Белые искры снега - Анна Джейн

На этом этапе самым забавным — естественно, не для меня, а для учеников — был случай, когда перемене во время сдвоенного занятия, когда я отлучилась из кабинета, а Ярик и его дружки вытащили из системного блока школьного компьютера флешку. Они немного поколдовали над презентацией, а потом также тайно вернули назад. В результате, когда я ее включила, дабы наглядно продемонстрировать ученикам кое-какой материал, раздалась разухабистая музыка и скрипучий голос, чувственно исполняющий всем известную блатную песню:

Речь держала баба, звали её Мурка,

Хитрая и смелая была.

Даже злые урки — и те боялись Мурки,

Воровскую жизнь она вела.

Мурка, ты мой Мурёночек,

Мурка, ты мой котёночек,

Мурка, Маруся Климова,

Прости любимого!

Удивилась не только я — в изумлении пребывали все ребята, таращившиеся на слайд, на котором под темой урока был изображен полуобнаженный Джигурда с широченной улыбкой.

— Это вы про себя включили? — поинтересовался кто-то с последней парты, и класс дружно грохнул. Я, сохраняя достойное лицо, пыталась выключить этот ужас, раздававшийся на весь класс, но с презентацией, куда мелодия и была встроена, что-то произошло, и она заглючила. Думаю, по замыслу дурачков, подстроивших это, презентация должна была листаться сама собой, поставленная на автоматический режим, демонстрируя классу весьма отвратительные картинки и не переставая играть блатной хит, однако я быстро среагировала и просто перезагрузила компьютер, сказав с улыбкой, что шутка была смешной, но, как известно, потехе — час, а делу — время, поэтому раз нам всем так было смешно, теперь следует и поработать. В результате ребята писали незапланированный диктант, благо, у меня с собой было пособие для учителей.

Я, конечно, могла ответить Ярославу на все его глупости, но почему-то решила про себя, что мои стойкость и упрямство, а также равнодушие ко всем его пакостям будут куда более эффективнее, чем заниженные оценки и подстроенные в ответ гнусности, хотя, признаюсь, плюнуть ему на спину мне часто хотелось. Однако я сдерживала себя в этом, решив, что сначала я пройду практику, получу зачет, а потом подготовлю для малыша сюрпрайз. Например, попрошу Темных Сил и Женьку с Ранджи подкараулить его в масках и выбить всю дурь. Я бы тогда и сама с удовольствием пару раз дала ему ногой по ребрам и потаскала бы за русые блестящие волосы, томными прядями закрывающими шею.

Единственное, что я позволяла себе — это подколы на уроках, когда от одного вида Зарецкого меня начинало трясти, но я делала вид, что все хорошо. И лучше мне становилось лишь тогда, когда я понимала, что мой целенаправленный игнор эффективно действует на Принца. Осознавая, что у него ничего не получается, Ярославушка злился, негодовал и. кажется, даже впадал в уныние. Но вообще, конечно, стоит сказать ему спасибо, что он не применял методов прямого насилия. По сути, ему ничего не стоило подстеречь меня вместе с крепкими парнями вечерком и с помощью запугиваний или даже физической силы заставить меня покинуть школу. Однако наш милаш был более менее благородным и предпочитал действовать исподтишка. Наверное, для мальчика это было очередной игрой, не более. А я чувствовала себя игрушкой. И именно это более всего меня раздражало. Да как он вообще посмел, это малолетний идиот, развлекаться за мой счет?

Третий уровень его моральных издевательств имел девиз такой: "Раз сама ты не покинула школу, то я заставлю тебя это сделать!". На этой стадии глупый представитель семейства енотовых решил выгнать меня из школы руками учителей.

Игра для Зарецкого продолжалась. Да, для него это все было не более, чем игра. Знаете, как искренне он смеялся, когда на одном из последних уроков чудаковатый парень с тройной кличкой — Рыжий-Серый-Белый вдруг начал прямо посреди занятия усердно молиться и громогласно явно не существующим богам. Одновременно с этим представлением два придурка, которые доставали меня своим смехом и приколами вдруг стали под музыку "Harlem Shake" изображать трясущихся крокодилов, в воду которым попала плойка под напряжением. А одна из девочек — постоянно смеющаяся коротко стриженная красноволосая неформалка Лера с печатью свободы на челе, вдруг, открыв окно, ласточкой оказалась на подоконнике, стоя на нем толстыми мощными подошвами "гриндерсов" на шнуровке. Она вдруг обратилась к одному из учеников — спокойному и приятному парню-отличнику, который явно этого не ожидал, и стала рьяно объясняться ему в любви.

— Я тебя люблю! А любишь ли ты меня? — спросила она у него театрально, пока я огромными глазами наблюдала сразу три разворачивающихся действа, не совсем понимая, что мне делать.

— Лер, ты чего, слезь, — помотал головой парень.

— Ты меня не любишь? — заорала Лера, и в ее глазах полыхал огонь ненависти. — Тогда я не желаю жить! И прыгну! — и эта дурочка, стоя на подоконнике около открытого окна, занесла ногу над воздухом. Не думаю, что она погибла бы, прыгнув с такого низкого этажа на сугроб снега, да и вообще не думаю, что она стала бы прыгать, но в тот момент я не на шутку испугалась, однако быстро взяла себя в руки и приблизилась к идиотке.

— Лера! — сказала я, — Лера, сле…

Договорить я не успела. Как назло — а, может быть, это было отлично продумано — в кабинет на шум заглянула завуч, женщина советской закалки и строгих нравов, которая именно в это время совершала обход школы. Увидев весь этот балаган, она обомлела, но быстро пришла в себя, велев вести себя прилично и продолжать урок. А сама же после занятия сурово поговорила со Светланой Викторовной и не поленилась позвонить моему куратору, которая в свою очередь перезвонила мне и так здорово отругала, что я готова была провалиться сквозь землю. Не от стыда — от злости.

Наверное, я бы не прошла практику, если бы вовремя после другого урока не увидела у себя под столом две бутылки из-под пива, одну пустую, вторую наполовину полную. Хорошо, что я выкинула их до того, как в кабинет зашли несколько родителей, пришедших на родительский совет, устраиваемый директором по поводу окончания одинадцатиклассниками школы в этом году. Одна из родительниц целенаправленно заглянула под стол, словно ожидая увидеть там что-то интересное, но не найдя ничего, недовольно посмотрела на меня, а после пошла звонить в коридор по мобильнику, и я слышала, как она произнесла не терпящим возражений голосом: "Зачем ты наговариваешь на учительницу?".

Я знала, что за всем этим цирком стоит довольный, как хомяк, Ярослав. Но я опять нацепила на лицо маску человека, которого трудно достать, и его радость была не полной — он так и не мог понять, цепляют ли меня его шуточки или нет. Сообщения он мне более не отправлял, но повадился ходить ко мне на страницу в ВКонтакте и даже нагло попросился в друзья. Я, шипя от злости, приняла его заявку, а после узнала, что теперь состою у него в подписчиках.