Чародей - Сара Дуглас

Вслед за Аксисом, так же непринужденно, плыли по реке собаки. Высоко в небе реял снежный орел.

Сердце Хо'Деми радостно билось. Человек, переправлявшийся через реку, был настоящий король. В этом не было ни малейшего сомнения. И алаунты, и снежный орел в небе несли ему службу. Икарийцы ради него выкрасили свои перья в черный цвет войны. Это был не кто иной, как Звездный Человек.

Белагез перешел на шаг.

— Борнхелд, — сказал Аксис невыразительным голосом и, натянув поводья, осадил лошадь. — Пришел ли ты заключить со мной союз, как требует пророчество? Я вижу на тебе корону короля Ахара. Значит, в твоей воле спасти страну от бесполезного кровопролития. Будешь ли ты сражаться под моими знаменами, чтобы вместе мы изгнали Горгрила и провозгласили Тенсендор?

Борнхелд возмущенно оскалился. Он заметил не только горящее на груди брата солнце, но и почувствовал исходящую от него силу. «Я король! — клокотал Борнхелд. — Рожденный в законном браке, имеющий на трон все права! Как смеет этот жалкий нарушитель закона на что-то претендовать?». Но, как ни старался он заверить себя в этом, ненависть и горечь только росли. Почему Артор наградил своими дарами Аксиса, а не его, Борнхелда, имеющего все права на престолонаследие?

Прежде чем Борнхелд ему ответил, Аксис тронул Белагеза и приблизился к пятерым всадникам, что стояли за королем.

— Готье, — поприветствовал Аксис лейтенанта Борнхелда и двинулся дальше.

— Герцог Роланд, — Аксис не смог изгнать из голоса изумление. Он всегда любил и уважал Роланда. Сейчас перед ним сидел изможденный серый человек. Аксис подал Роланду руку, и Борнхелд развернул свою лошадь.

— Прости меня, Аксис, — тихо сказал Роланд. — Я не смею ответить тебе рукопожатием.

Аксис опустил руку.

— Надеюсь, друг мой, ты обретешь мир, — тихо сказал он и снова тронул лошадь.

— Гилберт, — совсем другим, суровым тоном обратился к монаху Аксис. — А я-то думал, что верховая езда на свежем воздухе поможет тебе обрести здоровый цвет лица. По-видимому, гнусные мысли портят кожу.

Лицо Гилберта пошло красными пятнами, а Аксис остановился возле четвертого всадника.

Этого человека Аксис не знал. Он был рейвенсбандец и вождь, судя по татуировке. Аксис мысленно к нему обратился.

— Кто ты?

— Хо'Деми, — ответил рейвенсбандец. — Вождь рейвенсбандцев.

— Ты на стороне Борнхелда?

Как ни странно, но Хо'Деми ответил ему тем же способом.

— Я, как и мой народ, живу в ожидании исполнения пророчества. Ты Звездный Человек?

Аксис смотрел на него в изумлении.

— Да, я Звездный Человек. Но, если ты служишь пророчеству, то как же оказался рядом с Борнхелдом?

— До сих пор я… мы… не знали, где ты находишься, кто ты такой. Теперь знаю. Я вернусь в Жервуа и приведу к тебе своих людей.

Глаза Аксиса сверкнули.

— Будь осторожен. Очень, очень осторожен. Если у него возникнут подозрения, что ты собираешься перейти на мою сторону…

Хо'Деми лукаво прищурился.

— Знаю. Я буду осторожен.

— Тогда добро пожаловать, Хо'Деми.

Все заметили, как странно смотрят друг на друга Аксис и Хо'Деми. Потом, сделав вид, что смутился под взглядом дикаря, Аксис опустил взор и приблизился к последнему в шеренге воину.

— Морисон, — замялся Аксис. Человека этого он после Джейма любил когда-то более других. Теперь ненавидел обоих и ждал от них подлости.

Морисон заговорил совершенно спокойно:

— Аксис, у меня для тебя сообщение от Брата-Наставника.

Аксис поднял брови. Вряд ли это послание любви и поддержки.

— Аксис, Брат-Наставник просил меня передать, что ты изгнан из Дома Артора и из его сердца. Сенешаль объявляет о твоем отлучении и о том, что душа твоя после смерти обречена вечно скитаться в темноте, пока ты не раскаешься в собственных грехах. Отрекись немедленно от союза с отверженными, Аксис, тогда Артор, возможно, и простит твои прегрешения.

— Артор — бог лжи, бог обмана, Морисон, — ответил Аксис, — а Сенешаль подхватывает эту ложь и увеличивает в сотни раз с тем, чтобы взять под контроль сердца и умы бедных ахаров. — Сделал паузу. — Скажи Джейму, что Ривка жива. Скажи, что Ривка однажды поступит с вами, как пожелает. Тебе не удалось убийство, Морисон. Она жива!

— Она жива? — закричал Борнхелд. — Моя мать жива? Морисон, объясни, что это говорит Аксис? Что ты сделал? О каком убийстве говорит Аксис?

— Он лжет! — прошипел Морисон. — Не слушай его, Борнхелд. Твоя мать умерла, когда производила на свет этого ублюдка. Не слушай его бредни.

Аксис развернул лошадь к Борнхелду.

— Она жива, Борнхелд, и родила еще. Смотри, это твоя сестра Юла.

Борнхелд в ужасе посмотрел на существо, которое указал ему Аксис. Сестра? У этого создания были огромные фиалковые глаза, тонкие черты лица, как, впрочем, у всех этих летающих ящериц.

И массивные черные крылья. Борнхелд изобразил насмешливую улыбку.

— Ты не моя сестра.

— Поверь мне, — промолвило создание, — я бы и сама этого ни в коем случае не хотела. Ты убил моего возлюбленного, Борнхелд, и, если бы не мой брат, — она посмотрела на Аксиса, — который говорит, что убьет тебя, с удовольствием сделала бы это сама.

— У нее икарийский темперамент, помноженный на жажду мести, — сказал Аксис. — Если я промедлю с твоим убийством, то, боюсь, Юла как-нибудь ночью проникнет в твою спальню. Надеюсь, твои стражники бдительно будут смотреть в ночное небо. А это, — Аксис указал на икарийца в черной униформе, — Зоркий Глаз, командир подчиненных мне Ударных Сил. Они, Борнхелд, и приветствовали тебя сегодня с воздуха.

Борнхелд почувствовал, что председательствует на собрании не он.

— Аксис, — начал он в агрессивной манере.

Аксис продолжал, как если бы тот ничего не сказал:

— С Велиаром ты знаком, как, впрочем, и с Магаризом, хотя должен заметить, что Магариза ты так и не узнал. Чувство чести и справедливости присутствует у него в значительно большей степени, чем ты предполагал. А вот, — Аксис указал на пристально рассматривавшего Борнхелда серебристого икарийца, — мой отец, Повелитель Звезд. Возможно, что ты его и помнишь. Ты ведь, рассказывал мне Повелитель Звезд, присутствовал при том, как он на крыше дозорной башни соблазнял Ривку. Впрочем, тогда ты был еще младенцем.

Борнхелд чуть не задохнулся от злости и отвращения. Неужели мать его могла соблазниться летающей ящерицей? Наверняка это было насилие, потому что его мать не позволила бы интимной близости с этой тварью.