Довод Королей - Вера Камша

27-й день месяца Иноходца.

Арция. Мунт

Барон Эгон Фарни стиснул зубы. Рана была неопасной, но неудобной! Сам виноват, раскрылся, как последний осел. Нужно собраться, собраться и покончить с горбуном одним ударом. Хитрый финт, перекат, ложный замах и удар в сердце! Но сначала сократить расстояние. Сократишь тут... Непростой противник, ох непростой, лучше с тремя обычными сцепиться, чем с одним таким. Смотреть не на что, а силища медвежья, и скачет, как кошка... Проклятый! Ну да и не с такими справлялись... Барон отступил и внезапно бросился вперед в низком выпаде. Это был его коронный удар, но Тагэре опять ушел вправо. Он все время уходит вправо, но в поединке нельзя повторяться, следующий раз Фарни его достанет, только этого следующего раза может и не быть. Барон понимал, что слабеет, дыхание сбилось, в глазах стало темнеть... Если ничего не придумать, он сейчас свалится здесь, как мешок. Проклятому ублюдку и делать-то ничего не нужно, только плясать и держать дистанцию.

А Александр Тагэре давно усвоил, что во время боя нужно следить за глазами соперника. И он следил, тем паче здоровенный лумэновец не умел скрывать ни своих намерений, ни своих чувств. Сандер легко читал его мысли. Когда же понял, что побеждает, ему стало чуть ли не весело. Весело, пока побелевший от потери крови верзила не бросился в последнюю, отчаянную атаку. Это казалось безумием. Удар был сильным, стремительным, но совершенно простым. Уже уворачиваясь, Александр вдруг понял, что этот отчаянный выпад – обманка. Направление вражеской шпаги неожиданно изменилось, но он все-таки успел на мгновение опередить своего соперника. Отскочив назад, герцог остановился, стараясь побыстрее восстановить сбившееся дыханье. Его противник тоже стоял, и было видно, что он вложил в последнюю атаку все свои силы. Бедняга едва держался на ногах, а на Александре не было и царапины. Пора было кончать, и Сандер метнулся вперед, противник поднял шпагу, но оба уже знали, кто победит.

Короткий обмен ударами, очередной финт, и Тагэре мощным кистевым движением выбил кинжал противника. Даже после этого лумэновец пытался сопротивляться, но у него уже попросту не было сил. Еще одна атака, и соперник Александра поскользнулся и упал, выронив шпагу из окровавленной руки. Брат короля нагнулся над проигравшим: в глазах незнакомца не было ни страха, ни даже злобы. Просто тоска и боль.

Тагэре рванул на себе рубаху, отрывая лоскут, и зажал им чужую рану:

– Вам нужен медикус... А потом лучше уехать.

– Вы мне угрожаете...

– Нет... Но я здесь не один, – Александр помог сопернику встать, что с учетом его веса было не так уж и просто, – к несчастью, далеко не все отвечают на оскорбления, глядя в глаза.

– Я это понял... Не думал оставлять шпагу в руках Тагэре...

– Мне не нужна ваша шпага, сигнор. Оставьте ее у себя. Проводить вас?

– Не стоит. Я, вероятно, должен назвать свое имя. Эгон Фарни, барон Гран-Гийо. Хотел бы как-нибудь поквитаться, но вряд ли это возможно. Вы мне не по зубам...

– Рад познакомиться, – Тагэре протянул руку. Фарни мгновение помедлил и ответил на рукопожатие. – Вы – настоящий рыцарь, Александр Тагэре. Пока. Но если вы останетесь с этими убийцами, то станете таким же, как они.

– Я верен брату и Арции, – голос Александра мог бы звучать и холоднее, – но я не отвечаю за грязь, которая липнет к королевским сапогам. И не мы первые начали... Счастливого пути, барон...

Он не стал дожидаться ответа, а, молча отсалютовав шпагой, повернулся и пошел к ступеням собора, на которых его ждали братья. Герцогу Эстре отчего-то было мучительно стыдно перед человеком, которого он не убил, хотя мог. Для этого даже не были нужны тайные удары Аларика, хватило выучки покойного Дени. Будь трижды проклята эта безумная война, в которой арцийцы убивают арцийцев. В которой нет победителей, кроме Жозефа с Джакомо!

Люд на площади радостно орал, и младший из Тагэре понял, что ситуацию он все-таки переломил. Горожане с восторгом выкрикивали его имя, и Сандеру показалось, что они рады, что он не убил здоровяка-барона. Александр спокойно подошел к брату и даже выдавил из себя улыбку, когда Филипп раскрыл ему объятия. Жоффруа тоже что-то пищал, но Александру было не до него. Его поздравляли, даже королева подала унизанную кольцами руку, которую он честно поднес к губам. Паж притащил кубок с вином и полотенце. Александр торопливо стер с лица пот и натянул поданную Сезаром куртку. Приветственные крики не утихали.

– Сегодня, любезный брат, вам оказывают прямо-таки королевские знаки внимания, – королева улыбалась, но глаза ее оставались холодными.

– Лучше пусть кричат «виват» Александру, чем плюют в спину Жоффруа, – отрезал король. – Мы счастливо отделались, но, похоже, с празднествами пора заканчивать. Сегодня, завтра, и хватит! Сандер, я не знаю, где ты мне нужен больше, здесь или в провинции...

– Думаю, в провинции, – пожал изуродованным плечом Александр. – Мунт и так на нашей стороне.

– Что ж, послезавтра вы с графом Реви отправитесь на юг, заодно и Сезара проводите, – король улыбнулся, – боюсь, что виконт Малве еще не знает о моей просьбе. Я хочу, чтоб он отвез мои письма Марку и Марте и остался при дворе до весны. Ты меня понимаешь?

– Война?

– Возможно. Рано или поздно нам придется расплатиться с Марком за помощь и сломать шею Пауку. Я не знаю, как пойдут дела в Арции, это зависит и от твоей поездки, но то, что моим посланником станет сын Анри, понравится оргондцам и арцийцам и не понравится Жозефу.

Брат был прав. Расставаться с Сезаром не хотелось, но с точки зрения политики Филипп все рассчитал верно. Негласным послом Арции станет не Вилльо, а Мальвани. Это понравится аристократии, напугает Паука и намекнет Марку, что Мунт готовится к войне. Правда, на взгляд Александра, сначала следовало бы призвать к порядку Эскоту и Фронтеру, но одно другому не мешает.

– Я выйду завтра. Могу я взять с собой своих рыцарей?

– Бери кого хочешь, – светло улыбнулся Филипп, – ты второй человек в королевстве, так что уволь меня от всякой ерунды, дел море. Не хватало, чтоб ты бегал ко мне со всякими глупостями, – король не добавил, что некоторые вещи Александр знает не хуже, если не лучше его самого.

2885 год от В.И.

27-й день месяца Иноходца.

Мирия. Рорские скалы

Рафаэль тащил сестру за руку, Даро держалась из последних сил, смешно подпрыгивая и путаясь в дурацких длинных юбках. У них не было времени ни для переодевания, ни для раздумий. Они просто бежали, в ужасе от того, что натворили, и бежали неудачно. Глухой приближающийся лай возвещал о том, что охота ведется по всем правилам. Рафаэль приостановился, смахнул со лба прилипшую прядь и, резко развернувшись, поволок полуживую сестру в Рору. Там они оторвутся от собак, неспособных карабкаться по скальным уступам и обломкам, там, наверху, он один сможет обороняться от сотни. Возможно, им удастся дотянуть до ночи и потихоньку спуститься к морю, а там, кто знает... Вдруг проплывет рыбачья лодка, а нет, ему придется собственными руками убить сестру. За себя Рито не беспокоился: он умрет, сражаясь, как это случалось со многими. Слишком многими в роду Кэрна.