100 знаменитых москвичей - Валентина Скляренко

Много внимания ученый уделил метеорологическим исследованиям. На берегу моря в Большерецке он установил столб, размеченный на футы и дюймы, и по нему изучил высоту приливов и отливов. Помощников, выделенных местными властями, он научил обращаться с барометром, определять с помощью флюгера направление ветра. Во время его длительных отсутствий они записывали в дневник показания приборов и наблюдения за погодой и природой.

Так прошло три года. В 1740 г. Крашенинников отправил «благородным господам профессорам» богатейшие коллекции и свои записи. Жалования до сих пор путешественник не получал, одежда пришла в негодность, однако он упорно продолжал исследования.

В сентябре этого же года в Большерецк прибыли два других члена академической экспедиции – астроном Людвиг Делиль де ла Кройер и зоолог Георг Стеллер. Последний был по чину выше Крашенинникова, который поступил под его начало и даже, подчиняясь приказу, отдал Стеллеру свои коллекции. Позже в трудах Стеллера, который тоже был незаурядным ученым, но отличался эгоистичностью и вздорностью характера, появились цитаты из записок Крашенинникова без ссылок на него. Степан Петрович, однако, не обиделся. Зато в своих трудах он всегда ссылался на Стеллера, если пользовался его выводами и собранными фактами. Впрочем, отношения между ними складывались хорошие: Стеллер даже помог скромному и не любившему склок Крашенинникову получить жалованье. Желчный и всегда готовый к скандалу Стеллер, узнав о причинах бедственного положения своего подчиненного, пришел в ярость. Он ринулся к коменданту Большерецка, потребовал немедленно вернуть долг и добился своего, несмотря на то что «указу» по этому поводу у коменданта не было. Крашенинников смог вздохнуть свободнее и немного приодеться.

В 1741 г. Стеллер направил молодого коллегу в Якутск по неотложному делу. 12 июня на корабле «Охотск» Крашенинников отправился на материк. В его багаже находились богатейшие коллекции, не уступавшие по количеству тем, что были отданы в чужие руки.[1]

В Петербург Крашенинников ехал через Якутск. Здесь он женился на Степаниде Ивановне Цибульской, родственнице местного воеводы. Поскольку денег для выплаты жалованья камчатскому исследователю в Якутске не оказалось, ему пришлось ехать в Иркутск. Здесь Крашенинников встретился с Гмелиным и Миллером. Справедливости ради нужно отметить, что они высоко оценили труды своего подопечного и послали в столицу прошение об увеличении ему жалованья на 100 рублей. Однако прошение осталось без ответа.

В конце 1742 г. супруги добрались до столицы. Здесь бывшего студента, а теперь подающего большие надежды молодого ученого, имеющего десятилетний опыт экспедиционной работы, оставили при Академии наук. Уже в 1745 г. ему присвоили звание адъюнкта, а в 1750 г. – профессора естественной истории и ботаники с годовым окладом в 660 руб. В последующие годы Крашенинников заведовал академическим ботаническим садом, обрабатывал собственные материалы и архив умершего в Сибири Стеллера, был ректором академической гимназии и университета. Успел вместе с Ломоносовым, с которым его связывали дружеские отношения, выступить против теории Миллера о норманнском происхождении русского народа.

Ученого уже знали за границей. Сам Карл Линней направил Крашенинникову письмо с предложением о переписке. Однако его здоровье было серьезно подорвано недоеданием и перегрузками во время путешествий, да и после них. Материальное положение семьи было достаточно жалким. К этому добавилась тяжелая форма туберкулеза. Сохранились прошения профессора с просьбами выдать ему несколько дополнительных рублей к жалованью на приобретение лекарств, которые «из аптеки в долг не отпускают».

В 7 часов утра 25 февраля 1755 г. Крашенинников умер, оставив жену и детей практически без средств к существованию. В канцелярию Академии наук Степанида Ивановна подала «доношение» о том, что осталась «с шестью малолетними сиротами» и лишена возможности «погрести» покойного мужа. Ей выдали годовое жалованье Степана Петровича и 100 рублей на похороны при условии, если она отдаст Академии книги мужа и манускрипты. Вряд ли могло утешить вдову то, что ей было разрешено получить несколько экземпляров «Описания Земли Камчатской», которое сам автор видел только в гранках.

Узнав об этом, знаменитый русский поэт А.П. Сумароков написал «Цидулку к детям профессора Крашенинникова»: «Несчастного отца несчастнейшие дети, / Которых злой рок потщил овладети. / Когда б был ваш отец приказный человек [чиновник], / Тогда б не были бы вы несчастливы вовек». Позже он написал пьесу, в которой один из героев также поминал судьбу детей Крашенинникова: «А честного-то человека детки пришли милостыню просить, которых отец ездил до Камчатского царства и был в Камчатском государстве и об этом государстве написал повесть; однако сказку его читают, а детки-то его ходят в заплатах, – даром то, что отец их был в Камчатском государстве, и для того, что они в крашенинном толкаются платье, называют их Крашенинникиными».

Рукопись книги «Описание Земли Камчатской» (ее долгое время не публиковали из-за покрова секретности над экспедицией) принесла Крашенинникову широкую известность во всей Европе. Изданная в 1756 г., она стала лучшим трудом по истории завоевания Камчатки, первой русской научной работой по этнографии. В скором времени книга была переведена на английский, немецкий, голландский языки. Несколько раз она переиздавалась и в России (1786, 1818 – 1819, 1949 гг.). В ней ученые разных специальностей до сих пор черпают сведения для собственных научных разработок.

Крылов Иван Андреевич

(род. в 1769 г. – ум. в 1844 г.)

Русский писатель, баснописец, академик Петербургской академии наук. Издавал сатирические журналы «Почта духов» и другие. Писал трагедии и комедии, оперные либретто. Создал более 200 басен. Член Общества любителей российской словесности.

В памяти современников И.А. Крылов остался одним из талантливейших баснописцев и добрейшим человеком. Но говоря о нем, нельзя не обратить внимание на разносторонность его характера. С одной стороны, Крылов был невероятно трудолюбивым и упорным человеком. Родившись в небогатой семье, он сумел проделать длинный и нелегкий путь от простого писца при канцелярии до именитого баснописца и автора нескольких пьес. А с другой стороны, все, кто писал мемуары об этом человеке, говорили о его невероятной лени. А еще вспоминали о его разнообразных чудачествах, к которым относились приливы необычайной деятельности, подчас обуревавшей старика. Он мог вспомнить сложнейший фокус, требовавший виртуозной ловкости рук, или на спор, чтобы разыграть приятеля, выучить древнегреческий язык, или же что было того удивительнее: неожиданно встретив на Невском знакомого, собравшегося в Москву, сесть к нему в коляску и отправиться в путешествие. Но несмотря на такую неординарность поведения, Крылова любили и уважали не только высшие круги общества, а и простой народ, так как именно простому народу была посвящена бо́льшая часть его произведений.