Версальская история - Даниэла Стил

Но и Тайрин Куп дал многое. Когда она узнала о его существовании, ей захотелось узнать, какой он, что собой представляет, и она не была разочарована, хотя ясно видела и его слабости.

— Мне кажется, я люблю Алекс, — объяснял Куп, — но есть одно обстоятельство, которое меня останавливает.

— Тебе кажется, она слишком молода для тебя? — спросила Тайрин, вытянувшись в шезлонге. Пока Алекс и жильцы были на работе. Куп с дочерью часто сидели у бассейна, причем, как и отец, Тайрин предпочитала тень яркому солнцу. У нее была такая же светлая и тонкая кожа, и она интуитивно избегала прямых солнечных лучей. Куп утверждал, что они оба унаследовали такую кожу от далеких англосаксонских предков.

— Нет, я привык иметь дело с молодыми женщинами, так что ее возраст меня не пугает, — ответил он и усмехнулся. — Скажу тебе по секрету: Алекс для меня даже немного старовата. Дело в другом. Она — дочь Артура Мэдисона. Надеюсь, ты знаешь, кто это такой и сколько у него миллиардов? Вот я и не перестаю задавать себе вопрос: не корысть ли движет мною на самом деле? А для того чтобы быть корыстным, у меня есть все основания. Я в долгах как в шелках и боюсь, что, если я пущу дело на самотек, расплатиться с ними мне вряд ли удастся. Но что тут можно предпринять, я ума не приложу.

Его искренность произвела на Тайрин впечатление. Почему-то она была уверена, что Алекс он ничего подобного не говорил.

— Так вот, — продолжал Куп, — порой мне начинает казаться, что мне нужна не столько сама Алекс, сколько ее деньги. А иногда я почти уверен, что дело совсем не в деньгах. Короче говоря, я никак не могу разобраться с самим собой. Бесспорно одно: брак с Алекс был бы для меня самым удобным выходом. Пожалуй, даже слишком удобным… Это-то меня и смущает. Вопрос стоит так: любил бы я Алекс, если бы у нее на счету не было ни цента? Ответа на него у меня пока нет, и пока я его не найду, я вряд ли сдвинусь с мертвой точки.

— Быть может, — задумчиво промолвила Тайрин, — это не имеет такого большого значения?

— Кто знает? — Куп пожал плечами. Выговорившись, он почувствовал значительное облегчение. Подобная откровенность далась ему неожиданно легко. Пожалуй, Тайрин была единственным в мире человеком, от которого он мог ничего не скрывать. Ей было ничего от него не нужно, она не держала на него зла. А Куп был рад, что в его жизни появился такой человек, как Тайрин. Еще вчера Куп не помышлял ни о чем подобном, и вдруг, буквально за ночь, она осветила и согрела своей бескорыстной и безоговорочной нежностью всю его жизнь, которая, как он теперь понимал, была довольно одинокой. Он осознал, что давно нуждался в таком человеке, ждал его, и Тайрин, быть может, тоже подсознательно нуждалась в нем.

— Когда секс и деньги оказываются в одной упаковке, — добавил он, — заваривается такая каша, что потом и не расхлебаешь. В этом я убедился на собственном опыте.

Купу очень нравилось делиться с ней своими секретами — он даже сам удивлялся, как это возможно, однако ничего поделать с собой не мог.

— Может, ты и прав, — ответила Тайрин. — В свое время я сама столкнулась с подобной проблемой. Дело в том, что мы с мужем вместе создавали наше дело, и это нас в конце концов погубило. Мы не поделили прибыль. Он захотел больше денег, чем я, хотя именно я занималась дизайном одежды и добилась признания. На самом деле он просто мне завидовал. Кроме того, он, оказывается, давно спал с моей ассистенткой, и это едва не разбило мне сердце. Когда дело дошло до развода, мой муж захотел, чтобы фирма досталась ему. Я не стала спорить — просто продала ему фирму и отправилась строить новую жизнь налегке. Надеюсь, он разорится.

— Именно это я и имел в виду, — кивнул Куп. — Секс и деньги. Каждый раз они все портят. Слава богу, нас с тобой не связывает ни то, ни другое — должно быть, поэтому мы так быстро поладили.

— Ты говорил о долгах… Насколько они велики? — озабоченно спросила Тайрин.

— Очень велики, — признался Куп. — Я даже точно не знаю — сколько, этим занимается мой бухгалтер. К счастью, Алекс ничего о них не знает, иначе она могла бы подумать, будто я охочусь за ее деньгами.

— А ты… охотишься?

— Я же говорил, что не знаю… — Куп вздохнул. — Разумеется, это было бы проще, а главное — эффективнее и быстрее, чем лезть из кожи вон, сниматься в рекламе и все равно быть на грани краха. Вся беда в том, что я просто не хочу брать у Алекс деньги. Будь она другой, я, быть может, и не раздумывал так долго. Кстати, у тебя я тоже не возьму ни цента, — поспешно добавил он и строго посмотрел на Тайрин. Он не хотел ни еще больше усложнить ситуацию, ни испортить отношения, которые между ними сложились.

Куп подозревал, что деньги и родственные отношения тоже составляют гремучую смесь, и не мог рисковать дочерью, которую так неожиданно обрел. Пока они с Тайрин не зависели друг от друга, они были равны.

— Мне нужно только одно — хорошая роль в хорошем фильме, и я снова буду на коне, — сказал Куп мечтательно. — К сожалению, одному богу известно, когда это будет и будет ли вообще. Быть может, я уже никогда не смогу сниматься, и мне останется только рекламировать памперсы для выживших из ума стариков.

Казалось, он относился к своему положению философски, но Тайрин встревожилась. Ведь Куп так и не сказал о своем финансовом положении ничего конкретного.

— Что же все-таки ты собираешься делать? — спросила она.

— Ждать. Я надеюсь, мне все-таки что-нибудь подвернется, — беззаботно сказал Куп и вдруг прервал сам себя и указал на ее ноги. — Ба!.. — вырвалось у него.

— Что-нибудь не так? — испугалась Тайрин. Она только недавно сделала педикюр, и ее ногти были выкрашены розовым лаком. Быть может, подумалось ей. Куп предпочитает красный цвет? Самой Тайрин красный лак всегда напоминал кровь, и поэтому она пользовалась только розовым или бесцветным.

— У тебя мои ноги! — Куп поставил ногу рядом с ее, и они оба рассмеялись. У обоих были изящные, узкие ступни с длинными пальцами и крупными ногтями овальной формы.

— И твои руки! — Тайрин протянула к нему обе руки, и Куп кивнул. Она была права. Сначала он собирался представить Тайрин как свою троюродную племянницу, но теперь, когда Куп лучше узнал ее, он решил: всем, кто будет спрашивать, в том числе и прессе, он будет говорить, что она его дочь. Оставалось только узнать мнение самой Тайрин.

— Я не против, если только это не повредит тебе, — ответила она.

— Не представляю, как это может мне повредить! — удивился Куп. — Мы просто скажем, что для своих четырнадцати лет ты на редкость рослый ребенок, и все будет в ажуре.

— Я никому не скажу, сколько мне лет на самом деле! — рассмеялась Тайрин, и Куп подумал, что и смеются они очень похоже. — Меня это тоже устраивает. В моем возрасте вдруг оказаться незамужней — это уже диагноз. Ведь мне почти сорок!..