Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи - Феликс Кандель

Еще и сегодня можно прочитать на новом кладбище эпитафии на еврейском языке, высеченные на камне несколько столетий назад.

«Здесь покоится великий рабби, гаон и учитель Авраам, сын Давида, бывший раввином в Брест-Литовске, умер в 1742 году».

«Здесь покоится добродетельный рабби и проповедник, наш учитель и наставник Моше… Ушел туда, где свет его мудрости будет светить вечно…»

«Отворите двери и впустите праведника! Здесь покоится знаменитый гаон, усопший Йосеф, сын Авраама, да будет благословенна его память»…»

Людвиг Штиглиц приехал из Германии в Россию в 1803 году, основал банкирский дом «Штиглиц и К°», принял «вечное Российской державы подданство», перешел из иудаизма в лютеранскую веру. Он был одним из самых влиятельных лиц на Петербургской бирже и в 1826 году получил титул барона Российской империи – «за оказание правительству услуг и усердие к распространению торговли».

Штиглиц создал первое в России общество страхования от пожаров – «Санкт-Петербургский феникс», основал в Петербурге крупнейшую по тем временам бумагопрядильную фабрику «Невская мануфактура», стал главным кредитором государственной казны, личным банкиром императора Александра I. Его авторитет был непререкаем, и в газете отметили: «Вексель Штиглица являлся как бы его наличными деньгами, а слово ценилось выше векселя».

Барон Людвиг Штиглиц был награжден орденами Российской империи и вписан в дворянскую родословную книгу Санкт-Петербургской губернии. Он умер в 1843 году; в день похорон – «по Высочайшему соизволению» – закрыли Петербургскую биржу, на похоронах присутствовали министры, высшие чиновники, петербургское купечество. В завещании он написал своему единственному сыну: «Имя, которое носишь, второй для тебя капитал… Сохрани это имя, дабы оно перешло к тем, которых однажды после себя оставишь».

Его сын, барон Александр Штиглиц, был финансистом, промышленником, придворным банкиром, председателем Биржевого комитета Петербурга в течение многих лет, одним из учредителей Главного общества российских железных дорог для постройки и эксплуатации железнодорожных линий, первым управляющим Государственного банка России, основанного в 1860 году. Свои огромные капиталы А. Штиглиц размещал в российских ценных бумагах; когда ему указывали на неоправданный риск и возможные финансовые портери, Штиглиц отвечал: «Отец мой и я нажили состояние в России; если она окажется несостоятельной, то и я готов потерять вместе с ней всё свое состояние».

Александр Людвигович фон Штиглиц был награжден многими орденами Российской империи, занимался, как и его отец, обширной благотворительной деятельностью. Среди прочего на его деньги – несколько миллионов рублей – построили в Петербурге дворец, где разместилось Центральное училище технического рисования «для лиц обоего пола», с музеем прикладного искусства. Училище носило имя основателя и существовало на его субсидии. На фасаде здания выложили мозаикой надпись «Центральное Рисовальное Училище Барона Штиглица», в парадном зале, на верхнем пролете лестницы, установили мраморную скульптуру А. Штиглица работы М. Антокольского.

В завещании барон просил сохранить за училищем свое имя, однако в советское время оно получило иное название – «Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени В. И. Мухиной». Скульптуру Антокольского убрали, лишь в начале двадцать первого века она вернулась на свое место, а училище вновь стало носить имя основателя – «Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А. Л. Штиглица».

В 2007 году выпустили памятную медаль Банка России с портретом А. Штиглица и надписью «150 лет со дня учреждения главного общества российских железных дорог». Почетной медалью имени А. Штиглица награждают ученых за вклад в развитие науки и экономики России.

В 1704 году в Левобережной Украине, находившейся под властью России, обнаружили труп студента Киевской духовной академии; это произошло в местах расположения казацкого Черниговского полка. Схватили двух евреев, один из них «признался» под пыткой раскаленным железом, что евреи в корчме уговорили его убить студента и «выточить» из него кровь.

Арестовали еще двух евреев, пытали таким же способом, но они ни в чем не признались. Тем не менее, казаки убили корчмаря, сожгли дом вместе с его семьей, изгнали всех евреев, – арестованных отбили у конвоя и растерзали. Узнав о том, что некого теперь допросить, гетман Мазепа сказал: «Темна вода в облаках. Темным дело было, темным и остается эта христианская кровь у жидов…»

В 1824 году Самуил Кушелевский, один из первых евреев-студентов Виленского университета, получил степень доктора медицины. Он практиковал в Несвиже‚ слыл прекрасным врачом‚ и польская шляхта приезжала к нему лечиться из самых отдаленных мест. Евреи рассказывали легенды о его умении исцелять практически неизлечимых, с почтением величали доктора «ребе». Это был правоверный еврей, толстый человек с большим животом‚ который постоянно кричал на больных‚ но всегда всех принимал‚ выслушивал и прописывал лекарства.

Писатель А. Паперна вспоминал о приездах Самуила Кушелевского в городок Копыль:

«Проку в этом было мало‚ так как решались обыкновенно на приглашение знаменитости слишком поздно‚ когда больной уже находился в агонии. Кушелевский обыкновенно приезжал в Копыль‚ когда пациент был уже надлежащим образом оплакан и похоронен. Но несмотря на явную бесполезность таких приглашений‚ от них не отказывались – «из уважения к усопшим». Порядочному копыльцу просто неприлично было умереть без Кушелевского.

Впрочем‚ всякий приезд Кушелевского в Копыль становился знаменательным событием если не для покойника‚ то для живых. При появлении его все спешили воспользоваться редким случаем приезда знаменитости‚ чтобы просить совета по поводу недугов своих и своих деток‚ тем более‚ что Кушелевский с евреев‚ по принципу‚ гонорара не брал. Увидев эти великие сонмы народа‚ Кушелевский‚ бывало‚ приходит в ужас‚ кричит‚ ругается‚ велит повернуть оглобли‚ но безуспешно: не дают‚ выпрягают лошадей. В конце концов, он уступал‚ выслушивал всех‚ прописывал лекарства и уезжал.

Лекарства по его рецептам редко заказывались (посылать в слуцкую или несвижскую аптеку было слишком дорого)‚ но ведь и сами рецепты такого врача что-нибудь да значат‚ – их хранили‚ как амулеты».

Виленский генерал-губернатор рекомендовал предоставить Самуилу Кушелевскому звание почетного гражданина, однако его просьбу отклонили. Из Петербурга сообщили: «Хотя на основании свода законов евреи могут быть возводимы в Почетное гражданство… но не иначе как особыми Высочайшими указаниями».

Очерк двадцать третий

Начало «гаскалы» у российских евреев. Традиционная система образования: хедеры и иешивы. Рав Хаим из Воложина. Рабби Леви Ицхак из Бердичева. Рабби Нахман из Брацлава

«Есть два способа подняться над соседом: возвыситься самому или унизить его. Никогда не следуйте вторым путем. Вместо того‚ чтобы копать яму другому‚ употребите эти силы на то‚ чтобы насыпать холм для самого себя».

В первой половине девятнадцатого века государственные умы России работали над проектами реформы еврейской жизни‚ и эти проекты – в зависимости от духа времени – внедрялись порой насильственными мерами‚ а порой мерами поощрения. Но замкнутое еврейское общество слабо поддавалось внешнему воздействию‚ что приводило в отчаяние одних государственных деятелей и подталкивало других на новые решительные меры. Одновременно с этим в недрах российского еврейства неприметно происходило движение к светскому образованию‚ которое вело к постепенному отходу от традиционной жизни‚ а зачастую – к ассимиляции и уходу из народа. Это движение получило название «гаскала»‚ что в переводе с иврита означает – просвещение.

Первый период «гаскалы» начался в Пруссии‚ во второй половине восемнадцатого века, поэтому его называют «берлинским»‚ а его последователей – «берлинерами». Этот же период называют и «мендельсоновским» – по имени писателя и философа Моисея Мендельсона. Он овладел европейской культурой в зрелом возрасте и стал образцом для евреев‚ стремившихся примкнуть к культуре окружающего их народа; его называли «Моисеем‚ который выведет еврейский народ из духовного плена». Мендельсон был верующим евреем‚ строго придерживался традиционного образа жизни‚ но при этом призывал евреев к овладению европейской культурой. Он участвовал в переводе Библии на немецкий язык‚ и эта работа способствовала распространению немецкого языка среди еврейской молодежи Центральной и Восточной Европы.

Раввины опасались‚ что чужая культура отдалит молодежь от традиционного образа жизни‚ – так оно и случилось впоследствии. Часть сторонников «гаскалы» в Европе видела в вере отцов лишь религиозные предрассудки‚ ради которых не стоило терпеть ограничения и от которых следовало освободиться. Их девизом было: от национальной культуры – к общечеловеческой. Старались забыть обычаи отцов‚ сменить одежды‚ которые делали их смешными в глазах соседей‚ торопились стать похожими «на всех»‚ с легкостью отбрасывали традиции‚ считали неприличным говорить между собой на языке идиш. Не случайно после смерти Мендельсона часть его последователей приняла христианство: это была эпидемия крещения‚ которая захватила детей и внуков Мендельсона, оторвала от народа тысячи людей. Одни это делали ради карьеры‚ другие для брака с христианином или христианкой‚ третьи желали тем самым окончательно приобщиться к культуре окружающего их народа.