Спящая красавица - Джудит Майкл

– Я тебе уже говорил, что все это преувеличено. Винс проверил, как обстоит дело с Управлением. Это небольшая операция, стоить будет недорого, и в городе даже не будут знать, что происходит. Если кто-то и отказался от аренды, то другие приедут, это несерьезно, Анна, – резко сказал он. – Мне нужна твоя помощь. – Чарльз слабо улыбнулся. – Обычно, я расстраиваюсь, когда приходится обращаться за помощью, знаешь, это как будто признаться, что ты потерпел поражение. В незнакомом городе я даже не спрашиваю, как куда-нибудь пройти, я знаю, это смешно, но слова застревают у меня в глотке. Я лучше часами буду кружить по городу, чем признаю, что заблудился. – Он покачал головой. – Не знаю, почему я рассказываю тебе все это. Просто я переполнен чувствами и стыжусь этого. У меня такое чувство, будто я по-настоящему повзрослел и могу со всем справиться. Это меня постоянно беспокоит. Мне надо бы быть теперь мудрее, проявлять больше зрелости, больше прозорливости. Черт побери, я в таком возрасте, когда мужчин называют старейшинами. А я все еще ощущаю себя двадцатипятилетним, которому еще многому надо учиться, пройти долгий путь прежде чем смогу поступать, как мой отец, и быть похожим на него... Ладно, извини, я совсем заболтался, как они выражаются. Все это чепуха, Анна; главное – выпутаться, а потом я снова встану на ноги. Мне нужно продать «Тамарак Компани». Это моя единственная надежда. Некоторые в семье против этого, но ты могла бы с ними поговорить и убедить, они тебя послушают, ты в этом деле более объективная, чем я. Поговоришь, Анна? Я бы не просил тебя, но у меня нет выбора, дела так плохи...

– Можно сказать «Спокойной ночи»? – спросила Робин. Она стояла у двери, собираясь шагнуть в комнату.

– Да, конечно, – ответила Анна. – Я и не думала, что так поздно.

Чарльз все смотрел на Анну.

– Помоги мне, – поспешно сказал он, понизив голос почти до шепота. – Поговори с ними. Они тебя послушают.

– Спокойной ночи, дедушка, – сказала Робин, стоя перед ним. Она протянула руки и Чарльз наклонился, чтобы обнять ее. – Спокойной ночи, – сказал он. – Может быть, завтра увидимся.

– А ты не остаешься у нас ночевать? – спросил Нед, появляясь вслед за Робин. – Ты не видел мой новый велик. У него восемнадцать скоростей и он едет прямо в гору.

– Я посмотрю на него после обеда, – сказал Чарльз.—Я собираюсь повидаться утром кое с кем по делам, а потом могу побыть с тобой. ? Лицо Неда стало ледяным.

– Дела? Как продать «Тамарак Компани»? Ты этого не сделаешь, мы тебе не позволим.

Робин толкнула его локтем.

– Ты не должен обсуждать это с дедушкой.

– А я и не обсуждаю. Я только сказал ему.

– Пора в постель, – сказал Лео, подходя к двери.

Чарльз встал.

– Я тоже пойду.

– Ты остаешься здесь, – запротестовала Гейл, которая стояла за спиной Лео. – Я не могу позволить тебе идти в отель.

– Все же я пойду. И я оставил там свою сумку.

– Побудь еще немного, – сказал Лео. – Ты не попробовал торта Анны. И нам не удалось поговорить.

Робин и Нед с интересом взглянули на деда, заметив нерешительность, отразившуюся на его лице. Чарльз повернулся к Анне.

– Я останусь?

– Конечно, – непринужденно ответила она. – Мы сварим еще кофе.

Она пошла на кухню, Чарльз последовал за ней, в то время как Гейл и Лео пошли с детьми в другое крыло дома.

– Видишь, даже дети, – сказал Чарльз. – Они даже не хотят слушать никаких доводов. Но ты их убедишь.

Анна насыпала зерна кофе в кофемолку и взяла кофеварку, чтобы налить воды. Но когда повернула кран, потекла лишь тонкая струйка.

– Странно, – пробормотала она. – Все было нормально.

Чарльз смотрел, как она держит кувшин кофеварки под краном, и пытался придумать, что сказать. Но ему казалось, что он все сказал – и безуспешно. Дочь все еще не простила его и все так же не любила. Вдруг ему отчаянно захотелось, чтобы она его любила. Он еще успеет стать хорошим отцом.

Зазвонил телефон, потом перестал звонить, потому что сняли трубку в другой комнате. Нахмурившись, Анна закрутила кран. Теперь вода лишь капала, а это ничего не давало.

– Мне хотелось бы навестить тебя в Лос-Анджелесе, – сказал Чарльз. – Как ты к этому относишься? Так много...

Лео вошел в кухню в куртке, наброшенной на плечи.

– В мэрии собрание, какие-то проблемы с водой. Лучше вам не пить ее. Не знаю, когда вернусь.

– Мне там нужно быть? – спросил Чарльз. Лео задержался у двери.

– Почему бы и нет? Ведь они позвали меня, потому что всегда так делают, когда возникает проблема, или думают, что компания должна что-то предпринять. В любом случае, я был бы рад, если бы ты там был со мной.

Чарльз подошел к Анне. Снова показалось, что он хочет наклониться к ней, и снова он остановился.

– Я увижу тебя завтра. Можно?

– Конечно, – сказала Анна. – После обеда мы поднимемся на фуникулере в горы и устроим там пикник; может быть, ты присоединишься к нам?

– С удовольствием.

Когда они с Лео ушли, Анна вылила воду, которую успела набрать в кофеварку, и пошла в комнаты. Гейл сидела у кровати Робин.

– О, хорошо, ты можешь поцеловать меня на ночь, – сказала Робин. – И Неда тоже, а то он обидится, если ты меня поцелуешь, а его нет.

Анна и Гейл переглянулись и улыбнулись друг другу.

– Конечно, я не хочу, чтоб он обиделся, – серьезно сказала она. Наклонилась и быстро приложила свою щеку ко лбу Робин. – Спокойной ночи, Робин.

– Тетя Анна, ты психотически против объятий? – спросила Робин.

Анна остановилась на полпути к двери и обернулась, смеющимися глазами глядя на Робин.

– Робин, что это значит? – спросила Гейл.

– Я думаю, Робин хочет знать, нет ли у меня психологического сопротивления объятиям, – сказала Анна. Она села на кровать рядом с Робин. – У меня нет к ним сопротивления, просто я не очень часто делаю это, у меня это не так хорошо получается, как у твоей мамы. Извини, если тебе показалось, что я не захотела тебя обнять.

Робин встала на колени в своей кровати и обвила Анну руками.

– Тебе надо поупражняться и ты будешь уметь это делать так же хорошо, как мама.

Руки Анны медленно обхватили Робин. Они были негнущимися от внутреннего сопротивления, и она сказала сама себе, что выглядит нелепо, а ведь всего-навсего пытается обнять восьмилетнюю девочку. Женщина заставила себя сжать руки, охватывая ими худенькое тельце Робин. Она чувствовала тепло этого маленького тела сквозь ситцевую пижаму и вдыхала запах нежной, загорелой кожи, как солнечный свет в саду. Ее пальцы прижались к узеньким ребрам ребенка и к маленьким острым лопаткам, а тоненькие ручки Робин тесно обхватили Анну в то время как сама девочка звонко чмокала ее в обе щеки.