Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви - Федор Мельников

Старообрядчество требует, чтобы вся жизнь человеческая: государственная, общественная, народная и личная - была пропитана религиозными началами, чтобы вся деятельность была освящена Церковью и благословлена Богом, была омолитвенена и облагодатствована. Даже советский комментатор Н.К. Гудзий, говоря о протопопе Аввакуме, подчеркивает, что "религиозное сознание его утверждало не принципиальное отрицание жизни в миру и жизни вообще, а проникновение жизни во всех ее бытовых подробностях религией"[457]. "С особенной силой и законченностью это стремление к освещению всей жизни Церковью сказалось в старообрядчестве, красочные и яркие страницы которого доныне еще не зарисованы вполне", - замечает профессор Зеньковский. По его проникающему взгляду, в старообрядчестве, за всяким его движением и течением, "стоит как определяющая их сила идея церковной культуры, идеал целостной жизни". Не духовная неподвижность лежала в основе староверия, а наоборот, духовная напряженность, борьба за церковную культуру, как ее понимало староверие... Деятели старообрядчества не ошиблись, когда так боялись новшеств - впереди предстояла эпоха Петра Великого, с его крутым поворотом к Западу"[458]. Старообрядческая культура действительно ярко и сильно сказалась во всех областях государственной и народной жизни: в торговле, в земледелии, в сельском хозяйстве, в колонизации, в просвещении[459] , в быту[460], в храмоздательстве, как мы уже видели, в особенности же - в сохранении и преумножении величайших сокровищ святой Руси, иконных и книжных, из которых составились огромные библиотеки и музеи бесконечной ценности. Только в правительственных верхах старообрядческая культура не имела никакого влияния, ибо туда ни один старообрядец не допускался. Только в годы великих потрясений старообрядчество пробиралось к этим "верхам": так, в Отечественную войну 1812 г. прославленные ее герои, граф Платов[461], Орлов-Давыдов[462], были старообрядцами, а также и тогдашний городской голова Москвы, коммерции советник дворянин, кавалер П.Д. Шелапутин[463], был старообрядцем. И школьное государственное просвещение было чуждым старообрядческой культуре[464]. Само казенное православие было противоположно и враждебно старообрядческому духу[465].

Об одной лишь фабричной и торговой промышленности старообрядцев можно написать огромные тома[466]. Не менее томов потребовалось бы для описания колонизаторской деятельности старообрядцев, расширившей страну до необъятных пределов.

Особенного внимания заслуживает благотворительная деятельность старообрядцев. В России трудно указать хотя один значительный город, где были зажиточные старообрядцы, и в которых не существовало бы созданных ими каких-либо благотворительных учреждений: приютов, богаделен, больниц, санаториев (в курортных городах), вдовьих домов, инвалидных, приютских келий около храмов и т.п. богоугодных заведений. Крупными пожертвованиями участвовали старообрядцы в создании даже и не старообрядческих учебных заведений. Мы уже упоминали о Педагогическом Институте в Москве имени Шелапутина (старообрядца). Богатейшее здание археологического Института в Москве построено главным образом на капиталы старообрядческих жертвователей. Известный всей просвещенной Москве старообрядец К.Т. Солдатенков был крупнейшим меценатом, и его благотворительностью пользовались многие ученые, в особенности студенты. Старообрядческие стипендии были учреждены в университетах обеих столиц - Петрограда и Москвы. Многочисленные гимназии и реальные училища и другие школы в провинции создавались на средства старообрядческих благотворителей и жертвователей. Обо всем объеме культурной деятельности старообрядцев мы не можем говорить в нашей краткой Истории. Последняя и без того получается далеко не краткой. Очертим лишь то, что ими сделано в области просвещения за десятилетний "золотой" период.

Старообрядцы всегда стремились к знанию и свету. Верно говорит историк Н.И. Костомаров, что в русской истории "раскол был едва ли не единственным явлением, когда русский народ - не в отдельных личностях, а в целых классах - без руководства и побуждения со стороны власти или лиц, стоящих на ступени высшей по образованию, показал своеобразную деятельность в области мысли и убеждения"[467]. Гонимые, преследуемые и истребляемые, старообрядцы все же ухитрялись заводить у себя школы грамоты всюду, где только они приютились или укрылись: в монастырях и скитах, в лесных дебрях и пустынных окраинах необъятной России. На далеком севере, в знаменитой Выговской пустыни (Олонецкой губернии), была устроена высшая школа с преподаванием в ней даже философских дисциплин[468] , тогда как, что нелишне отметить, не только в то время, в XVIII в., высшие иерархи господствующей церкви чуждалась философии: по словам современного философа Густава Шпета, "ее князья удушали ладаном, семинаристы - уличной пылью и грязью"[469], но даже уже в XIX в. настаивали на уничтожении ее[470] светские "руководители школьного просвещения"; и действительно выбросили ее из университетов в 50-х годах прошлого столетия[471]. Старообрядческая литература XVII и XVIII вв. стояла гораздо выше соответствующей литературы никонианской того же времени [472]. Стремясь к широкому и глубокому знанию, старообрядцы в то же время чуждались и избегали казенных школ всех типов, ибо в них в большинстве случаев старообрядческие дети теряли свое "святое-святых": веру, убеждения, церковно-религиозную настроенность, святый дух и душу старообрядчества[473].

Чуждались они в том числе церковно-приходских школ, созданных Победоносцевым с исключительной целью - обниконианить русское население; их сторонились и единоверцы.

Хотя в каждом древлеправославном приходе существовали старообрядческие школы, но все они были нелегальными, запрещенными и преследуемыми властями, и потому содержались или втайне или окупались немалой мздой местному начальству всякого чина. В школах этих преподавалось лишь церковно-славянское чтение (по Псалтырю и Часовнику или Часослову), иногда церковное пение и чистописание, в иных и арифметика. Огромное число старообрядческих детей получало подобные знания дома, от своих родителей, в большинстве случаев - от своих дедушек и бабушек. Это была, как видим, весьма скудная грамотность, но многие пополняли ее самообразованием - усиленным чтением церковной и святоотеческой, а также и светской литературы - и жизненной практикой. С такой грамотностью и образованностью старообрядцы стояли гораздо выше окружающего их православного населения, что не раз и отмечали даже официальные исследователи "раскола"[474]. Старообрядцы заводили у себя школы и высшего типа, но таковые правительство преследовало и закрывало. Так, в 1835 г. было закрыто в Москве такое старообрядческое училище. Это было мрачное николаевское время. Но и позже, именно в 1869 г., была закрыта тоже московская школа, прекрасно обставленная и помещавшаяся на Покровке. В 1879 г. московские и петербургские старообрядцы ходатайствовали о разрешении им открыть на свои средства и под контролем правительства торговую школу. Но в этом им было отказано только потому, что они - старообрядцы[475]. В 70-х годах XIX столетия старообрядцы во всеподданнейшем прошении императору Александру II писали: "Мы чувствуем крайнюю нужду в просвещении и потому молим о повелении, дабы нам позволено было иметь свои собственные училища, низшие и средние; в них мы желаем воспитывать детей наших в страхе Божием и развивать их способности преподаванием точных наук и нужнейших чужих языков"[476]. В то время средние школы существовали в России лишь в столицах, Петрограде и Москве, да в наиболее культурных губернских городах. Всеподданнейшее ходатайство старообрядцев, разумеется, не было удовлетворено. В последнее же царствование стали усиленно преследоваться и примитивные старообрядческие школы: просимых школ правительство не разрешало, а нелегальные - закрывало, содержателей же их и преподавателей отдавало под суд. Перед старообрядчеством, таким образом, стояла перспектива: или оставлять свое молодое поколение совершенно безграмотным, или губить его в казенных школах, где воспитывали бы его в духе, чуждом не только старообрядчеству, а вообще религии. К счастью, скоро наступила новая эпоха, получившая название "освободительного движения", и старообрядцы получили возможность создавать свои школы и иметь своих учителей.