На руинах Миглаха. Легенда о Дигоне - Николай Львович Сибилев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последний двуликий пятился к стене, выставив вперёд оружие. Заговорщики не спешили. В этот момент распахнулись широкие дубовые двери и в помещение тоннеля вышел Верховный Отец Дома Гадеса. Увидев прямо перед собой двоих наступающих, он взмахнул рукой и вслед за ней в воздухе потянулась длинная четырёхметровая полоска концентрированной энергии разложения — «плеть Танатоса». Движение ладони вперёд. Резко назад. Полоска хлыстом обвилась вокруг двух заговорщиков, стянула их вместе и с жадным шкварчанием медленно погружалась внутрь, насыщая неуёмную жажду. Броня под нитью лопнула. Она коснулась живой плоти и её края почернели. «Плеть» входила всё глубже и глубже, превращая кожу, мясо, ткани органов в осыпающийся пепел праха. Маркар резко дёрнул и мучения прекратились: четыре половинки двух тел рухнули, как совсем недавно рассыпались двое теней под ударом Дигона.
Тварь повернулась. Увидев свою цель, она резким ударом ноги отшвырнула замешкавшегося мага Единства в стену и с диким рёвом, подобным разъярённому буйволу, бросилась в сторону Маркара. Тот лишь мгновение стоял ошарашенный невиданным уродством, и метнул «стрелу Танатоса». Чудовище лишь отмахнулось от неё, как от назойливой мухи. Расстояние сокращалось. Двадцать шагов. Почти касаясь головой потолка, оно приближалось. Маркар закрутил руками перед собой и навстречу бледно-зелёной коже всплыла «сеть смерти» — широкая паутина, сплетённая из нитей, подобных «плети Танатоса», жадных до плоти. Хрюкающая и брызгающая слюной мразь лишь замешкалась. Сеть не вредила этому созданию. Маркар ничего не понимал. На его вечной памяти ещё не было существ, устойчивых к Смерти. При этом, магию оно не применяло. Оно само было магией. Он начал «крик Гадеса». Дигон, подхватил бессознательного Ямлиха и с разбега повалил его и Лаянну за угол. Крик нарастал. Тела погибших в схватке, лежащие по всему коридору, превращались в пепел и разлетались, словно сдуваемые сильным ветром листья. Разбросанное оружие покрывалось червоточинами, мгновенно ржавело и таяло, не долетев до противоположной стены. Даже камень, которым обложены стены, начал потихоньку выщербливаться, осыпаясь песком. Но и это не убивало загадочную тварь. Кожа стала болотной, побагровела, куски её начинали отслаиваться, обнажая гнусное зелёное мясо и источая смрад падали, но монстр ещё больше рассвирепел, зарычал в последнем рывке агонии и понёсся на Маркара. Даже «крик» не добил уродину. Схватив главу гади скользкой рукой уже без кожи, со стекающей по всей поверхности зловонной жижей, она бешено швырнула его о стену. В месте удара на каменной кладке образовалась вмятина и пошли трещины. Но Маркар даже после такого чудовищного удара попытался встать на одно колено. Из головы по бесцветным волосам обильно текла смутная серо-белая кровь Отца.
Озверевшая тварь замахнулась правой лапой, намереваясь снести противнику голову, и прорычала: «КЛИДНА!».
На расстоянии ладони от головы Маркара пролетел обрубок лапы, забрызгивая его зелёной гнойной массой. Большая часть, начиная от локтя, упала, отрубленная в прыжке Дигоном. Последний рёв был уже затухающим. С бульканьем и хрипом вырвался он из того места, где только что была изуродованная голова с местами оголённым черепом. Тварь рухнула. Верховный Отец, медленно качая головой, поднял глаза на своего спасителя.
— Благодарю, кто бы ты ни был! — почти шёпотом, сдерживая кровавый кашель, произнёс он и поднялся, найдя опору в руке Дигона. Искренне произнёс впервые за тысячи лет.
Потом посмотрел внимательнее на спасшего его, закрыл глаза и, немного помолчав, добавил:
— Хм, меч Урана. Оружие древних богов в твоих руках. Не тебе я бы хотел быть обязанным жизнью, Разрушитель. Но эта тварь…
Он указал на то место, где только что лежала груда зловонной тухлятины, и осёкся. За спинами Дигона и подоспевшей Лаянны лежало совершенно голое ужасно истерзанное, почти без кожи и с вывернутыми наизнанку участками обугленного мяса человеческое тело. А чуть в стороне — наполовину сожжённая голова некогда прекрасной воительницы Захарии.
— 39- На подступах к апогею войны
Первый месяц осени перешёл свою половину и короткий период тепла в северной части Миглаха давно покинул эти края. Заметно короче становились дни, а ночи длиннее и прохладнее. Растения, бурно переживавшие быстротечное лето, словно пытаясь по максимуму насытиться за это время, уже отходили и к природе ощутимо приближалось увядание. Жухлая трава под копытами чалых коней Литы и Астры вминалась в сырую от первых дождей землю. Сёстры так привыкли быть рядом, что даже лошадей выбрали одинаковых и, как всегда, не отставали от супруга.
— Что будет дальше? — Спросила старшая, немного оторвавшись вперёд и подойдя к Гипериону. — В этих проклятых лесах осталась почти половина наших армий.
Младшая догнала свою жену и пристроилась с другого бока от мужа.
— Не вспоминай об этом ужасе, дорогая, — ответил он, — мы давно покинули чащи Кариатида, и до Анциломета осталось не больше шестой части всего пути. Здесь, на равнинах, эти трусы не смеют атаковать нас даже с половиной войска. К тому же, и мы лишили их под сотню тысяч солдат, а для них такие потери куда существеннее. Эти северяне никогда не шли в открытую. Вот и сейчас сбежались все на перевал Анта и думают, что стены столицы Кроноса их защитят.
— Осада? — спросила юная Астра.
Яркая приталенная золотая кольчуга с пластинчатыми вставками смотрелась на ней не хуже бального платья. За спиной красовался чёрный с серебряными вставками лук из железной берёзы, подаренный Верховным Отцом Дома Аполлона в день свадьбы. Он посмотрел на то, как молодое тело подпрыгивает в такт ходу лошади и улыбнулся:
— Нет, милая, не думаю. Такой форпост, как Анциломет можно удерживать годами. Две мощные крепости по обоим склонам прохода в горах и огромные стены самого города на расстоянии полёта дальнобойного снаряда от крепостей — это очень выгодная позиция. Тем более, за перевалом океан и они смогут получать ресурсы.
— Так мы сами скорее вымрем под его стенами, — сказала Лита.
Её доспехи были почти как у Астры, с тем лишь различием, что крест-накрест
