Грешница и кающаяся. Часть II - Георг Борн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что заставило этого человека нарушить покой его особняка? На что может он рассчитывать после того, что сделал Маргарите? И как мог он узнать о том, что князь всячески скрывал от него? Неужели Шарлотта все-таки нарушила свое обещание?
А вдруг Маргарита увидит принца?
Появись он получасом раньше, они обязательно встретились бы в парке…
Да, с этим человеком, которого Эбергард не мог не презирать, лучше встречаться с глазу на глаз.
Сам Эбергард за всю свою жизнь не был запятнан ни одним бесчестным поступком.
Прошлое его напоминало открытую книгу. Здесь оставили свои следы годы борьбы, смут и приключений, многие заботы, трудности и потери, но ни одна из страниц не была чем-то испачкана.
В ожидании принца Эбергард заложил руки за спину и прохаживался по кабинету. Лицо его было сурово и неприветливо.
В это время Сандок отворил дверь, Вольдемар вошел и молча поклонился князю.
Эбергард так же молча ответил на поклон.
Портьера за принцем опустилась, дверь плотно закрылась. Они остались наедине.
Перед Эбергардом стоял уже не молоденький болезненного вида юнец, но зрелый, серьезный мужчина.
Вольдемар чувствовал нравственное превосходство князя, видел его суровость и неприязнь, понимал, что вряд ли заслуживает другого, более радушного приема, но он был полон раскаяния и готовности ответить на все вопросы князя.
— Я пришел, уважаемый князь, сказать вам, что моя жизнь находится в ваших руках,— произнес он смиренно.— Я приехал издалека, чтобы услышать от вас решение моей судьбы.
— Что за странные слова, принц! Все мы смертны, и наша судьба зависит не от нас. Вы, может быть, и не испытали, каким бессильным чувствует иногда себя человек, мне же довелось ощутить это в полной мере. Чему обязан я вашим посещением?
Эбергард не предложил принцу сесть.
То, что должно было произойти между ними, не потребует много времени; стоя, он скорее доберется до сути дела, избегая, таким образом, всяких лишних разговоров.
Вольдемар понял это и страшно побледнел.
Но он сознавал, что заслужил такое обращение. Он не испытал ни гнева, ни обиды, напротив — был полон смирения.
— Выслушайте меня, князь,— сказал он мягко,— меня привели к вам не прихоть и не опрометчивость, а влечение сердца, побороть которое я не имею сил! Я пришел к вам не как принц, а как человек, нуждающийся в вашем совете и помощи, в исцелении, так не откажите мне в этом подаянии, идущем от вашего великодушного сердца, сделавшего так много людей счастливыми, не отталкивайте меня, как презренного изгоя! — Он шагнул к Эбергарду, голос его дрогнул.— Я пришел к вам с просьбой, с надеждой, будьте благодетельны, как всегда!
Князь остался холоден, и когда заговорил, в голосе его не было обычного участия.
— Я всю жизнь свою старался быть справедливым, принц Вольдемар; справедливость и сила воли должны быть поддержкой человеку всегда. Мой девиз — одинаковая справедливость ко всем, и я никогда ему не изменил! Говорите, я выслушаю вас и, в согласии с этим девизом, отвечу вам. Но должен сознаться, что мне было бы приятнее, если бы вы не требовали от меня никаких слов… Впрочем, довольно, я вас слушаю!
Принц благодарно склонил голову и заговорил.
— Постараюсь быть краток, князь, чтобы не отнимать у вас драгоценное время, но начать придется издалека…
В одной немецкой столице жил-был мальчик; отец перед смертью назначил ему наставника, которого считал добрым, справедливым и умным. Этот полунаставник-полусоветник воспользовался своей властью над мальчиком, чтобы различными путями завлечь его в объятия греха, а мальчик, не зная всей низости его души, целиком доверял наставнику.
Мальчика должен был бы удерживать страх перед сатаной, он должен был бы опомниться раньше, но поверенный так ловко поймал его в свои сети, так искусно сумел увести с праведного пути, что юноша и не замечал своих заблуждений. Этот лженаставник увлек его в мир, состоящий из одних удовольствий, где все было для него легким и доступным; это был Мефистофель, толкающий юношу в пропасть.
Несчастный юноша совсем уже потерял способность сопротивляться. Сила греха велика, неодолима, и гибель настает неожиданно!
Однажды юноша увидел на безлюдной дороге прекрасную девушку; она молилась. Неведомая сила повлекла его к этому юному чистому существу, он хотел только поклониться девушке, но она исчезла!
Он полюбил эту девушку так горячо и пылко, как никого еще не любил! Презренный наставник заметил это. Неспособный поверить в истинную любовь, он нашел способ завлечь девушку и подтолкнуть ее в объятия ослепленного юноши. Она ответила ему на любовь, и однажды в минуты страстного восторга он поклялся доверчивой девушке в вечной любви и принес ее в жертву своим страстям.
Презренный советник понимал, что, полюбив девушку, юноша может расстроить его планы, и он нашел средство заставить его заподозрить невинную девушку в обмане, измене и бросить ее. После этого негодяй, обманув юношу, вытолкнул несчастную беспомощную девушку на улицу, в непогожую ночь.
И это еще не все! Он запер ее в отдаленном доме, а когда юноша все-таки узнал о бедствиях несчастной, еще раз солгал ему, заявив, что она — сумасшедшая.
Но тут как будто голос свыше сказал юноше: «Не верь этой презренной твари!»
С этой минуты юноша был спасен.
Он поспешил к дому, где томилась взаперти несчастная, и вызволил ее. Теперь он любил ее еще больше, чем прежде.
Однако низкий советник почувствовал, что юноша избавился от его влияния и может быть теперь опасен для него. Посредством лести и обмана он приобрел власть и воспользовался ею для того, чтобы изгнать юношу, превращавшегося уже в зрелого мужчину.
Таким образом юноша, исполненный любви к девушке, опять оказался разлучен с ней, а между тем его сердце принадлежало ей навеки; когда же он возвратился из мест ссылки и надеялся найти несчастную, чтобы тысячекратно вознаградить за все испытания, он узнал, что ее уже нет…
Тут Вольдемар замолчал. Голос его дрожал, лицо исказила мука, и он закрыл его руками.
Но князь Монте-Веро оставался холоден и недвижим. Справившись с волнением, принц продолжал:
— Конечно, юноша превратился в мужчину, и вместе с лучшими его качествами возрастала и его любовь… к умершей! Он считал это карой Господней: отныне ему суждено вечно любить мертвую! Ее образ не покидал его, он молился за нее, во сне произносил ее имя, последние ее слова, исполненные любви, отзывались в его сердце, как небесное благословение. Он любил ее так искренне и горячо, что клятва, произнесенная им в минуту восторга любви, была исполнена.
