Чародейка. Власть в наследство. - Марина Колесова

— Ты не веришь, что я способна думать? — Къяра резко обернулась и вскинула на отца глаза полные удивления и непонимания.

Маграт расхохотался:

— Думать ты способна, в это я верю… а вот в остальное, извини, нет. Я поверю в твою игру, если только увижу голову Инги на плахе. Только вряд ли ты доставишь мне такое удовольствие. Ну да, ладно, развлекайся дальше. Мне действительно все равно, что ты решишь.

— Отец, если тебе все равно, то зачем ты меня провоцируешь? Хочешь, чтоб я казнила Ингу — скажи, и я исполню.

— Нет, моя радость. Это будет твое решение. И мучиться с ней ты будешь лишь по собственной воле… или не мучиться, если, наконец, у тебя хватит решимости переступить через собственные чувства.

— Что-то ты через них не переступил…

— Я приберег это для тебя. Но заметь, я не заставляю тебя это делать.

— Я очень тебе благодарна. Мне нравится принимать самостоятельные решения.

— Это хорошо. Сегодня и ближайшие два дня ты свободна, а потом поедешь в Треол, проверить наместников и навести там порядок. Я думаю, это тоже придется тебе по душе.

— Не то слово. Я несказанно счастлива, отец.

— Я рад, что мне удалось хоть ненадолго тебя осчастливить. Ингу тебе сейчас приведут. Развлекайся, дитя мое, — улыбнулся Маграт и вышел.

Дождавшись, когда дверь за Владетелем закроется, Алика бросилась к ногам Къяры: — Госпожа, молю тебя…

— Да не казню я ее… успокойся и встань.

Къяра попыталась отойти от Алики, но та обхватила ее за ноги.

— Благодарю тебя, ты так добра… но я не только об этом… — Алика всхлипнула и совсем склонилась к полу, — молю тебя…

— Ну что ты еще хочешь? — раздраженно спросила Къяра.

— Не говори ей про меня… Ты знаешь, о чем я. Я буду послушна… я сделаю все, что ты хочешь… только не рассказывай ей… — голос Алики прерывался, она плакала и говорила с трудом.

— Хорошо. Я не буду ей ничего говорить, — Къяра усмехнулась и, решив, что неплохо будет использовать представившуюся возможность шантажа, тут же добавила, — если, конечно ты действительно будешь послушна…

— Да, я обещаю, — тут же подтвердила Алика.

— Вот и хорошо. Встань, вытри слезы и приведи себя в порядок. Нехорошо, если Инга увидит тебя в таком виде. И еще пообещай мне не вмешиваться, когда я буду с ней разбираться. Попробуешь вмешаться, ей только хуже будет… Ты ведь слышала, что сказал отец…поэтому не лезь. А еще лучше иди в свою комнату. Ей без тебя легче будет.

— Да, конечно, госпожа, — кивнула поднявшаяся с пола Алика.

— Перестань так меня называть. Обращайся по имени.

— Я не посмею.

— Это приказ.

— Но твой отец… он будет недоволен.

— Переживет. К тому же ты обещала быть послушной. Вот и слушайся. Понятно?

— Да, — Алика замялась, а потом добавила, — Къяра.

— Ну вот и хорошо, иди.

Алика направилась к выходу, но в дверях остановилась и обернулась. В ее глазах был немой вопрос.

— Ну что еще? — Къяра недовольно скривила губы.

— Ты позволишь потом помочь ей?

— О чем ты?

— Об Инге. Я понимаю, ты будешь наказывать ее… но потом позволишь?

— Нет. Ей необходимо понять, что рассчитывать ей придется лишь на собственные силы. Не волнуйся, я умею вовремя останавливаться. А если это все же будет необходимо, я помогу ей сама… Иди.

— Да, — Алика покорно склонила голову и вышла.

Къяра облегченно вздохнула, присутствие Алики угнетало ее. Она чувствовала, что полностью сломила ее, но радости по этому поводу не испытывала. Ей было тяжело выносить слезы и мольбы Алики. Даже тяжелее, чем ее явную агрессию и злобу. Къяра понимала эту женщину, у которой ее отец разбил сердце, сломал судьбу и растоптал гордость. Несмотря на ненависть Алики к ней, она жалела ее. Сейчас ей надо было постараться наиболее щадящим способом сломить Ингу и для начала хотя бы научить подчиняться.

В это время в дверь постучали и после ее разрешения, двое охранников Владетеля ввели Ингу. Она была явно напугана, а глаза покраснели от слез. Къяра махнула рукой, и охранники, поклонившись, тут же вышли. Инга в нерешительности замерла и подняла глаза на Къяру. В них плескалась обида, ненависть и страх.

— Пообщаемся, сестренка? — с усмешкой спросила Къяра.

— Мне на колени встать или так разрешишь разговаривать? — в голосе Инги не было покорности, скорее слышался вызов.

— Пока постой, а там посмотрим, — Къяра рукой приподняла голову Инги и заглянула в глаза, — Плакала отчего?

Инга молчала.

— Сестренка, я задала вопрос и очень хочу услышать ответ. Будет лучше, если ты ответишь, не дожидаясь, пока я заставлю тебя это сделать.

— Наказать хочешь? Наказывай… Ты же все равно найдешь к чему придраться.

— Зря ты так со мной. Все это время, что ты здесь, я от тебя ничего не требовала, и ты была предоставлена самой себе. С чего ты взяла, что я придираюсь?

— Ты же не просто так ошейник на меня надела. Тебе надо было показать, что я полностью в твоей власти. Показывай, я жду… уже давно жду.

— Раз ждешь… Тогда, конечно, — Къяра тихо повела рукой, и Инга, схватившись за шею со стоном осела на пол. Кричать она не могла, у нее перехватило дыхание, и она судорожно пыталась вздохнуть. Наконец ей это удалось, но как только она попыталась закричать, дыхание у нее вновь перехватило. Из глаз ее лились слезы, катаясь по полу, Инга руками пыталась сорвать стягивающий шею невидимый обруч, но ей становилось лишь больнее.

— Не дергайся. Будет только хуже. Отпущу, когда расслабишься и будешь молча терпеть, — склонившись над ней, тихо произнесла Къяра.

Вначале Инга никак не отреагировала на эти слова. Всхлипывая и прерывисто дыша, она продолжала дергаться и пытаться сорвать ошейник. Лишь минут через десять она замерла на полу, восстановила дыхание и, всхлипывая, очень тихо попросила:

— Отпусти… я буду слушаться.

— Умница. Но для начала еще пять минут молча и тихо так полежишь… и еще перестанешь всхлипывать и лить слезы. Дернешься хоть раз и будешь лежать намного дольше.

— Я не могу не плакать… мне очень больно… отпусти.

— Можешь. Для того, чтобы сделать тебе так больно, я терплю практически туже боль, поверь мне, но разговариваю с тобой и улыбаюсь.

— Ты лжешь, — Инга скривилась и зло посмотрела на Къяру.

— Вообще-то все маги лгут… но в данном конкретном случае я не лгу, можешь потом спросить у матери. Именно от этой постоянной боли она спасала тебя, надевая на тебя браслет.

— Это невозможно терпеть.

— Можно, сестренка, можно и намного большее вытерпеть. Когда я в детстве говорила такие слова, меня наказывали так, что потом первоначальная боль казалась пустяком. Не вынуждай меня к этому же. Замри и расслабься.