Падение башни (сборник) - Сэмюэль Дилэни

— Что вы здесь делаете? — спросил Джон, оправившись от изумления. — Вы пытаетесь остановить компьютер?

Кли покачала головой.

— Тогда, что?

Катам стоял в прозрачном куполе танка, сказав:

— Мы работаем.

Джон и Алтер с недоумением смотрели на них. Кли повернулась и пошла к Рольфу. Джон и Алтер вопросительно глянули на их бывшего гида.

— Кли хочет закончить свою объединенную теорию поля, а Рольф кладет последние штрихи на свою историческую интерпретацию случаев индивидуальных ментальных систем. В банке памяти компьютера сотни тысяч психосхем буквально всех людей, имевших какое-нибудь отношение к войне.

Глава 11

— А вы кто? — спросил Джон, уже догадываясь.

— Я Вал Ноник, а тех двоих вы знаете.

И тут Джон увидел, что его сестра и Катам вышли из танка. Он сказал им:

— Мы пришли из-за компьютера.

— Поехали с нами, — сказал Рольф, — мы доставим вас к компьютеру.

Они забрались в танк. Кли сжала руку Алтер.

— Я так рада видеть тебя!

— Есть несчетное количество атомных и астрономических сведений, которые надо обрабатывать, прежде чем Кли узнает, верна ли ее теория, и делать это, конечно, надо здесь, где находится самый большой компьютер планеты, — сказал Ноник.

— А ты зачем здесь? — спросила его Алтер.

— Приемо-передаточная станция! — сказал Джон. — Тебе и Катаму были вживлены в глотку коммуникаторы? Зачем они? Их выявили сразу же после твоего ухода из университета.

Ноник тихо засмеялся.

— Это спасло мне жизнь. — Здоровой рукой он поднял недействующую. — После того, что сделали со мной, после того, что сделали с ней... — голос его прервался, Кли и Катам с тревогой оглянулись, но голос вернулся. — Катам работал над своей теорией, но оставался в университете, и следовательно, был оторван от большей части Торомона. И случилось так: он создал большую теорию общества и психологии, а некий уличный парень, ничего не знающий ни об обществе, ни о психологии, пришел и сказал: «Слушайте, вы забыли то-то и то-то в своей работе». Этим уличным парнем был я. — Он засмеялся и обратился к Катаму:

— Я убедил вас, что вы не сказали ничего слишком глупого во всей вашей абстракции, верно, Рольф?

— Более или менее, — отозвался Рольф. — И хотел знать точку зрения кого-нибудь, кто был бы явно вне общества — такого вот блестящего лидера недов, который, как поэт, был довольно точным наблюдателем, и на его точке зрения проверить свою. Ты мне очень помог, Вал.

Поэт снова засмеялся, но смех снова закончился напряженной неуверенной нотой.

— Ты знал Кли в университете? — спросила Алтер.

— Нет, только ее работы. Она опубликовала несколько статей в математическом журнале, кажется, о случайном распределении простых чисел. Очаровательно. Прекрасно! Как ни странно, мы можем точно сказать, какой процент простых чисел будет между любыми двумя числами, но не можем вывести формулу для того, чтобы точно предсказать, где они, иначе чем методом проб и ошибок. И предсказуемо, и непредсказуемо. Вроде как нерегулярность в стихотворении... — и он вдруг тихо зашептал:

— Она была прекрасна...

Рольф и Кли снова с беспокойством взглянули на него.

— Ну да, — сказала Кли. — Он мог бы сказать, что мы были знакомы. Он читал мои статьи, а я кое-что из его стихов. Он отпечатал некоторые, и они ходили по университету. Стихи были прозрачные, очень чистые и ясные, — она подчеркнула эти слова, как бы желая вывести его из задумчивости, но он по-прежнему смотрел под ноги, — и приводил в порядок дикие и разбросанные вещи, близкие мне.

— Вот мы и прибыли, — объявил Рольф.

Одна стена помещения была занята циферблатами, громкоговорителями, катушками лент. Несколько компьютерных консолей стояло на полу.

— Это одна из контрольных комнат для компьютера, — сказал Рольф. — Это сделано для моей работы, а для Кли — дальше по коридору. Сама машина занимает несколько зданий к западу. Их отсюда видно в окно. Военные полностью ушли из Тилфара. Остались только мы.

— Как машина защищает себя? — спросила Алтер.

— Абсолютно адекватно, — ответил Рольф, подошел к стенному шкафчику и вынул гаечный ключ. — Это в чисто демонстрационных целях, — сказал он. — Ты понял?

Из репродуктора послышался голос:

— Я понял.

Вдоль стены стояло несколько видеоэкранов. Рольф неожиданно швырнул ключ в один из них. Но с экраном ничего не случилось: ключ остановился в воздухе, вспыхнул сначала красным светом, потом белым, а затем исчез.

— Видите, компьютер сумел захватить весь город, опутать его индукционными полями. Вы находитесь под его постоянным наблюдением внутри его границ. Он саморемонтирующийся, и в его цепи встроен растущий потенциал. Люди не учли одной вещи, и он узнал о ней от тех мозговых схем, которые он запас: у человека в мозгу встроен контур самосохранения — я думаю, это лучший способ описания. Это чертовски важный контур, но никто никогда не думал сдублировать его в машине. Но эта машина включила его в себя, пока «росла». Она запрограммировала себя игнорировать любую программу, заставляющую себя прекратить функционирование...

— Вроде того, как вы игнорировали бы чей-то приказ упасть мертвым, — вставил Вал.

— Когда люди пытались выдрать этот контур, машина стала сопротивляться.

— А, если к примеру, лицо, приказывающее вам упасть мертвым, наставит на вас энергонож, когда вы не подчинитесь? — спросил Вал.

— Сначала это была просто защита, сопротивление попыткам демонтажа, иногда с решительными результатами. Но от всех тех воюющих мозгов компьютер усвоил, что если угрожают один раз, то будут угрожать и снова. И он методически отражал эти угрозы. Теперь он отталкивает все, что считает угрожающим действием, а после трех-четырех угрожающих действий из одного источника будет стараться уничтожить этот источник.

— А как насчет вас? — спросил Джон. — Почему вы все еще здесь?

— Мы прибыли как раз перед тем, как ушли последние военные. Они были в таком отчаянии, что позволили нам управляться с компьютером.

— Но почему он не выкинул вас вместе с ними?

— Это очень неточное определение, — сказала Кли. — Но он страшно одинок. Мы были единственными, кто мог дать ему над чем думать, дать то, что близко его способности управлять. Он создан для работы на определенном уровне, и его контуры самосохранения хотят, чтобы он продолжал работать на этом уровне. Теперь ему есть что делать.