А единороги будут? - Ирина Владимировна Смирнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кстати!
Отложив ремень в сторону, провела руками над пылающей жаром красной задницей. Не знаю, на что я рассчитывала, но ничего не произошло, к сожалению. Целительной магии во мне не наблюдается. Но могу ведь стихийной пройтись? Я сосредоточилась, удерживая руки над несчастной попой и попыталась пропустить через себя холод. Сначала ничего не получалось…
Тело ерзало, пытаясь самостоятельно опуститься и вдруг снова замерло.
О! Холодок пошел! Слабенький, едва ощутимый. Но зато сразу и от пальцев, и от ладоней. Так, что там входило в состав всех этих спасающе–регенерирующих кремов? Пиявки!
— Бхинатар! А тут водятся пиявки?
— Кто? — мой муж напрягся, я тоже. Он ведь до сих пор не в курсе, что я из другого мира, а здесь возможно таких существ и в природе–то нет. Или их нет именно в Подземье?
— Такие мелкие червяки, сосущие кровь.
— Эй! У тебя есть такой червяк, элгкарес! — вот придурок, а… Ну, правда, придурок! Хотя чего я ожидала? Что он вот прямо сразу после порки исправится и начнет ко всем обращаться на Вы и по имени? К сожалению, болевая чувствительность у этого тела слабенькая, раз до мозгов так и не достучалась.
— Если ты имеешь в виду Рикиши, то, боюсь, он не захочет отсосать кровь из твоей задницы, чтобы на ней синяков не появилось.
— Чтобы нечисть… мою задницу?!.. — тело задергалось, как будто по нему разряды тока пропускали. Чхар криво усмехнулся, вспоминая, как его лечили, наверное.
— Вот и я думаю, зачем Рикиши твоя задница, да еще в таком состоянии? Только пиявкам, — хмыкнула я, наблюдая за потугами гнома опуститься на землю. — Так как, Бхинатар, есть тут такие?
Оба дроу принялись что–то активно обсуждать на темно–эльфийском, потом рассмеялись. Пояснили шутку подошедшему к ним Рики, потому что тот тоже заулыбался, поглядывая на меня.
А вот гном юмор не оценил и начал гнусно ругаться, судя по интонации, но тут же заткнулся с магическим кляпом во рту. Мужики схватили его, Бхинатар — за руки, Чхар и Рикиши — каждый за одну ногу, перевернули попой вниз и потащили к воде. Зайдя в реку по колено, они опустили тело в воду и принялись чего–то ждать, весело переговариваясь между собой. Я тоже подошла к этой компании поближе, уселась на берегу и вопросительно посмотрела на парней.
— Мы поняли, о ком вы говорили, госпожа! — белозубо улыбнулся Бхинатар, а Чхар рассмеялся как–то очень недобро. — Только надо подождать, пока они присосутся.
С одной стороны, очень не хотелось портить мужчинам веселье, с другой — я тут, понимаешь, контакт с гномом налаживаю, а они… и гнома, и контакт… Но ведь не убивают же? В прохладной воде ему попу отмачивают. Тем более сам виноват — задницу до помидора раскрасили, а он снова обзываться полез.
Ладно, будем воспитывать всеми доступными способами… И… Тогда нам надо пиявок впрок наловить, что ли, раз я его каждый день пороть собираюсь. Как минимум неделю надо будет продержаться, наверное? Чтобы понял, что я не шучу. Да, все его обзывания игнорировать в течение дня, а потом… Тридцать ударов ремнем? Если ориентироваться на кожу, то двадцать, не больше. А если рассчитывать достучаться через зад до мозга — сотни мало. Но все равно по пять ударов за оскорбление — это я очень погорячилась. Он сразу после порки уже на десятку наболтал!
Почему–то, поглядывая на развлекающихся мужчин, я вспомнила детскую песенку: «Никто, никто, терлим–бом–бом — не может догадаться, куда идёт премудрый гном? А гном идёт купаться». Еле удержалась, чтобы не спеть это вслух.
Тут гномик начал энергично дергаться и вырываться, открывая рот и пытаясь издавать какие–то звуки, явно нецензурные. Я тут же встала и немного отошла, а парни вытащили тело из воды и пролевитировали его ко мне, предварительно перевернув задницей вверх.
— Вот, госпожа, вы про них?
На темно–розовеющей и покрывшейся мелкими мурашками попе красовались пять существ, отдаленно напоминающие пиявок. Пока мужики выливали воду из сапог и Бхинатар сушил всем одежду, гном наслаждался гирудотерапией. Но держать живность до полного насыщения у нас времени не было. И тогда Чхар, пояснив, что эти «твари» не любят резких запахов, дал каждой пиявке «нюхнуть» с его пальца какой–то пахучей приправки из наших запасов.
Мою идею увезти раздувшиеся черные тушки с собой мужики не одобрили, сказав, что одно дело таскать с собой гнома, к которому после порки и лечения ее последствий они даже стали испытывать какие–то положительные эмоции. Например, Рикиши на него плюнул и даже растер… то есть залечил ранки от укусов, а Бхинатар — высушил, причем теплым воздухом. И совсем другое — таскать с собой пиявок для гнома.
Я настаивать не стала. Во–первых, из–за нулевого опыта разведения таких созданий, как домашних питомцев, а во вторых… не то чтобы я была уверена, но вроде бы где–то читала, что они едят раз в месяц. Мало ли, это было правдой? Зачем нам с собой таскать несколько месяцев сытых пиявок?! И хороша же я буду, если сейчас топну ногой и потребую это упаковать, а потом выяснится, что оно не функционирует. Уж лучше пожать плечами и сказать: «Ну ладно, значит, в следующий раз что–нибудь другое придумаем». Мужчины мои заулыбались, радуясь или предстоящему в следующий раз новому развлечению, или тому, что вообще намечается «следующий раз». А вот гномик рвал и метал… Учитывая, что он в этот момент одевался, а запасной одежды на его размер у нас не было, я решила проявить инициативу.
Подойдя к мальчишке, пылающему на все лицо праведным гневом, я поправила у него воротник рубашки и, пока он возмущенно подергивал губами, аккуратно зашнуровала жилетку.
— Ну вот, — я отошла на полшага и осмотрела гномика с ног до головы, — вполне прилично выглядишь. Очень даже симпатично.
— Для гнома, — буркнул Чхар, подходя к нам с новым ящероволом — Грыфом.
Закинув мальчишку на ящера, он привязал его руки к луке седла, потом накинул петлю на одну ногу, перекинул веревку под пузом Грыфа, зафиксировал вторую ногу и удовлетворенно хмыкнул:
