Невеста - Карина Демина

Тору мутит от этого запаха, и она закрывает рот рукой, но на перчатке незримый след райгрэ. Тошнота отступает, сменяясь растерянностью.

Бежать?

Все равно она ничем не поможет, но… так неправильно.

Нечестно.

Клубок распадается.

И ее райгрэ стоит между Торой и белым. Впрочем, они оба красны от крови. Тора вдруг понимает, что сейчас произойдет: белый не рискнет ударить.

Не райгрэ.

Он ведь не за ним пришел.

Тора видит, как медленно поворачивается лобастая голова. Клочья алой пены падают на разодранную землю, пригибаются плечи, а когти выворачивают куски дерна.

Ее руки подымаются, и поводья летят медленной волной.

Они касаются лошадиной спины с каким-то громким, неестественным звуком. Собственный голос слышится словно издалека:

— Пошла!

Кобыла снимается с места, медленно, слишком медленно… и Тора рычит, подгоняя животное. Второй раз меняться легко… она соскальзывает с кабриолета за миг до столкновения. Подковы лошади колотят по броне белого зверя, уже разбитой многими ранами. Скрежет. Хруст. Истошное ржание. И снова кровь, свежая… лошадь белого не остановит.

Кабриолет кренится и падает, погребая его под обломками.

Отсрочка.

Надо бежать. И Тора бежит к райгрэ, утыкается мордой в раскровавленное плечо, понимая, что победить не выйдет. А умирать вместе… Хильда сказала бы, что это глупость.

Арбалетный болт впивается в открытую рану на шкуре белого.

Тора не видит стрелка, но… второй болт бьет в бок, отскакивает… и третий летит… четвертый. Дождь из стали набирает силу. И медленно разворачивается кружевная сеть.

А райгрэ ложится на землю.

Он весь изодран, под кровью чешуи не видно, словно и нет ее, но есть одна сплошная рана. Тора, поскуливая, опускается рядом. Она зализывает раны, понимая, что не справится, что их слишком много и кровь не остановить…

На вкус она сладкая.

И с запахом земли.

Тора не знала, что и эта ее ипостась способна плакать.

— Леди, позвольте мне. — Рядом появляется королевский доктор. Откуда? Она не знает. — Леди, пожалуйста, вам надо сменить облик. Вам вредно слишком долго пребывать в этом.

Вредно? Тора жива. На ней ни царапины.

— Леди, пожалуйста… он пойдет за вами, и тогда у меня будет шанс.

Тора не помнит, как идти назад, но если это поможет, то она попробует. Тело слушается, становится неловким, медленным. А на плечи падает плащ.

Ее заставляют подняться, отводят в сторону, усаживают в экипаж.

Вокруг гвардейцы, темно от мундиров. И где они раньше были?

— Выпейте. — Торе суют что-то в руки. — И постарайтесь успокоиться.

Кто это говорит?

Король. Она видела портреты и узнала сразу.

— Пейте-пейте… в вашем положении вредно нервничать.

Отвар был горьким, с ромашкой и мятой.

Положение? Тора не понимает.

— Срок небольшой, но мой врач не ошибается.

Положение — это значит… у Торы будет ребенок?

— У вас кровь на губах. — Стальной Король протянул платок.

Крови много. И она сладкая. Тора помнит. Платок держит в руке, а губы облизывает.

— Вы… вы его поймали?

— Боюсь, что нет. Ушел. Но это ненадолго. Теперь я могу объявить большую охоту. — Король сцепил руки в замок, и пальцы хрустнули. — Мальчишка оказался не так глуп. Его стая задержала гвардейцев, и… мне искренне жаль, что все так вышло.

Он молчал, и Тора больше не смела задавать вопросы. Сидела, кутаясь в чужой плащ, ждала. Королевский доктор вернулся.

— Он молод. И кровь сильная. Шанс есть. Один из десяти. Если переживет сегодняшнюю ночь, то все обойдется. Через неделю на ноги встанет. — Руки были в крови, но доктора это не слишком волновало. Он захватил запястье Торы и знаком велел молчать.

Сосчитал пульс. Затем прижал мизинцы к шее, в глаза заглянул и, кое-как отерев ладони тряпкой, провел над животом Торы, прислушиваясь к чему-то.

— Угрозы нет, но несколько дней в постели не повредят.

— Хорошо. — Король обратился к Торе: — Позвольте вашу руку.

Он не был похож на королеву Мэб и все же…

— Идемте.

Райгрэ дышит. Раны стянуты полосами бинтов. Его укрыли, но Тора слышит боль и не знает, что сделать, чтобы унять ее.

— Возьмите его за руку.

Теплая и непривычно бессильная.

Он выживет. Ведь доктор обещал… один шанс из десяти…

Рука короля накрыла сцепленные ладони. Под его прикосновением на коже проступили серебряные пятна, которые расплывались, свиваясь узорами обручальных браслетов.

— Я не могу позволить этому роду угаснуть.

Тора подумала, что если Виттар выживет, то разозлится…

У него ведь другие планы были.

Лишь бы выжил.

— Глупая, — сказала Хильда, выглянув из зеркала, старого зеркала в библиотеке. — Если он умрет, то ты получишь все.

Ей не надо все.

— Шансов мало… никто не удивится… достаточно взять подушку и прижать к лицу… это несложно… доктор не будет сидеть неотлучно. Жди. Когда-нибудь он выйдет, ненадолго, но тебе и малости хватит.

— Нет.

— Зря. Подумай. Ты будешь свободна и очень богата.

— Нет. — Тора сумела посмотреть в глаза своему отражению. — Уйди!

— Ты без меня не выживешь.

— Уйди!

— Ты ему не нужна. И когда он поймет, что сделал король, то придет в ярость. Ты же помнишь, на что способен разъяренный мужчина? Он убьет тебя… позволит родить ребенка, а потом убьет.

— Уйди! — Тора зажала уши руками, чтобы не слышать. — Ты… тебя не существует! Тебя никогда не было. И не будет. Я сама справлюсь!

Отражение в зеркале стало просто отражением.

А Тора, сняв с полки книгу, на цыпочках вернулась в комнату райгрэ. Она забралась на кровать, достаточно большую, чтобы не мешать ему, и раскрыла книгу. Райгрэ нравилось, как Тора читает…

Слово за слово…

Нужно очень много слов, чтобы хватило до рассвета.

Эту ночь райгрэ пережил.

А живое железо на его запястье окончательно застыло причудливым узором, точь-в-точь повторяющим рисунок Торы.

Глава 29

РЕШЕНИЯ И ОШИБКИ

В первый день я убеждала себя, что произошла ошибка. Так ведь бывает. Нелепая, глупая ошибка, которую обязательно исправят. Знала, что все не так, но… мне хотелось верить.

И я верила.

Оден ведь предупреждал…

Надо просто набраться терпения.

Терпение таяло с каждым днем. Ведь если бы и вправду ошибка, Оден уже вернулся бы. Сколько его могут продержать? Сутки? Двое? Трое?

И что потом?

Отпустят. Его — несомненно, а вот я — другое дело.

Намекнут, что лучше бы не встревать, да и надо ли брать на себя чужие проблемы?