Улица Ангела - Джон Пристли

Он семенил по Чосер-роуд, направляясь к остановке трамвая, и такими размышлениями пытался ожесточить свое сердце. Утро улыбалось ему, хотя и бледно, но уже по-субботнему приветливо. Если принять во внимание, что стоял конец января, погода была хорошая: ни тумана, ни снега, ни дождя. Легкий мороз пощипывал щеки, где-то высоко пробивался бледный луч солнца. Мистер Смит очень любил субботний день. Он любил и начало его в конторе (если он бывал не слишком занят, он всегда в половине двенадцатого выкуривал трубку) и конец дня дома. Сегодня ему трудно было забыть, что он в ссоре с женой, но он старался быть твердым и не думать об этом. Однако беда не приходит одна, — он это знал слишком хорошо и часто твердил. И в эту предательскую субботу ему суждено было пережить ряд неожиданных ударов, более или менее жестоких.

Первый, самый легкий, обрушился на него, когда он, придя в контору, подошел к своему письменному столу, привычно потирая руки и обмениваясь на ходу замечаниями то с одним, то с другим из сослуживцев. В чернильницах не было чернил, на столе не переменили промокательную бумагу.

— Что это? — воскликнул он, оглядываясь. — Где Стэнли?

— Не пришел, — отозвался Тарджис.

— Ай, ай, ай! — сказал озабоченно мистер Смит. — А не знает ли кто из вас, что с ним? Может, заболел?

Никто не знал. Мисс Селлерс высказала предположение, что он простудился, потому что она вчера слышала, как он, копируя письма, несколько раз чихал. Тарджис с мрачным удовлетворением объявил, что его наверное сбили с ног и переехали в то время, как он, по дороге в контору, «выслеживал» кого-нибудь.

— Я ни на минуту не допускаю, что это так, — сказал мистер Смит резко. — Незачем вам, Тарджис, заявлять это с такой довольной миной. И вообще некрасиво говорить так. Я не желал бы у нас в конторе слышать подобные речи. Не понимаю, что с вами делается в последнее время, Тарджис. — Мистер Смит и в самом деле не одобрял ту манеру говорить и держаться, которую с некоторого времени усвоил себе Тарджис.

Тайна исчезновения Стэнли разъяснилась, когда в контору прибыл мистер Дэрсингем (в подлинно субботнем виде — в коротких и широких спортивных брюках) и принялся просматривать корреспонденцию. Ибо среди писем оказалось одно от отца Стэнли (видимо, человека несловоохотливого), и в нем сообщалось, что Стэнли очень нужен своему дяде, который недавно вновь открыл в Гомертоне лавку скобяных изделий, а так как Гомертон ближе к дому и на новой службе мальчик скорее выйдет в люди, чем в их конторе, то он просит уволить его и извиняется, что не предупредил заранее, а вместо этого может предложить им только удержать жалованье за неделю. Страховую карточку просит заполнить и прислать. Подписано: с почтением Т. Пул.

— Значит, надо брать нового мальчика, — сказал мистер Дэрсингем. — А жаль. Этот Стэнли был лодырь, как и все они, но очень веселый, правда?

— Он мальчик, в общем, неплохой, — ответил мистер Смит, подумав. — Мне тоже жаль, что он от нас ушел. Новый может оказаться много хуже. Стэнли воображал себя будущим знаменитым сыщиком, и мы всегда потешались над ним и его страстью выслеживать людей…

— Вот как? Сыщиком? Ха-ха, а я и не знал! Это он начитался романов про сыщиков. Я сам люблю почитать хороший детективный роман, но в детстве никогда не мечтал стать сыщиком. Тогда они не были в такой моде, как теперь. Помню, мне хотелось стать исследователем — знаете, экспедиции в пустыню и тому подобные вещи… А все мои исследовательские экспедиции свелись к тому, Смит, что я за последнее время разыскивал разные убогие мебельные мастерские в закоулках Северного Лондона. Да. — Широкое розовое лицо мистера Дэрсингема на минуту омрачилось, словно он сейчас только открыл, что жизнь совсем не такова, какой он рисовал ее себе, когда был в четвертом классе Уоррелской школы.

— Жизнь учит нас многому, не так ли? — неопределенно заметил мистер Смит.

— Разве? Не знаю. Люди постоянно говорят так, но я иной раз сомневаюсь в этом, честное слово, Смит, — возразил мистер Дэрсингем. Он посмотрел на мистера Смита, потом в окно, за которым ничего нельзя было разглядеть, кроме ветхой крыши и нескольких дымовых труб за ней.

В кабинете наступила унылая тишина, совсем не похожая на обычную атмосферу субботнего утра в конторах Сити. И минуту-другую оба собеседника молчали.

— Да, да, — встрепенулся вдруг мистер Дэрсингем, — придется вам, Смит, найти другого мальчика. Жаль, жаль, что и говорить! Из этого Стэнли мог бы выйти толк. Он упустил хороший случай выдвинуться. Если бы ушел другой наш конторщик, Тарджис, я бы не очень жалел об этом. Кстати, как его успехи? Я его мало вижу, но должен сказать: не нравится он мне в последнее время. Бродит как тень, и вид у него невозможный. Что с ним случилось?

— Не знаю, мистер Дэрсингем. Я тоже это заметил. С ним, по-моему, творится что-то неладное. Работу он выполняет, но кое-как, спустя рукава, а я такой работы не признаю. Мне кажется, у него что-то на душе…

— И что-то весьма неприятное, судя по его виду… Вот что, Смит, вы бы поговорили с ним с глазу на глаз, да построже. Скажите ему, что я им недоволен и вы тоже и что, если он не подтянется и не примется как следует за работу, мы будем вынуждены его уволить. Объясните ему, что дело наше растет и для хороших работников открывает тысячу возможностей, а он валяет дурака и упускает их. Ну, да вы сами знаете, что надо говорить. Пригрозите ему увольнением, если хотите. Я без всякого сожаления распростился бы с ним хоть сегодня. Никогда не был о нем высокого мнения. Так вот, Смит, займитесь этим вопросом. И подумайте насчет нового мальчика тоже. Я через полчасика уезжаю, а мистера Голспи сегодня не будет в конторе. Так что вы… гм… присмотрите за всем, пожалуйста.

Мистер Смит был искренне огорчен уходом Стэнли. И вовсе не потому, что нужно было искать другого мальчика и обучать его. Он только теперь понял, что Стэнли ему нравился, что ему будет недоставать этого вздернутого носа в веснушках, круглой рыжей головы и дурацких разговоров о сыщиках. Но дело было не только в этом. Мистеру Смиту лучше, чем кому-либо, было известно, что конторщики приходят и уходят, сегодня они здесь, завтра там, тем не менее внезапный уход Стэнли его встревожил хотя бы уже потому, что он не любил перемен. Они вызывали в нем дурные предчувствия и смутную тревогу. Стэнли для него стал частью конторы, и вот теперь Стэнли ушел. Это не событие, но все же это расстраивало мистера Смита.

— Если мы сегодня управимся рано, — сказал он Тарджису (после того как сообщил всем новость о Стэнли и поручил юной Поппи копировку и отправку писем), — то у нас с вами будет небольшой разговор, Тарджис. Вы не очень торопитесь домой?

Тарджис уверил его, что не торопится. По-видимому, не только контора, но и весь окружающий мир утратил для него всякий интерес.

Работы в это утро было мало. К двенадцати мисс Мэтфилд успела все сделать и с разрешения мистера Смита ушла домой, довольная, как никогда, и собой и всем на свете. Тарджис слонялся по комнате, помог мисс Селлерс копировать, за что карие глаза из-под челки несколько раз подарили его благодарным взглядом. Мистер Смит, распространяя благоухание «смеси Бенендена», суетился, запирал все, потом отдал Поппи письма и отправил ее на почту.

— Ну-с, — начал он, обращаясь к Тарджису, как только они остались вдвоем.

— Что прикажете, мистер Смит? — отозвался тот мрачно.

Мистер Смит посмотрел ему в лицо — и, быть может, в первый раз за много недель хорошо разглядел его. Под глазами — темные круги, веки красны, словно от недосыпания. На щеках и раньше не было румянца, а теперь они землисто-бледны, горбинка большого носа выделялась на свету так четко, как будто кожа была туго натянута с обеих сторон. Да, вид у молодого человека далеко не благополучный! Мистер Смит знал, что Тарджис одинок, живет у чужих, и ему стало его жалко.

— У нас еще уйма времени, — сказал он. — Выйдем вместе и поговорим по дороге. А может, зайдем куда-нибудь выпить стаканчик пива?

Тарджис, довольный и польщенный этим приглашением, немедленно согласился.

— Отлично, зайдем в «Белую лошадь» напротив и выпьем по стаканчику. От этого вреда не будет. Ну, кажется, все убрано и заперто? Можно идти.

Они сошли вниз. Мистер Смит все время старался поддерживать веселый разговор.

— Я только забегу к Бенендену, это тут, за углом, и возьму табаку. Я уже много лет покупаю у него табак. Смесь его собственного изготовления. Это лучше, чем готовые унцевые пачки — все-таки свежий табак. Вы ведь не курите трубки? Сигареты? А вы попробуйте перейти на трубку. Это дешевле и приятнее, да и для здоровья полезнее. Я и моего Джорджа уговариваю курить трубку, но он не может расстаться с сигаретами. Ему лень возиться, набивать и раскуривать трубку, — в этом все дело… Интересно, как изворачивается этот Квик? В конторе у них всегда как будто много работы, но я не встречал ни одного человека, который бы употреблял их лезвия. Я лично до сих пор не изменил бритве старого образца. У меня их две, и они мне служат вот уже двадцать лет. По-моему, покупать безопасные ножи для бритв — непростительное мотовство. Неудивительно, что теперь выпускают только безопасные бритвы. Это — хитрость. Они знают, что, если у вас будет безопасная бритва, вам придется беспрестанно покупать к ней новые лезвия… Вот мы и пришли. Подождите минутку, пока я зайду к моему старому приятелю Бенендену.