Данте - Сэди Кинкейд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я в безопасности. Здесь, с ним, я всегда в безопасности. Когда я вспоминаю последний год своей жизни, остается один факт — он защищал меня со дня нашей встречи. Я оплакиваю семью, которая у меня когда — то была, но сейчас это моя семья, прямо здесь.
Лео был моим братом. Мальчик с мягкими светлыми волосами и сверкающими голубыми глазами всегда будет моим братом. Но человеком, которым он стал, тем, кто предложил меня, как кусок мяса, чтобы расплатиться с долгами перед людьми, которые разрушили мою жизнь, он не был моим братом. Я бы не поступила так со своим злейшим врагом, не говоря уже о том, кого я должна была любить и о ком заботилась.
Данте был прав. Он не убивал Лео. Он убил тень, в которую превратился мой брат. И он сделал это, чтобы защитить меня и нашего ребенка, потому что Лео вернулся бы, как только у него снова были какие — нибудь неприятности. Это было единственное, в чем я могла на него положиться.
Одинокая слеза скатывается по моей щеке, и Данте смахивает ее подушечкой большого пальца.
— Я сожалею о том, что сказала раньше, — шепчу я.
— Не стоит, котенок. Это правда. Я нехороший человек, но меня это устраивает.
Я не согласна, но не собираюсь спорить, потому что знаю, что он имеет в виду сейчас, когда говорит это.
— Меня это тоже устраивает, — говорю я вместо этого.
— Я рад.
— Ты хороший муж. И я знаю, что ты будешь невероятным отцом.
Он целует меня в макушку.
— Поспи немного, котенок. Больше никаких кошмаров, хорошо?
— Больше никаких кошмаров.
— Ti amo.
— Я тоже тебя люблю.
Глава 53
Данте
Восходящее солнце отбрасывает длинную тень на мой стол, а Лоренцо сидит в тишине, время от времени кивая головой, давая мне понять, что он слушает. Максимо рядом с ним, когда я рассказываю своему старшему брату о Лео Эвансоне и обо всем, что я узнал за последние два дня. Я останавливаюсь, чтобы не сказать ему, что я выстрелил в голову нашему собственному отцу.
Он знает.
— Итак, когда они найдут его тело? — тихо спрашивает он.
— Вероятно, через несколько часов. Как только придет его экономка и поймет, что он не встал, чтобы выкурить в девять утра сигару и кофе.
Лоренцо проводит рукой по бороде.
— И мы начнем войну, брат? Чтобы отомстить за смерть нашего отца? — он хихикает, но в этом нет юмора — только угроза.
— Мы, конечно, отомстим за его смерть.
— Убрав русских?
— Сняв с Доминика Пушкина обвинение в убийстве нашего любимого отца и поддержав Дмитрия Варкова в качестве преемника Доминика, — говорю я, наклоняясь вперед в своем кресле. — Дмитрий весь прошлый год готовил свою маленькую армию к захвату власти. Русские в любом случае вот — вот начнут гражданскую войну. Мы просто помогаем им. И у нас будет лояльность Дмитрия, когда он станет новым главой Братвы.
— Но мы идем на войну? — спрашивает Лоренцо.
— Я так понимаю, ты согласен?
— Когда это я не был рядом с тобой, брат?
— О, я скучал по вам, двое восставших из ада, — говорит Максимо с усмешкой, откидываясь на спинку стула и переводя взгляд с моего старшего брата на меня. — В последнее время здесь было слишком тихо.
Лоренцо искоса закатывает глаза Максимо, прежде чем снова обратить свое внимание на меня.
— Не должно быть шоком, что он был вовлечен в это, но это все еще так.
— Я знаю.
— Меня это не шокирует, — говорит Максимо, качая головой.
— Правда? — спрашиваю я, нахмурившись.
— То, как он обращался с вами обоими и пытался настроить вас друг против друга. После того, что он сделал с Никки. Он планировал выдать свою собственную дочь замуж за больного ублюдка, просто чтобы успокоить мужчин, которые зарабатывали ему дохуя денег, хотя он знал, в какое развратное, извращенное дерьмо они были втянуты. Его собственная маленькая девочка? — Максимо рычит. Его ненависть к моему отцу глубока, но я никогда не видел, чтобы он говорил так открыто или с такой язвительностью.
Джоуи — больное место для него. Для всех нас. Полагаю, она ему тоже как младшая сестра. Именно планы моего отца выдать ее замуж за старшего сына Доминика Пушкина вынудили нас с Лоренцо отправить ее в школу в Италии — преступление, за которое, я думаю, она никогда нам не простит.
— Что ж, он ушел. Больше ни для кого не будет браков по договоренности, — хрипло говорит Лоренцо.
— Что? Правда? Я не могу представить, чтобы кто — то на самом деле хотел мириться с Джоуи больше, чем на несколько дней, так что, похоже, тогда мы все застряли с ней навсегда.
Максимо хмуро смотрит на меня, но Лоренцо фыркает.
— Если это все, я возвращаюсь в постель, чтобы сотворить со своей женой невыразимые вещи, пока дерьмо не попало в вентилятор, — говорит Лоренцо, вставая.
— Звучит как хороший план, я согласен, — я почти не спал последние два дня, и мысль о том, чтобы провести следующие несколько часов, свернувшись калачиком рядом с самым мягким, самым красивым телом, которое я когда — либо знал, кажется раем. Я расскажу ей правду и о моем отце, как только она будет в безопасности и узнает все.
— Тогда, наверное, я просто пойду поболтаю с Софией, — вздыхает Максимо. — Посмотрим, не согласится ли она угостить меня блинчиками, пока мы ждем, когда упадет бомба.
Лоренцо похлопывает его по спине.
— Мы можем устроить тебе брак, если хочешь, Макс?
— Пошёл ты, Лоз! — рявкает он. — У меня нет намерения, когда — либо жениться и закончить тем, что меня отхлестали по пизде, как вы, пара разочарований.
— Это говорит мужчина, который собирается пойти поесть блинчиков, пока мы будем есть немного той киски, которой нас якобы отхлестали, — говорю я с усмешкой.
— Пошли вы оба, — с этими словами он выбегает из комнаты.
Лоренцо снова смеется и поворачивается,
