Столкновение - Александр Сапегин

Вадим все прекрасно понимал, осознавая, что без настоящей практики он – ноль без палочки, и готов был терпеть подтрунивание и насмешки, но имидж – «наше все». Сдайся он просто так – считай, потерял с трудом завоеванное уважение, а посему, даже после «драки», он продолжал угрожающе размахивать кулаками. Орчанки весело скалились и наслаждались бесплатным шоу. Балаган и веселье длились ровно до главного входа в поместье. Но стоило послушницам и «волчицам» подойти к порогу, как от легкомысленного настроения не осталось и следа. Орчанки были настоящими профессионалами своего дела и не могли позволить поставить задание госпожи под угрозу. Ни одна из них, даже в мыслях, ни разу не намекнула на интересное происхождение соплеменницы, оккупировавшей диагностический кабинет лечебницы, где под чутким присмотром пожилой жрицы, в которой посторонний наблюдатель вряд ли бы признал Тайгору, послушница проводила первичный осмотр больных и сглаженных. Выходы «на практику» повторялись четыре раза в неделю. Каждый раз «Вайсе» жрица подсовывала пациентов со все усложняющимися диагнозами. Постепенно ученик от диагностики перешел к практике, потом лечение заменило снятие проклятий и сглазов. За день, проведенный в лечебнице, «Вайса» выматывалась так, как за суточную тренировку не выкладывалась, что не мешало ей возмущаться балластом вроде сисек и оттопыренной задницы. «Волчицы» неустанно придумывали новые и новые подковырки, не переставая дружески шпынять тихо звереющую «подружку». Вадим бесился, напоминая закипающий чайник, пока не начал воспринимать ситуацию с временным перевоплощением как еще один урок по самоконтролю. Видя, что сальные шутки не производят того эффекта, который от них ожидался, «девочки» перестали зубоскалить, и поток скабрезностей постепенно сошел на нет.

– Готовься. – Тайгора ободряюще похлопала ученика по плечу.

– Что это за гербарий?

Возвратившись в поместье после напряженного трудового дня и вернув себе привычный облик, Вадим выкроил пятнадцать минут для сэттажа. Транс – идеальное средство для снятия усталости и напряжения, сковавших его члены и выпивших все соки после работы в лечебнице. Погрузившись во внутренний мир, он по-прежнему контролировал окружающую обстановку «одним глазком» – магический радар исправно обшаривал ближайшую к нему зону в радиусе десяти метров. Появление в зоне контроля «кляксы» Миледи не стало сюрпризом. Наставница любила устроить ученику вечерний опрос – разбор грехов, совмещенный с работой над ошибками.

– А ты что думаешь? – вопросом на вопрос ответила наставница.

– Хм, набор специфический, – ответил Вадим, принюхиваясь к пучкам и листьям высушенного разнотравья. От щелчка ногтем по одной из десятка медных курительниц полетел тонкий чистый звон.

– Итак?

– Так сразу, с нахрапа…

– Ну-ну, не держи меня за лулушку[18], все ты понял. Сам скажешь, что тебя так встревожило, или мне жаровню развести? Кто эти дети?

Дети… Вадим, отрицательно качнув головой, задумался. Он привык, что власти постоянно проявляют внимание к оркской лечебнице. Где-то даже с пониманием относился к паранойе власти предержащей, взявшей подозрительное заведение на контроль. Кто-то в тайной канцелярии, видимо, задался вопросом – какого ляда служительницам оркской богини понадобилось в Ортене? Не стоило сбрасывать со счетов земное представительство и возможный интерес клыкастых к земным студиозусам. Так что внимание было привычным и не вызывало раздражения. Помимо властей, лечебница привлекла внимание профессоров магической школы. Возможно, данная реакция преподавательского состава была заранее просчитана хитрыми орчанками. Как еще объяснить тот факт, что в учреждение здравоохранения изредка наведывались целые экскурсии студиозусов во главе с преподавателями? Нетрудно догадаться, к какому направлению принадлежали неофиты. Парни и девушки – маги жизни, со второго по пятый курс самым внимательным образом следили за всеми манипуляциями клыкастых «врачей». Интересно, какие секреты они пытались таким образом выведать? Наивные… Оркские девчонки устраивали целые театральные представления – не шаманки, а актрисы погорелого театра, но талантливые, блин. Пущенная «актрисами» пыль в глаза некоторыми принималась за чистую монету. Сам Вадим в представлениях не принимал участия, без него было кому паясничать. Быть может, поэтому вокруг него постоянно кучковались экскурсанты. Будущие маги интуитивно не ощущали подвоха в действиях высокой, ширококостной и какой-то угрюмо-сосредоточенной орчанки, а Вадиму, честно говоря, было побоку внимание бывших сокурсников – не Красная площадь, с советами не лезут, ну и ладно. До последнего дня…

От очередной группы экскурсантов он не ждал никаких сюрпризов. Зря, как оказалось. Восемьдесят процентов группы составляли дети в возрасте от десяти до четырнадцати лет. Под надзором пятерых подтянутых дядечек, в которых чувствовалась принадлежность к «органам», причем обоих миров, детишки чинно вошли в заведение. Не требовалось быть семи пядей во лбу, дабы догадаться об иномирном происхождении шебутных и любопытных экскурсантов. Вопреки ожиданиям, дети никуда не лезли. Сказывалась предварительная работа «воспитателей», превентивно накрутивших детишкам хвосты. Ребятишки в сопровождении Миледи, взявшей на себя обязанности гида, ходили по этажам и кабинетам, а Вадим впервые почувствовал, как внутри него натянулась и звякнула некая струна. Не успел Белов как следует удивиться и напрячься, как перешептывающаяся, порой гомонящая толпа мелких посетителей ввалилась в его кабинет. А с первых рядов экскурсантов на него смотрели две пары глаз «сюрприза». Вадим и «сюрприз» синхронно вздрогнули…

Миледи смотрела на тягучую каплю, в которую превратился ученик, из положения сидя встав на ноги. Сделав два шага, он неподвижно застыл у окна. Жрицу не обманывала вроде бы расслабленная поза молодого человека: опытный взгляд женщины прекрасно видел туго взведенную пружину, готовую резко распрямиться в любой момент. Сейчас Вадим, как никогда, напоминал ей опытного мечника-орка, меч которого еще покоится в ножнах, но внешнее спокойствие обманчиво: одно слитное движение, короткий шелест вынимаемого клинка, высверк, удар – и обманутая неподвижностью жертва, обливаясь кровью, падает к ногам убийцы.

– От вас, Миледи, ничего не скроешь, – взяв себя в руки, почтительно сказал Вадим и коротко взмахнул ладонью, приглашая наставницу стать рядом.

– В отличие от тебя, у меня богатый жизненный опыт: нет ничего проще, чем считывать неприкрытые эмоции. Твое лицо говорило за тебя.