Иоанна — женщина на папском престоле - Донна Кросс

Прелаты недоуменно зашумели. Выступив с таким заявлением, Папа Иоанн превратился из обвинителя в обвиняемого и поставил себя перед судом на один уровень с Джеральдом.

Премицерий Паскаль осторожно вмешался.

— Ваше святейшество, вы не должны ни подтверждать обвинение, ни опровергать его. Вспомните слова великого Карла. Здесь совершается суд не над вами, ибо никто на земле не смеет судить вас.

— Я знаю, Паскаль, но готов отвечать по этим обвинениям по своей воле, чтобы избавить людей от несправедливых подозрений. — Джоанна кивнула Флорентину, хранителю гардероба. Следуя заранее оговоренному сигналу, он сразу вышел вперед с большой книгой в роскошном переплете. Это было Евангелие, содержащее святое слово апостолов Иоанна, Луки, Марка и Матфея. Джоанна, взяв книгу, объявила:

— На этом священном Евангелии, в котором запечатлено слово Божье, я клянусь перед Богом и Святым Петром, что такого разговора никогда не было. Если я говорю неправду, пусть Бог покарает меня на месте.

Эффектный жест, казалось, произвел впечатление. Воцарилась полная тишина. Анастасий выступил вперед, встав рядом с Даниэлем.

— Готов поручиться за этого человека.

Сердце Джоанны дрогнуло. Маневр Анастасия был хорошо продуман. Он воспользовался законом, по которому вина или невиновность могла быть доказана стороной, представившей больше поручителей или лиц, подтверждающих слово того, кто поклялся.

Не теряя времени, с места поднялся Арсений и присоединился к сыну. За ним поднялись остальные, становясь рядом друг с другом. Среди них был и секундицерий Иордан, выступавший против открытия школы для женщин, а также эконом Виктор.

С сожалением Джоанна вспомнила слова Джеральда о том, что нужно действовать осторожнее и вести себя более дипломатично со своими оппонентами. Пытаясь действовать быстро, она не уделила должного внимания этому совету.

Час расплаты настал.

— Я готов поручиться за главнокомандующего, — послышался голос из последних рядов собравшихся.

Джоанна и все остальные повернулись и увидели Радоина, второго командира папских гвардейцев. Пробравшись сквозь толпу, он встал рядом с Джеральдом. Его поступок вдохновил многих. Вскоре Джеральда поддержал Ювиан, старший мажордом, за ним верховные священники Джозеф и Теодор, шесть провинциальных епископов и двенадцать человек из низшего духовенства. Они были ближе всего к народу и лучше других знали, что Джоанна сделала для них. Остальные не выказывали своих предпочтений.

Когда решение приняли все желающие, суд завершился: пятьдесят три человека на стороне Джеральда, и семьдесят четыре на стороне Даниэля.

Лотар откашлялся:

— Свершилось Правосудие Бога. Подойдите, главнокомандующий, и выслушайте приговор.

Стражники направились к Джеральду, но он заявил:

— Суд несправедливый. Сколько бы ни было ложных свидетелей, я требую Божьего испытания.

Джоанна испугалась. Здесь, в южной части империи, испытание проводилось огнем, а не водой. Обвиняемый должен был пройти босой по раскаленным углям. Если ему это удавалось, обвинение с него снимали. Но выживали после такого испытания очень немногие.

Джеральд взглядом просил Джоанну не останавливать его.

Он решил пожертвовать собой ради нее. Если ему удастся пройти по углям, то его невиновность и ее тоже будет доказана.

«Точно такой же, как Хротруд», — подумала Джоанна. Воспоминание о страшной смерти повитухи вдруг вдохновило ее.

— Перед тем как продолжить, хочу задать несколько вопросов начальнику гвардии, — сказала она.

— Вопросы? — Лотар нахмурился.

— Это совершенно недопустимо, — заявил Анастасий. — Если главнокомандующий готов пройти испытание, это его право. Неужели его святейшество сомневается в справедливости Божественного суда?

— Ничуть, — ответила Джоанна. — Равным образом не вижу причин отвергать то, что предложено Богом. Какой вред могут нанести несколько вопросов?

Не найдя резонного ответа, Анастасий пожал плечами и замолчал, но лицо его выразило досаду.

Джоанна нахмурилась, сосредоточившись на шести доказательных вопросах Цицерона.

Quis.

— Кто, кроме вас, был свидетелем этого сомнительного разговора? — спросила она Даниэля.

— Никто, — ответил он. — Но поддержка поручителей свидетельствует, что мои слова правдивы.

Джоанна перешла к другому вопросу.

Quomodo.

— Как вам удалось подслушать конфиденциальный разговор?

Мгновение Даниэль колебался.

— Я проходил мимо триклиния по пути в опочивальню. Увидев, что дверь приоткрыта, я подошел, чтобы закрыть ее. Именно тогда я и услышал, как говорил главнокомандующий.

Ubi.

— Где стоял главнокомандующий в тот момент?

— Перед троном.

— Там же, где и теперь?

— Да.

Quando.

— Когда это случилось?

Даниэль нервно перебирал край одежды. Вопросы следовали слишком быстро.

— Э-э… на праздник Святой Агаты.

Quid.

— Что именно вы слышали?

— Я уже сказал суду.

— Это были именно те слова, которые произнес главнокомандующий, или приблизительный пересказ содержания разговора?

Даниэль усмехнулся. Неужели Папа считает его глупцом и надеется, что он попадет в такую явную ловушку? Он решительно ответил:

— Я пересказал слова главнокомандующего именно так, как он произнес их.

Джоанна подалась вперед.

— Позвольте разобраться, правильно ли я понял вас, Даниэль. Согласно вашему признанию, на праздник Святой Агаты вы стояли снаружи двери триклиния и слышали каждое слово разговора, когда главнокомандующий сказал мне, что Рим должен заключить союз с Грецией.

— Верно, — ответил Даниэль.

Джоанна обратилась к Джеральду:

— Где были вы на праздник Святой Агаты, главнокомандующий?

— Я был в Тиволи, завершая строительство акведука Марса.

— Есть ли свидетели этого?

— Десятки людей работали со мной бок о бок. Все они могут подтвердить, где я был в тот день.

— Как вы объясните это, магистр? — спросила Джоанна Даниэля. — Несомненно, человек не может быть в двух местах одновременно.

Даниэль побледнел.

— А… э-э… — Он безнадежно подыскивал ответ.

— Может быть, вы ошиблись датой, магистр? — выступил Анастасий. — Прошло столько времени, вы могли упустить детали или забыть.

Даниэль ухватился за предложенную возможность.

— Да, да. Теперь я вспоминаю, это случилось раньше… на праздник Святого Амброзия, а не Святой Агаты. Непростительная ошибка.

— Там где одна ошибка, могут быть и другие, — заметила Джоанна. — Вернемся к вашему заявлению. Вы говорите, что, стоя за дверью, слышали каждое слово?

— Да, — ответил Даниэль очень осторожно.

— У вас хороший слух, магистр. Пожалуйста, продемонстрируйте нам ваш исключительный слух, повторив ситуацию.

— Что? — Даниэль совершенно растерялся.

— Идите, встаньте за дверью, как прежде. Главнокомандующий произнесет несколько слов. Вернувшись, вы расскажете, что слышали.

— Что это за ерунда? — запротестовал Анастасий.

Лотар с неодобрением взглянул на Джоанну.

— В самом деле, ваше святейшество, подобные приемы подрывают серьезность процедуры.

— Сир, то, что я делаю, не уловка, а проверка. Если Даниэль говорит правду, то услышит командующего так же хорошо теперь, как и тогда.

— Сир, я протестую! — воскликнул Анастасий. — Это противоречит традиции суда.

Лотар задумался. Анастасий прав. Использование свидетельств для доказательства или опровержения представляло собой странное новшество. С другой стороны, Лотар не имел оснований не доверять Даниэлю. Конечно, он выдержит необычную «проверку» Папы Иоанна, что лишний раз докажет его правоту. Слишком многое зависело от результатов этого суда, чтобы оставлять сомнения в его справедливости.

Лотар нетерпеливо махнул рукой.

— Проверяйте!

Даниэль неохотно прошел через огромный зал и встал по ту сторону двери.

Джоанна поднесла палец к губам, приказывая Джеральду молчать.

— Ratio in lege summa justitia est, — произнесла она высоким чистым голосом. — Здравомыслие — великая сила закона. — Она кивнула стражнику у двери: — Приведите Даниэля. Ну? — спросила Джоанна, когда снова он предстал перед ней. — Что вы слышали?

Даниэль искал подходящий ответ.

— Главнокомандующий повторил, что не виновен.

Все, кто выступил в поддержку Даниэля, испуганно вскрикнули. Анастасий разочарованно отвернулся. Лотар стал еще мрачнее.

— Произнесены были не эти слова. И говорил не главнокомандующий, а я.

Загнанный в угол, Даниэль злобно выкрикнул:

— Какая разница, слышал я разговор или нет? Ваше поведение выразило ваши истинные симпатии! Разве не вы назначили грека Ницефора епископом?