Слезы счастья - Сьюзен Льюис

Хлоя. Так звали малышку. Розалинд не слишком нравилось имя, но какое это имеет значение? Она не сомневалась, что Хлоя была хорошеньким и резвым карапузом, с глазами, в которые нельзя смотреть без умиления, и улыбкой, в которую невозможно не влюбиться. Все дети такие, так почему этой девочке быть исключением? Оливия, несомненно, очень красивая женщина, но даже если нет, Джерри все равно предпочитает быть с ней, а не оставаться здесь. Сердце Розалинд сжалось от боли. Их с Лоуренсом будто бы запирали в темной комнате как родственников, которые уже никому не нужны.

Розалинд слышала голос Джерри, но его слова уже не достигали ее сознания. Она бросила на него взгляд и снова отвернулась. Неужели он действительно оставит ее и никогда больше не вернется? Он в самом деле так поступит? Она так долго жила в страхе перед этим, что теперь, когда это происходило, ей казалось, будто она во сне. Розалинд попыталась представить, как отреагировал ее отец, когда узнал, но тут ее сердце пронзила новая боль. Отец подвел ее сегодня. Сказал, что приедет, но так и не появился. А когда она позвонила узнать, где он, он как будто даже не помнил, что с ней разговаривал. Теперь все его мысли занимала Лиза. А Джерри думал только об Оливии. И Хлое.

— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — взмолился Джерри.

Розалинд набрала в легкие воздуха, но слова не шли на ум.

Она приложила к голове руку, и, когда ее дыхание начало сбиваться, Джерри подошел и обнял ее.

— Не надо, — сказала она, отворачиваясь. — Я не... Я думаю, тебе лучше уйти.

У него сделался удивленный и обиженный вид.

— Но нам так много надо обсудить...

— Мне нечего тебе сказать, поэтому, пожалуйста, уходи.

Он с волнением провел ладонью по лицу.

— Но могу я хотя бы взять какие-то...

— Нет. Не сегодня.

— Но...

— Ты выбрал новую жизнь, — напомнила Розалинд, — а все здесь — это часть старой.

Видимо, Джерри не был готов с этим спорить.

— Мне тревожно будет думать, что ты сидишь одна, — сказал он.

— Тогда вообще обо мне не думай.

Его лицо сделалось таким же белым, как стена за ним.

— Позвонить твоему отцу? — предложил он.

— Зачем? Что это изменит?

— Я просто подумал...

— Джерри, я теперь не твоя забота. Прошу тебя, просто уйди.

— Как я могу о тебе не заботиться? Ты все еще моя жена, и, хотя тебе, возможно, не хочется этого слышать, я люблю тебя.

Она вздрогнула и отвернула лицо.

— А как насчет Ди? — сказал он. — Может, я ей позво...

— Как мне сказать, чтобы ты понял? — закричала Розалинд. — Я хочу, чтобы ты ушел, поэтому, пожалуйста, перестань искать, кому сбагрить меня, чтобы самому умыть руки.

— Розалинд, это нечестно...

— Только не говори мне о честности, — почти выплюнула она. — Все это нечестно.

— Прости. Я неудачно выразился. Я просто не хочу, чтобы ты думала, будто мне безразлично, потому что я...

Она зажала уши ладонями.

— Розалинд, нам надо поговорить...

— Нет больше никаких «нас», Джерри. А теперь, пожалуйста, не заставляй меня повторять.

— Ладно, если я уйду, что ты будешь делать?

— Не вижу, какое это имеет к тебе отношение.

— Позвонишь отцу?

— Хорошо, если тебе хочется это услышать, я ему позвоню.

— Я пытаюсь узнать, чего хочется тебе.

— Хорошо, я скажу. Мне хочется, Джерри, чтобы ничего этого не происходило. Мне хочется, чтобы не существовало ни этого ребенка, ни его матери. Чтобы ты снова стал мужем, которого я любила и уважала, мужчиной, которому я верила и которым гордилась. Я хочу, чтобы этот дом был нашим, как раньше. Чтобы мой отец был женат на моей матери. Чтобы Лоуренс был таким же мальчиком, как другие... Я много чего хочу, Джерри, но ты мне не поможешь, потому что мое разбитое сердце невозможно поменять на новое, так же как невозможно вернуть мою мать или изменить нашего сына. Все, что ты теперь можешь сделать, Джерри, — это налаживать свою новую жизнь, потому что ты ее выбрал. Имей хотя бы смелость отвечать за собственные решения и перестань вертеться здесь, как будто можешь все исправить, потому что ты не можешь. — Желая избавить себя от мучительной необходимости смотреть, как он уходит, она выскочила из кухни и закрыла за собой дверь.

Прошло много времени — час, а то и больше, — прежде чем Розалинд осознала, что сидит на полу в гостиной не одна. Рядом, положив голову ей на колени, лежала Люси, а чуть в стороне, но не слишком далеко, как маленький ангел-хранитель, сидел и молча смотрел в пустоту Лоуренс.

Лиза вздрогнула и проснулась. Сердце громко стучало, кожу заливал пот. Она точно не знала, что ее встревожило. Возможно, шум снаружи или дурной сон. Она бросила взгляд на часы: двадцать минут третьего, а Дэвид до сих пор не лег спать.

Когда он наконец приехал домой этим вечером, у него был такой изможденный вид, что она просто налила ему выпить и тихо сидела рядом, понимая, что он еще не в состоянии говорить, и даже будучи готова уйти, если он попросит. Однако ее присутствие если и не радовало Дэвида, то, по крайней мере, не отягощало его так, как это иногда бывало. В какой-то момент он даже взял ее за руку.

Лиза молчала о том, как волновалась, пока его не было. Дэвиду не станет легче, если он об этом услышит, а ей незачем заново все переживать. Не спрашивала она и о том, что происходило у Розалинд. Дэвид сказал, что поедет к дочери прямо с поезда, но она не ожидала, что он пробудет там так долго и вернется таким обессиленным. Лиза по-прежнему не знала, что сказал ему Джерри, когда они встречались, хотя было ясно, что к Розалинд он не вернется. Лишняя нагрузка, которая ложилась теперь на Дэвида, уже сказывалась и серьезно беспокоила Лизу. Более неудачного момента даже нарочно придумать было нельзя. И, поскольку Дэвид вряд ли рассказал Розалинд о тестах, которые проходил, она не начнет понимать, насколько усложняет ему жизнь.

«Сказать ей или не сказать?» — спрашивала себя Лиза. Сделать это означает вмешаться не в свое дело. С другой стороны, кто, как не жена, имеет полное право на такой шаг? Весьма вероятно, что Розалинд еще больше ополчится против нее и даже найдет способ повесить на нее всю вину, а от этого никому легче не станет. Дэвид тоже не обрадуется, если узнает, что она разговаривала с его дочерью у него за спиной. Поэтому Лиза подумала, что лучше дождаться результатов, а потом позволить Дэвиду решить, как быть дальше. Оставалось только молиться, чтобы ожидание не затянулось на три месяца, потому что иначе страшно было представить, до какого состояния он дойдет к тому времени.

Когда Дэвид и к трем не вернулся в постель, Лиза решила спуститься вниз, надеясь, что не разозлит его навязчивой заботой. Ей необходимо было убедиться, что с ним все в порядке и он по-прежнему дома, а не бродит где-нибудь в потемках.