Фантастика, 1966 год. Выпуск 1 - Сборник

Все-таки оживили. АИК стоит, а собака жива. Это уже успех. Очень рад. Нет, подожди. Она еще не просыпалась.

Хирурги пишут, что главная опасность - мозговые осложнения. Закупорка мельчайших сосудов мозга сгустками из эритроцитов, потом его отек. Но у нас при низкой температуре была только плазма, закупорить нечем. Посмотрим.

Времени - четыре часа. Не так уж и поздно. Но я устал.

Хочется лечь, и уйти нельзя. Еще могу принести пользу.

Отменить бы сегодня свидание. “Люба, я хочу сообщить тебе новость”. - “Какую?” - “Хочу подвергнуть себя анабиозу”. - “Чего-чего?” Представляю лицо: недоумение и беспокойство. Выражение неудачное - “подвергнуть анабиозу”.

А как лучше? Не знаю. “Заморозиться?”, “Законсервироваться?” Как замороженная клубника. В корзиночках. Нелепо.

– Ну как?

– Да ничего. Давление колеблется около семидесяти-восьмидесяти. Венозное повысилось до ста шестидесяти пяти. Сейчас минутный объем определят.

Похоже, что удалось. Конечно, может еще упасть. Большие пертурбации во всем организме - в его регулирующих системах.

Просыпайся, пес! Проснись! Заклинаю!

Нет. Пока нет. Это всего три часа прошло. А двадцать лет?

Невероятно. Я ученый, реалист - и вдруг такие фантазии.

Как мальчишка!

– Иван Николаевич, ребята! Просыпается! Смотрите!

Это Мила. Она помогает собаке дышать, поэтому все время смотрит на ее морду.

Все столпились. В самом деле: глаза открыты и взгляд осмысленный. Недоумение: “Что со мной?”

– Как его зовут? Покличьте! (Черствый человек - даже не удосужился узнать кличку.) - Дружок, Дружок!

Делает попытку пошевелить головой.

Проснулся пес! Проснулся! Два часа при температуре два градуса!

– Давайте уберем трубку? Она ему, бедненькому, сильно мешает.

Это сердобольная Лена. Юра протестует (как физиолог!).

– Нет, нельзя убирать. Дыхание еще неэффективное. Наоборот, мне кажется, нужно дать легкий наркоз, например закись азота. Пусть спокойно полежит, пока органы придут в. норму. Да и записывать показатели будет удобнее, а то ведь он будет брыкаться.

– Можно увезти АИК? Нужно мыть аппарат, а то кровь присохнет. - Алла беспокоится о своем объекте.

– Да, конечно. Вадим, распорядись об удалении трубок из артерий и вен. Катетеры для измерений, разумеется, оставить.

Вадим занялвя этим сам. Он настоящий экспериментатор, любит рукодействовать.

Еще раз смотрю на ленту с кривыми: все в порядке. Энцефалограмма показывает сон - высокие редкие волны. Кровяное давление восемьдесят пять. Этого достаточно. Сердце частит: 140 ударов в минуту. Нужно попытаться замедлить. Есть лекарства.

В операционной шум. Разрядка. Открылся клапан. Прислушайся, о чем они? Вадим с Полей наклонились над собакой, заняты делом и мирно обсуждают дефекты опыта. Нужно было подольше погонять АИК. Проверить прерывистый режим - может быть, допустимы долгие перерывы?

Лена и Петя наносят на график цифры из таблицы. Сплетничают о ком-то: “…исчез и явился только к концу…” Наверное, о Семене. Он мне не нравится сегодня. Безучастный. Чтото за этот месяц произошло. Перессорились. Уже лагери, склоки.

Игорь и Рита ничего не делают, просто болтают и смеются.

Да, о водных лыжах: “…Как трахнется! Думала, не вынырнет…” Взгляды с тайными мыслями. Игорь тоже парень не промах. Пусть. Один Юра что-то сосредоточенно считает на карманной линейке и записывает в свою книжечку. У него там масса сведений.

Я завидую. Хочется вступить в один из кружков, смеяться, шутить, как все.

И не могу. Не умею, нет слов. И никогда не умел и всю жизнь страдал из-за этого. Ничего, переживем. Слабость. Боль в животе.

Домой можно бы идти, но еще хочется понаблюдать за собакой хотя бы часок. Чтобы чего-нибудь не пропустить.

Но и здесь оставаться не хочу. Стесняю. В кабинет. Поговорить с Юрой. Его можно позвать: выхаживание собаки поручено Вадиму.

– Юра, пойдемте в кабинет, обсудим кое-какие клинические вопросы. (Чтобы другие не ревновали.) Вы можете оторваться?

– Да, конечно. Теперь записи редки.

Идем молча. Каждый - о своем. Пропустил я чего-то в жизни. А может быть, и нет. Нельзя все - чем-то нужно жертвовать. Хотел бы ты изменить свою жизнь? Нет, но все равно жалко. Оставим.

– Юра, я должен поговорить с тобой об очень серьезном деле.

– Что такое?

– Я хочу назначить тебя своим преемником.

– Ну что вы! Кто же меня оставит? (Значит, “кто же”, а сам согласен.) Да и сам я не справлюсь. (Догадался - скромность украшает. Не верю. Но это хорошо. Нужно дерзать.) - Справишься. Давай без ложной скромности.

Думаю: настоящий работник не должен отказываться от дела, даже если оно несколько превышает его силы. Это стимулирует.

Снова МОЛЧИМ; Пришли. Устал.

– Ты меня извини, я прилягу. Что-то утомился. Садись в кресло рядом.

(Иллюзия близости. А для него, наверное, только шеф?) Молча садится, смотрит на меня. Хорошо смотрит.

– Ты знаешь, что я это делаю не ради личных симпатий. (Хотя и это.) Чтобы дело не пропало, а ты, наверное, сможешь. Но я хотел бы слышать, что ты будешь делать в своей лаборатории.

(Жесткие условия. Ничего, если есть мысли в голове, скажет.)

– Так прямо сейчас? Экспромтом?

– Не притворяйся. Ты небось думал.

– Думал, но не систематизировал. Не смогу хорошо изложить.

– Ничего.

– Тогда разрешите мне начать несколько издалека?

– Пожалуйста.

– Сначала нужны общие принципы: познание - моделирование, мозг - огромная моделирующая установка… Помните, мы говорили.

(Да, знаю. Модели из нервных клеток. Этажный принцип моделирования: модели звуков, слов, смысла фраз, глав, книги. Дополнительные модели, отражающие качества… Не будет же он рассказывать все это?)

– Человек имеет развитые двигательные программы, которыми он воспроизводит свои корковые модели физически - слова, рисунки, вещи. Модели вне мозга.

– А творчество?

– Есть программа творчества: создание сложных моделей из элементарных. Комбинации, приобретающие новые качества.

– Ну и что?

– Последние двадцать лет большой скачок техники - ЭВМ. Есть возможность создавать искусственные моделирующие установки, на которых можно строить сложные модели, и не статические, как в книгах или схемах, а действующие. Это важнейший шаг вперед. Целый коллектив ученых создает модель, и она будет умнее каждого из них.

(Конечно. Кора слабовата в этом плане - действующие модели. Но не нужно переоценивать машины. Возразить.)

– Этого пока нет. Многие оспаривают.

– Нет, так будет. Конечно, цифровая машина не фонтан, очень трудно составлять программы для моделирования сложных систем. Но и это совершенствуется за счет всяких вспомогательных машинных языков, вы знаете. Алгол и прочее. Кроме того, создаются специальные машины с объемным принципом переработки информации, как в мозге.