь вечерком, когда Ира будет дома. Так эта старая грымза соседка даже чаю выпить не предложила. У них в Сибири люди так себя не ведут. В его родном городе Камышове, например, даже и представить себе невозможно, чтобы человек пришел в дом, пусть и в первый раз, и его не позвали к столу и не налили стакан чаю. А уж если тебя с человеком познакомили, если ты был у него дома, то просто-таки долг чести пригласить его к себе. Ира не постеснялась напроситься к Руслану в гости, когда ей было скучно в чужом городе, что ж, вполне понятно. Но теперь и сам Руслан находится в чужом городе, где у него нет знакомых, и он определенно рассчитывал на приглашение в дом Вороновой, коль уж пришлось объявиться. А приглашения не последовало. Руслан Нильский и прежде не очень-то жаловал жителей столицы, хотя лично знал очень немногих, а уж теперь-то и вовсе решил, что москвичи – народ высокомерный и недружелюбный.

К восьми вечера телефонный обзвон знаменитостей был закончен, Руслан быстро переписал текст, приглаживая корявые фразы и готовя материал к подаче. Из редакции должны позвонить между половиной девятого и девятью, а потом он поведет ротвейлера на вечернюю часовую прогулку.

Он достал бумажку, которую дал ему накануне Андрей Константинович. Редакционное задание он выполнил, пора и своими делами заняться. Итак, с кого начнем?

Судя по номерам телефонов, один из знакомых Андрея Константиновича жил где-то неподалеку, первые три цифры были такими же, как и в номере телефона квартиры, где находился Руслан. Напротив номера четким почерком гендиректора было написано: Анна Моисеевна.

– Алло, – пропел в трубке нежный голосок, и сердце Руслана радостно забилось. Обладательница такого восхитительного голоса должна быть юной и прелестной. Как романтично было бы встречаться с ней каждое утро и каждый вечер и подолгу не спеша прогуливаться. Вместе с собаками, конечно.

– Анна Моисеевна?

– Минутку.

Голосок куда-то отстранился и крикнул в невидимое пространство:

– Тетя Аня, это тебя!

Через несколько секунд Руслан услышал:

– Слушаю!

Этот голос был совсем другим, тоже звонким и уверенным, но явно принадлежащим женщине постарше. Руслан приуныл.

– Анна Моисеевна, я от Андрея Константиновича, – начал он.

– Да-да, Андрюша мне говорил о вас. Какие проблемы?

– Знаете, меня что-то собака беспокоит, – Руслан приготовился выдавать заранее придуманную легенду. – По-моему, у нее что-то с желудком.

– Отказывается от еды?

– Ну… так… Аппетит не очень хороший.

– Понос есть?

– Кажется, нет, но вообще мне не очень нравится…

– Что вам конкретно не нравится? – деловито спрашивала Анна Моисеевна. – Собака странно себя ведет?

– Нет, ведет она себя хорошо. Мне не нравится… ну, что она делает по-большому.

– Ах, стул! – догадалась собеседница.

– Вот-вот, стул. Он какого-то не такого цвета и вообще… Знаете, я в собаках ничего не понимаю, у меня их никогда не было, а собака чужая, породистая, я волнуюсь. И ветеринаров я в Москве никаких не знаю, – солгал Руслан, глядя на приклеенную к дверце холодильника бумажку с номером телефона ветеринара.

– Понятно. Какая порода?

– Ротвейлер.

– Молодая?

– Три года.

– Воспитанная?

– А какое это имеет значение? – удивился Руслан.

– Дорогой мой, не хотите же вы, чтобы я приехала к вам смотреть, чем какает ваша собака. Привозите ее, вместе погуляем, я посмотрю. Поэтому я и спрашиваю, воспитанная у вас собака или нет. Она вас слушается?

– Вроде да.

– На чужих собак бросается?

– Пока не замечал. Я ее на «строгом» ошейнике вожу.

– Хорошо, приезжайте. Я живу на Новобасманной, буду гулять с десяти до одиннадцати. Найдете меня.

– А как я вас узнаю?

– Дорогой мой, на Новобасманной улице вечером гуляет только одна старуха с двумя большими овчарками. Не ошибетесь.

И здесь старуха! Вместо Ирины или хотя бы Вороновой – сердитая и негостеприимная соседка, вместо девушки с чудесным мелодичным голоском – какая-то старая перечница. Правда, по голосу этого не скажешь. Впрочем, долой романтические устремления, с девушками он и дома нагуляется, слава богу, недостатка в подружках у него нет. Здесь Руслан занят делом, а для этого дела старушки вполне подходят, они любят посудачить о чужих делах.

Дождавшись звонка из редакции и продиктовав тексты взятых интервью, Руслан взял Дельту и отправился на встречу с Анной Моисеевной. За время длительных утренних и вечерних прогулок он неплохо изучил окрестности Комсомольской площади и уже знал, что Новобасманная улица находится совсем недалеко, за Казанским вокзалом. Анну Моисеевну он увидел почти сразу, вернее, сначала он увидел двух мощных овчарок, а уже потом невысокую полную женщину лет шестидесяти с лишним в куртке-пуховике, делавшей ее похожей на надувной мячик. Руслана поразило, что оба поводка немолодая женщина держала в одной руке.

– Как вы их удерживаете? – с восхищением спросил он. – Они у вас такие здоровенные.

– Они у меня воспитанные, – с достоинством ответила Анна Моисеевна. – И умеют гулять так, чтобы не создавать мне проблем. Я могла бы их спустить с поводка, они никуда не убегут, но народ, знаете ли, боится. Начинают шарахаться, жаться к стенам, собак это нервирует. А вы свою, я смотрю, даже в наморднике водите. Что, были неприятности?

– Не знаю, хозяева велели надевать намордник – я и надеваю.

Они обсудили проблемы собачьего воспитания, кормления и лечения, пока, наконец, Дельта не соизволила присесть для осуществления своих интимных серьезных дел.

– Ничего особенного, – Анна Моисеевна взглянула на результаты собачьей деятельности, – цвет нормальный. Напрасно вы переполошились.

– Мне показалось, что оно должно быть темнее…

– Глупости, – решительно отрезала женщина, – цвет в пределах нормы, бывает темнее, бывает светлее, в зависимости от того, чем вы ее кормите. Как же вас угораздило остаться один на один с незнакомой собакой, да еще без всякого опыта?

Руслан поведал ей историю о том, как редакция кемеровской вечерней газеты поручила ему написать развернутый материал о Наталье Вороновой, и как он искал себе пристанище в Москве, и чем все это кончилось.

– А как вы с Андрюшей познакомились? – спросила Анна Моисеевна, выслушав эту полуложь-полуправду.

– С Андреем Константиновичем? Воронова говорила в своих интервью, что фирма Андрея Константиновича спонсировала два ее фильма. Вот я и решил побеседовать с ним, спросить, почему они давали деньги на съемки. Это же интересно читателям.

– Действительно интересно, – почему-то усмехнулась Анна Моисеевна. – И что Андрюша вам ответил?

А в самом деле, что он ответил? Да ничего. Он сказал, что семья Вороновых – его близкие друзья, и все. Но это же не объяснение! У гендиректора «Центромедпрепарата» наверняка есть еще друзья, и немало, так что же, он им всем безвозмездно дает деньги на всякие проекты? Быть того не может. Руслан не особенно нажимал на Андрея Константиновича, потому что понимал: Воронова – его любовница, поэтому он и дал ей деньги, но сам гендиректор ни за что в этом не признается.

– Он сказал, что Наталья Александровна и ее муж – его близкие друзья.

– И вы считаете, что это достаточное основание для того, чтобы доставать из собственного кармана и отдавать безвозвратно такие огромные деньги?

Ах, Анна Моисеевна, да вы ясновидящая, что ли? Не успел Руслан подумать об этом, а она уже вслух произносит.

– Честно говоря, мне это тоже не показалось убедительным, – признался Руслан. – Но Андрей Константинович больше никаких объяснений не привел.

– Да какие уж тут объяснения, – вздохнула женщина. – Любит он ее. Вот уже сколько лет любит, но безответно.