Владычица Жемчужины - Эрик Ластбадер

— Ты пытал рамахан?

— Нет, я…

— Не ври! — рявкнула Тигпен. — Я видела, как ты убивал беззащитных рамахан.

Повисла тишина, и было слышно, как тихо дышит Элеана.

— Пора, — объявил Кирллл Квандда. Открыв рот Элеаны, он капнул на самое основание языка немного бесцветной жидкости, которую приготовил на основе слюны молодой женщины. — Значит, так, — стал объяснять дэйрус, — она проснется через час, а через шесть часов почти полностью придет в себя. Нужно, чтобы она как можно больше пила. Любой из ваших хваленых травяных чаев будет кстати.

Повернувшись к Риане, дэйрус пристально на нее посмотрел.

— Кажется, тебе тоже пришлось несладко, — проговорил он. — Не возражаешь, если я тебя осмотрю?

Девушка кивнула и быстро разделась.

— Все синяки, ссадины и царапины кажутся свежими. — Дэйрус заглянул Риане в глаза. — Однако они почти полностью зажили. Поразительно. Ведь, очевидно, ты не использовала никаких лекарств, мазей или кремов. Признаюсь, я поражен и… весьма заинтригован.

— Я рамахана, — объявила Риана, будто этим все и объяснялось.

— Да, но ты совсем не похожа на монахиню.

Кирллл Квандда заканчивал осмотр, Риана сидела, не шевелясь.

— Все дело в волшебстве, да? — Девушка молчала, и Квандда пожал плечами. — Мне не в чем тебя упрекнуть. На твоем месте я бы тоже не смог доверять в’орнну. — Он спокойно смотрел на Риану. — Наверное, тут ничего не поделаешь…

— Расскажи, что случилось в тот день, — мягко попросила Дар Сала-ат.

Кирллл Квандда уже начал собирать инструменты в сумку. Услышав Рианин вопрос, он горестно вздохнул.

— Это правда, я убивал рамахан. Тех, кто бился в агонии, я избавлял от страданий.

— А другие? — зарычала Тигпен. — Там были и раппы. Ведь мы оказались слишком верными и глупыми, чтобы покинуть Аксис Тэр и спрятаться в пещерах Дьенн Марра!

Квандда нажал на глаза большими пальцами, будто пытаясь стереть неприятные воспоминания.

— Да, я убивал и других — старался перерезать горло быстро и аккуратно. Знаете, к тому времени я уже понял, что задумали гэргоны. Они хотели запугать кундалиан, однако информация им тоже была нужна. Тех, кто остался в живых, тащили на допрос. Вы обе понимаете, что это значит, и можете представить, какие пытки ожидали уцелевших рамахан.

— И все равно, — не унималась Тигпен, — ты не должен был убивать невинных.

— Я думаю об этом каждый день, — сказал дэйрус, вставая, — а по ночам слышу их крики.

— Не следовало приводить его сюда, — проговорил Нит Имммон. — Это плохо, очень плохо.

— У нее не было выбора, Нит Имммон, — проговорил Сахор. — К тому же, кто узнает меня в этом теле?

— Она же узнала, — сказал Нит Имммон.

Гуль Алуф стояла, сложив руки и крылья, и смотрела на Сахора со своей обычной полуулыбкой.

Они были в лаборатории «Недужного духа», где Курган впервые увидел Нита Имммона и Гуль Алуф. Издалека доносился гул ионных двигателей. Через равные промежутки с потолка свисала сеть из какого-то тонкого материала.

— Она подозревала, что я жив, — объявил Сахор, внимательно осматривая лабораторию. Он заглянул в каждую биокамеру и отчего-то остался недоволен увиденным. — А Нит Нассам что-нибудь подозревает?

— Нет, — уверенно заявил Нит Имммон и прокашлялся. Гуль Алуф с тайным злорадством наблюдала за замешательством, которое новый облик Сахора вызвал у Имммона.

— Как вижу, эксперименты зашли в тупик, — сказал Сахор.

— Просто я…

— Давай не будем друг друга обманывать? — Бывший гэргон в упор посмотрел на Нита Имммона. — Мне так сказала Гуль Алуф.

Производительница спокойно встретила свирепый взгляд Нита Имммона.

— Недомолвками и ложью ничего не добьешься. Особенно сейчас.

— Эти эксперименты просто отвратительны, — холодно отозвался Сахор. — С какой стороны ни посмотри.

— Речь идет о нашем выживании, — сказала Гуль Алуф.

Сахор шагнул в ее сторону. Вот почему он скрыл от нее правду о своем перерождении. Если она узнает истину, то заставит рассказать, как ему это удалось. Ведь у него получилось то, над чем Гуль Алуф билась уже много лет.

— А если все получится и мы выживем, что дальше?

— Тогда мы выиграем, — ответила Гуль Алуф, — достигнем недостижимого и сможем одолеть центофеннни.

— Нет, — проговорил Сахор, наступая на бывшую возлюбленную, — я имею в виду, кем станем мы? Чем придется пожертвовать ради спасения?

— Самое главное — наше спасение. Остальное не так важно.

— Вот именно, — сказал Сахор. Он подошел совсем близко, лицо Гуль Алуф заслонило все вокруг. — Остальное не важно — вот гордый девиз в’орннов.

— Нит Сахор…

— Я больше не Нит, — набросился Сахор на Нита Имммона. — Теперь видите, во что мы превратились? — ухмыльнулся он. — Мы калеки, моральные уроды, развлекаемся тем, что порабощаем все народы, которые попадаются на нашем пути.

— Выживает сильнейший, — сказал Нит Имммон. — Это просто и ясно.

— В этом нет ничего простого, — возразил Сахор, — и уж точно нет ничего хорошего в убийствах, пытках, насилии, которые тянутся за нами, как жуткий шлейф.

Имммон был явно обескуражен этим взрывом.

— Говорю же тебе, не стоило его приводить, — сказал он Гуль Алуф.

— Ему нужен отдых, — вздохнула Производительница, — бессрочный отдых.

— Нет, — повернулся Сахор, — я хочу, чтобы эти эксперименты прекратились здесь и сейчас. — Он опять приблизил свое лицо к Гуль Алуф. — Ты правда думаешь, что твои неуклюжие попытки совратить или запугать меня что-нибудь изменят?

— У нас твой отец, это правда, — сказал Нит Имммон.

— Вы украли программу ДНК, которую я для него разработал, — заявил Сахор.

— Ты считался мертвым.

— Она так не думала.

В лаборатории повисла гнетущая тишина. Сахору хотелось, чтобы их троих смыло в океан или кипящую преисподнюю, где можно очиститься от в’орнновских грехов. Однако от этих страшных грехов так просто не избавишься. Может быть, что сделали в’орнны, вообще невозможно исправить, и все же Сахор хотел попытаться.

— Видишь, дорогой, — Гуль Алуф мягко и нерешительно коснулась руки Сахора, — именно поэтому я прекратила эксперименты. Из-за тебя. Я больше не могла выносить твое презрение. Ведь ты не одобрял то, что я делала.

— Как можно одобрить эксперименты над детьми-гибридами, зачатыми в результате в’орнновской похоти? — Гуль Алуф давила на бывшего техномага, заставляя говорить то, чего ему вовсе не хотелось. — Конечно, я презирал тебя!