Тема с вариациями - Самуил Иосифович Алёшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Появляется Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч.
Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч. Извините, что без звонка.
И г о р ь. Это я виноват. Мне следовало по приезде вам сразу же…
Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч. Я получил письмо от Любови Сергеевны. И ничего не понимаю. Объясните, пожалуйста, что все это значит? (Протягивает ему письмо.)
И г о р ь (беря письмо). Это длинная история. Я обязательно вам все подробно расскажу. Но не сейчас. Меня ждут. А завтра же я вам позвоню и…
Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч. Прочтите письмо.
И г о р ь. Я же говорю: меня ждут. Опаздываю.
Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч. Я не уйду отсюда, пока не прочтете. И мне кажется, что изо всех ваших дел сейчас это — важнейшее. (Кладет письмо на стол.)
И г о р ь (берет письмо). Садитесь, пожалуйста.
Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч. Постою.
Справа появляется Л ю б а.
Л ю б а. Мой любимый! Ты уехал, а я словно перестала жить. Или, наоборот, очнулась. Впервые счастье обрушилось на мою бедную голову, и я вдруг стала богатой. И не верю, не верю, что все это было. Я с удивлением рассматриваю себя в зеркало и спрашиваю: это что же, действительно со мной было? Ты уехал, а мне не верится, что ты вообще есть на свете. Все понимающий. И самый прекрасный. Я перечитала твои письма, и мне кажется, что я уже знаю их наизусть. И это все — мне? За что? Кто я такая, в конце концов? Неудавшаяся жена. Не очень-то заботливая мать. И, наверное, неважная дочь. И вдруг — ты. Значит, сбываются сказочные концы в жизни? Значит, теперь я могу ждать, что ты снова станешь явью? И от тебя придет письмо? И я снова буду поражаться тому, какой ты разный. Спокойный и терпеливый — в письмах. И нетерпеливый, ни с чем не считающийся — наяву. Но не сумасшедшая же я и не привиделся ведь ты мне во сне? Вот они, твои письма, лежат передо мной. Значит, я буду ждать тебя, пока живу. Мой муж приходил несколько раз. Молит вернуться. Свекровь тоже заходила и долго беседовала с моей матерью. Но я даже не захотела к ней выйти. Потом опять приходил муж, просил пожалеть его и Надюшу, говорил, что все будет как когда-то. А я заявила ему, что не вернусь. Что люблю другого. Но он не верит. Однако выслеживает меня, чтобы увидеть своего соперника. И, разумеется, никого увидеть не может. Значит, тем более не верит. Вчера поджидал меня на работе. На него было больно смотреть. Он плачет. Но что я могу поделать? Ведь теперь я уже не своя. Правда, я тоже как-то не могу поверить, что у меня есть ты. Что же, подождем твоего письма. Я даже не знаю, с чем сравнить это странное мое ожидание. У меня никогда ничего подобного не было. Я вот написала тебе, что ты — мой, и испугалась. По одно я могу написать твердо, что я — твоя. Л. (Уходит.)
Дмитрий Николаевич, видя, что Игорь отложил письмо, смотрит на него. Пауза.
Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч. Как вы посмели назваться мною?
И г о р ь. Это произошло само собой. Я даже в какой-то мере оказался ни при чем.
Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч. Даже ни при чем? Как вы намерены поступить дальше?
И г о р ь. Просто не знаю. Ничего в голову не приходит.
Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч. У вас было время подумать.
И г о р ь. И все-таки не знаю.
Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч. Вы обязаны рассказать ей правду. Поймите, врать бесполезно. И прятать голову под крыло нечестно. Вы и так совершили достаточно.
И г о р ь. Я увлекся. Она действительно прелестна. Но я не могу сделать то, что она от меня ждет. Я просто не тот человек. И потом, вы же знаете, я связан. Я не женат, но у меня Тамара. Много лет…
Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч. Вы обязаны найти выход.
И г о р ь. Однако она тоже не девочка. Взрослая, замужняя женщина. С ребенком. Она тоже должна была думать о себе.
Д м и т р и й Н и к о л а е в и ч. Это вы так сейчас себя успокаиваете? И что же, помогает?
И г о р ь. А по какому, собственно, праву вы меня осуждаете? А вы-то сами? А ваши письма? Зачем писали? Я уже давно хотел вам сказать: все дело вообще в вашем подходе к жизни. Вы уж извините, дорогой Дмитрий Николаевич, но нельзя же так сегодня! Я знаю, вы полагаете, что Любовь Сергеевна так поступила, потому что я моложе. Само собой, это имело значение. Но не главное. А суть в том, что вы живете в прошлом веке. Нет, это просто чудо, что вы, адвокат, знающий изнанку жизни как никто, а живете в мире иллюзий. Страдания облагораживают, да? Справедливость торжествует. Скромность украшает. Будь хозяином своего слова. Ну и так далее, тому подобное. В общем — то, что родители обычно говорят детям. А потом на их же глазах делают обратное. А как же? Иначе не проживешь. Нет, все верно, но с поправками. Да, справедливость торжествует. Но вот проблема, как дожить до этого? И хозяева слов своих встречаются. В том смысле: хочу исполню, хочу наплюю. А уж то, что страдание облагораживает, — это точно. Но почему-то страдающих избегают или презирают. Спрашивается, что же им со своим благородством делать? А о скромности слышали, говорят: сам себя не похвалишь — сидишь как оплеванный? Вот и с Любовью Сергеевной вы оказались в плену собственных концепций. Вы ей: как Петрарка Лауре. А она не Лаура и даже не тургеневская женщина. А самая современная. Просто письма, одни письма? Сколько это могло продолжаться? Она вас ждала, а не ваши концепции. Но вы не ехали. И правильно делали. Ведь не женились бы? Зачем вам эта морока — молодая жена? Значит, приехали бы — и роману каюк. Да еще
