Против лома нет вампира. - Галина Гончарова

У меня глаза на лоб полезли. Такая тирада — в наш двадцать первый век?! Это где-то что-то сдохло!

— Вы что — еще и в Бога верите? Ну, цирк!

Меня смерили сразу тремя неодобрительными взглядами. Ха! Вам ли, господа, со мной тягаться? Когда у нас в институте решили ввести богословие, я на первом же занятии сцепилась со священником, требуя объяснений по очень простому вопросу. Если ни один волос не упадет с нашей головы без божьего соизволения, то где Он был, когда детей сжигали заживо в фашистских лагерях? Ладно, взрослые, они виноваты, но дети-то при чем!? Они безгрешны в большинстве своем! А если это месть их родителям, то чем такой бог лучше последней сволочи? Почему-то на этот вопрос я внятного ответа не получила. Зато получила зачет автоматом и убедительную просьбу больше на лекции не ходить. Что я с удовольствием и исполнила.

— Вера — это ключ к магии, — наконец объяснил мне белобрысый.

Я передернула плечами.

— Вера — это ключ к глупости. А что до магии — это врожденные способности организма. Как цвет волос или форма ушей. И ни от какого бога они не зависят. Вера святого — это другое. Но что-то говорит мне, что вы — не святые!

Коля откровенно зевал. Ему давно было известно — дай мне шанс с утра плюнуть в религию — и я не остановлюсь до вечера. И на то были свои причины. Моя школьная подруга попала в секту. «Христова плоть». Так эти извращенцы называли себя. Ее подсадили на наркотики, сделали полубезумной, а ее родители были вынуждены продать почти все, чтобы выручить родного ребенка из тюрьмы — девчонку еще и круто подставили, повесив на нее фирму с долгами. Когда подругу привели в чувство, и она поняла что наделала, она покончила жизнь самоубийством. Дед помог ее родителям, но религию я до сих пор не переваривала. Хоть и пользовалась.

— Вы неправы, — заметил Костик. — Если сейчас мой друг попробует подействовать на вас магией, вы не сможете сопротивляться, потому что вы не верите. А я — верю.

— Глупости, — отозвалась я. — Если я и не смогу сопротивляться вашим балаганным фокусам, то только потому, что ничего не умею сама. А вас наверняка учили.

— Меня и, правда, учили. Но сейчас мы это обсуждать не будем. Вернемся к нашим вампирам.

— К вашим вампирам, — тут же поправила я. — С чего вы вообще взяли, что здесь можно найти вампиров? А они и, правда, существуют?

— Существует много видов нечисти, — пафосно проговорил молодой «Костик». Он так и не представился, а я решила не спрашивать. Оно мне нужно? — Многообразны происки Дьявола и слуги его не дремлют. Если бы не наше скромное братство, планета давно бы упала в лапы Сатане.

Он так выделял голосом слова: «Дьявол» и «Сатана», так многозначительно пучил глаза, говоря о нечисти, так явно верил во все, что говорил, что я не выдержала и захохотала.

— Чего тут смешного!? — нахмурился Костик — старший.

— Вы что — правда в это верите? — уточнила я.

— Во что именно?

— Ну, вот вы сами способны произнести такую тираду? Искренне, как ваш подчиненный?

— Но он сказал чистую правду!

— Угу, вы ее только вчера постирали?

— Простите?

— Не прощу! Учтите, господа, даже если бы у меня в доме были вампиры, а у меня дома их нет (чистая правда, я-то у Снегирева дома, а не у себя), хрен бы я вам их выдала. Просто потому, что поняла вашу позицию. Инквизиторов, чтоб вы знали, я терпеть не могу с уроков истории, а фанатиков и религиозных людей — с десятого класса средней школы! Проваливайте лучше отсюда! Нет здесь никаких вампиров! Вот вам! Ясно!?

И опять я не солгала. Здесь действительно не было вампиров. В домике у охраны. Здесь и сейчас, рядом с нами. Но за дом Снегирева, где сейчас в подвале стояли четыре гроба, я не отвечала.

— Она не врет, — подтвердил белобрысый.

— Я никогда не вру, — пожала я плечами.

— Проверь ее еще раз, — приказал Костик. — На печати.

Я не успела задать ни одного вопроса.

— Извините. Смотрите на меня, пожалуйста, — попросил блондин без имени.

Я повиновалась и перевела на него глаза. И в следующий миг в меня словно молот ударил. Это совсем было не похоже на мягкий вампирский гипноз. Когда Дюшка пытался подчинить мою волю, я словно засыпала. С Мечиславом это было как поцелуй — после него тоже голова кружится. А сейчас, если продолжать сравнения, мне просто со всей дури врезали молотком по голове. Больно было ужасно! Словно бомба в голове взорвалась! И я, на чистом автомате, представила этот молоток — и стену вокруг своего разума, ставшую резиновой. Воображаемый молоток врезался в нее, растянул до упора, заставив меня застонать от боли, — и полетел обратно. Прямо в голову белобрысому.

— Юля!!!

Коля вскочил с места, хватая меня за руки. Еще бы — меня согнуло дугой. Молот улетел, но стена должна опять стать крепкой и встать на место. И это представление в мозгу сопровождалось жуткими корчами наяву. Меня сперва согнуло в дугу, а потом выгнуло обратно. И спасибо, что не стошнило. Меня утешало только одно обстоятельство — белобрысому было не лучше. Его судорогами не било, но он сложился вдвое и просто вывернулся на пол домика. А я лично предпочитаю обойтись без обратной перистальтики.

Ошалели все. Коля, который так и не понял, что со мной произошло. Костик и его молодая копия, которые как раз отлично поняли, что сделал их друг, но не поняли, что именно сотворила я, и блондин, который то ли понял, то ли нет, что я выкинула. Но весело было всем. А мне было просто плохо.

— Что происходит!? — первым опомнился Костик.

— Хрен его знает, — грозно отозвался Коля. — Что ваш урод с Юлькой сделал!? Я ему сейчас руки с ногами местами поменяю!

— Стоять! — Рявкнула я. — Никто ничего менять не будет! Дайте разобраться без базаров!

— Именно, — почти простонал белобрысый. — Как ты ЭТО сделала!?

— А твое какое собачье дело!? Я бы тебе сама, паразит, ноги повыдергивала, да конфликтов не хочу. Но выметайтесь отсюда подобру-поздорову!

Ага, фиг они уйдут, если я все правильно понимаю. Но жизнь я им изрядно попорчу!

— Юля, мы понимаем, что виноваты перед вами…, - начал было второй тип, тот, который моложе Костика но не экстрасекс. Я ему продолжить не дала.

— А раз понимаете — валите ко всем чертям. С меня хватит. С вами по-хорошему, а вы — сволочи, сволочи, сволочи!!!

— Юля, простите нас, пожалуйста.

— Вы так больше делать не будете, да? А моя реплика — «Ребята, давайте жить дружно», да? Давайте! Вот вы сейчас уберетесь — и мы будем жить дружно, и чем дальше — тем дружнее! Вот.

— А вам неинтересно, что с вами произошло?

— Нет.