Сливовое дерево - Вайсман Эллен Мари

— Если мы не можем заставить американцев арестовать Штефана, то заставим Штефана попасть в руки к американцам.

Глава тридцать седьмая

Одетые в американскую камуфляжную форму, в шерстяных фуражках, натянутых на уши, и с грязными разводами на лицах Кристина и Исаак крались по переулку, пробираясь вдоль каменных стен и то и дело прячась в тенях от крылец. Было за полночь. Воздух неподвижен и влажен, над головами — беззвездное небо цвета пороха. Убывающая луна, похожая на мутный глаз слепца, тлела за хмурыми серыми облаками и бросала на улицы и дома слабый голубоватый свет. В окнах было темно, на улицах пусто. Вдалеке пыхтел поезд, его тоскливый свисток будто предвещал чью-то смерть.

Кристина шла следом за Исааком, сердце ее колотилось где-то в горле, и она чувствовала себя так, словно вернулась в прошлое, к дням полной неопределенности в самом начале войны, когда они тайно встречались у заднего входа в кафе и каждая тень таила в себе угрозу. Молодые люди добрались до конца булыжного переулка, и Кристина, выбросив из головы все мысли, сосредоточилась на том, что им предстояло. Исаак, ссутулившись, остановился на углу последнего здания и поднял одетую в перчатку руку. Кристина, часто дыша, встала позади него. В сотый раз после того, как они уехали из Дахау, она потрогала внутренний карман куртки и убедилась, что запечатанный конверт никуда не делся. Она знала наизусть каждое слово послания, написанного нетвердым, но аккуратным почерком коменданта Грюнштайна под диктовку Исаака и полковника Хенсли.

Дорогой геноссе,

я пишу из американского лагеря для военных преступников в Дахау, где нас содержат в ужасающих условиях. К счастью, один из союзников в лагере помогает нам выжить. Он согласился передать это письмо. Он проинформировал нас, что вы нашли способ выдать себя за рядового солдата и что есть другие члены СС, избежавшие нашей участи. Я питаю надежду, что вы придете нам на помощь в этот судьбоносный исторический момент, когда отважные солдаты Третьего рейха найдут силы подняться и отвоевать то, что по праву принадлежит им, чтобы привести в жизнь замыслы нашего возлюбленного фюрера. Здесь, в Дахау, нас много, наша воля крепка, и мы верим, что с вашей помощью мы сможем одолеть наших тюремщиков и спастись. Взываю к вам с просьбой через трое суток после получения этого письма собрать сподвижников и в полночь прибыть к северо-восточным воротам Дахау, где будет ждать наш товарищ с оружием и пропусками в лагерь. Спаси бог нашего верного друга.

Heil Hitler,

комендант лагеря Йорге Грюнштайн

Исаак указал на трехэтажное здание по диагонали от Халлерштрассе, и, подняв брови, взглянул на Кристину. На балконе верхнего этажа из-за закрытых портьерами окон пробивался слабый свет. Кристина возбужденно закивала. Исаак в ожидании протянул к ней руку в перчатке. Кристина достала из кармана письмо. Сам конверт и лежавший внутри листок были грязными и помятыми — нарочно, чтобы не возникало сомнений, что послание тайно вынесли из Дахау; и все же белая бумага призрачно сверкала в темноте. Кристина еще раз прочитала фамилию адресата: «Штефану Эйхману». Исаак в нетерпении протянул руку. Кристина покачала головой и постучала себя в грудь.

— Я сама, — торжественно изрекла она.

Исаак не успел возразить, как девушка уже ринулась через улицу к дому Штефана, взбежала по каменным ступеням, просунула письмо в низкую почтовую щель во входной двери и опрометью бросилась назад в переулок. Пульс стучал у нее в ушах, как солдатские сапоги на марше. Домчавшись до Исаака, она не остановилась, а лишь кинула взгляд за спину, чтобы убедиться, что тот последовал за ней. Вместе они выбежали из длинного проулка, припустили по извилистой мощенной булыжником улице, потом повернули налево в темный боковой проулок, где их ждал американский грузовик с водителем.

Молодые люди вскарабкались в крытый кузов и привязали края брезента к заднему борту. Машина тронулась с места, и Кристина потеряла равновесие, Исаак ухватил ее сильными руками за талию и не позволил упасть. Автомобиль стал тряско пробираться по узким улицам, а влюбленные повалились на груду шерстяных одеял, прижавшись спинами к кабине и стараясь отдышаться. Кристине хотелось спросить у Исаака, сработает ли, по его мнению, их план. Но что он мог сказать? Дело сделано. Если прищучить Штефана не удастся, придется придумать новую уловку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Когда грузовик выехал из города и направился в Дахау, Кристина тронула Исаака за запястье. Он обнял ее одной рукой, и она оперлась на его плечо, пытаясь представить, какое облегчение отразится на лице мутти, когда она прочитает письмо, которое Кристина подсунула под дверь, прежде чем отправилась к дому Штефана. Но ей мерещилась лишь одна-единственная картина: вот Штефан утром спускается по покрытой ковром лестнице своего дома, держа руку на перилах, и с удивлением замечает на полу в передней запечатанный конверт. Она вообразила, как он наклоняется, чтобы поднять его, — спина ровная, пояс халата плотно завязан на талии. Этот человек уверен, что ему нечего бояться. Сожжет ли он сразу письмо в печи или бросится в кабинет, чтобы составить список известных ему эсэсовцев? От мысли о том, что Эйхман, может отмахнуться от содержания письма, Кристину мутило. Она закрыла глаза, желая уснуть. Но сон не шел.

Четыре дня спустя Кристина стояла на цыпочках в коридоре главной тюрьмы Дахау и, тщетно пытаясь унять волнение, смотрела в узкую щель железной двери. Через мгновение она, помотав головой, взглянула на Исаака и полковника Хенсли. Они втроем прошли дальше по запятнанному кровью цементному коридору, и возле следующей камеры все повторилось.

— Nein, — она снова отрицательно покачала головой.

Когда она заглянула в щель пятой двери, сердце ее замерло и девушка кивнула. Полковник Хенсли что-то сказал своему спутнику и вставил в замок огромный ключ. Исаак взял дрожащую руку Кристины в свои.

— Он спрашивает, точно ли ты уверена, — пояснил он.

Кристина опять кивнула.

— Ja, — подтвердила она. — Никаких сомнений.

В конце длинного коридора со скрипом распахнулась еще одна дверь, и оттуда вышел американский солдат, ведя за плечо коменданта Грюнштайна. Руки и ноги бывшего коменданта были скованы, он не отрывал глаз от бетонного пола, на его потный лоб спадали седые волосы, узловатые кисти рук дрожали. Когда он замедлял ход, солдат тащил его вперед. Комендант выглядел гораздо хуже, чем несколькими днями ранее, когда Кристина и Исаак видели его последний раз. Что, если он не сможет уличить преступника?

Полковник Хенсли открыл дверь комнаты для допросов и дал знак солдату заводить коменданта. Кристина и Исаак наблюдали из коридора, как заключенный, привязанный к стулу, поднял голову, чтобы посмотреть на тюремщиков, и нахмурился, борясь с ремнями на руках и ногах. Его лоб был в синяках, в светлых волосах застыли грязь и кровь, царапины на руках кровоточили.

— Предатель! — брызжа слюной, выкрикнул он, увидев коменданта.

Полковник Хенсли жестом пригласил Кристину и Исаака войти, затем задал вопрос коменданту. Солдат перевел:

— Вы знаете этого человека?

Кристина вошла вместе с Исааком в комнату и уставилась на коменданта, не в силах дышать, пока он не ответит.

Грюнштайн кивнул:

— Ja.

— Ты заманил нас в ловушку! — выкрикнул заключенный. — Как ты посмел!

Полковник Хенсли дал знак солдату, и тот вставил крикуну кляп. Когда арестант увидел Кристину, он перестал сопротивляться и в изумлении поднял брови. Но удивление его быстро сменилось бешенством, и он стал сверлить девушку холодным свирепым взглядом. Щеки Кристины заполыхали огнем. Она открыла рот, желая что-то сказать, но тут вдруг Исаак подскочил к заключенному и набросился на него — лупил кулаками по лицу, опрокинул стул. Солдат и полковник Хенсли оттащили Исаака и прижали к бетонной стене. Лица их стали красными от напряжения.