Тринадцатый Койот (ЛП) - Триана Кристофер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Привет, Уэб".
Мужчина повернул шею, и это явно причинило ему боль. Его глаза слезились, в одной ноздре при каждом вдохе пузырились красные сопли. Из уголка его рта текла струйка крови. Подойдя к нему, Делия увидела, что он держит в руках свои кишки. Он был почти изрезан Касой и держался, надеясь на исцеление, молясь какому-то ужасному богу, которому он поклонялся.
"Хочешь прожить еще один день?" - спросила она. "Чтобы ты мог насиловать, пытать и убивать? Чтобы ты мог разрывать семьи на части и есть маленьких детей?"
Он посмотрел ей в глаза, но не подал признаков узнавания. Бессердечная жизнь оставила после себя длинную череду жертв. Казалось, все их лица размылись. Для него Делия была просто еще одной лесной крошкой.
"Я хочу убить тебя, Уэбстер Типтон. Не только за то, что ты сделал со мной. Это справедливость для всех, кого ты обидел на протяжении своей жалкой жизни. Ты выбрал путь жестокости, и он закончился здесь, со мной".
Он отвернулся от нее, глядя, как снег падает с усеянного камнями неба. Снежная буря еще не совсем прошла, но снег стал мягче, превратившись в праздничные хлопья.
"Последние слова, Типтон?"
Он не ответил.
Делия вытащила нож. Теперь он смотрел на нее.
" Твои глаза", - сказал он.
Но это было все. Он начал кашлять кровью.
Позже Делия поймет последние слова мужчины, но сейчас они не имели значения. Она схватила его за волосы, откинула голову назад и провела лезвием по шее. Вид крови, хлынувшей из его артерий, привлек ее. Ее зубы болели, и когда она провела языком по клыкам, они поднялись шипами, а десны кровоточили. Ее кожа покрылась рябью. Ее живот стонал. Она пилила ножом вперед-назад, все время оттягивая голову назад, и глаза Веба закатились, когда из его обрубка хлынул красный водопад. Когда он был полностью обезглавлен, Делия уже лаяла от восторга. Стая волков сделала вокруг нее круг, подняла морды к небу и завыла в честь своей новой сестры.
***
Это было все равно, что смотреть сквозь молоко. Снег не был тем, что мешало ему видеть. Верн наконец-то умирал. Хотя его мысли не успевали соединяться, так как наступало слабоумие, он все еще мог осознавать приближение своей кончины. Черная магия действовала лишь до поры до времени. Его звезды гасли, его ферма была полностью оплачена. Он усмехнулся над этой мыслью. После жизни, проведенной в поклонении смерти, он все еще не был готов к ней. Он ждал, что жизнь промелькнет перед глазами, но видел лишь молочное, наполненное гноем пятно, а когда пытался думать о приятных воспоминаниях, в них не было ни проблесков матери, ни слишком малого количества женщин, которых он любил, ни запаха травы весной, ни вкусной еды у теплого костра. Вместо этого он вспоминал раскопанные могилы, трупы, набальзамированные мышьяком для сохранности, незаконную продажу человеческих частей и всех маленьких мертвых девочек, которых он осквернил.
Гробовщик умер, улыбаясь.
***
Крыша часовни открылась. Улетели последние вороны. Налетела тьма. Внутри жуткий голубой свет рассеялся, поглощенный чернотой, которая дымилась сквозь доски пола.
На лестничной площадке появился Гленн Амарок. Поднимаясь по ступеням, он нес сверкающий Менгир так, словно это был его первенец. Он не был ни человеком, ни зверем, ни каким-либо другим существом. Он был колдуном-волхвом высшей короны, существом чистой злобы, пришедшим, чтобы оставить после себя лишь пепел земли, выкованной из тел древних павших богов.
Стены часовни рухнули наружу, здание раскрылось, как коробка с головоломкой, его святость была мертва и забыта. Гленн не шел, а дрейфовал, его ноги лишь на четверть дюйма отрывались от земли, а мускулистое тело стало легким, как призрак. Проходя мимо Хайрама, он прищелкнул языком, и его второй командир подошел к нему, как послушный щенок, и Койоты выбрались из-под обломков церковного дома в огромное, открытое забвение судьбы.
ГЛАВА XXXXV
В ПОДЗЕМНОЙ ЦЕРКВИ Бирн подошел к сестре Мэйбл, но на ее лице оставалось такое выражение, что ему пришлось отступить.
"Пойдемте", - сказал он. "Мы должны выбраться отсюда".
Она подняла глаза. "Лютер?"
"Да, это я. Теперь слезай со своей задницы и двигайся"
Она потянулась к нему, чтобы он помог ей подняться, но он отдернул руки.
"Пока не могу до тебя дотронуться", - сказал он. "Меня вырвет, а пальцы, наверное, обожжет".
Мэйбл поднялась на ноги. Стены подземной церкви содрогались, земля под ними растекалась реками трещин. Она огляделась вокруг налитыми кровью глазами.
"Он не убил нас", - сказал Бирн. "Не знаю почему, но не убил. Может быть, он не почувствовал, что мы прячемся".
"Он знал. Но теперь мы незначительны". Она посмотрела в пространство. "Менгир у него. Какое мы можем иметь значение? У Менгира на него более грандиозные планы, в которых мы будем страдать или умрем в любом случае, вместе со всеми остальными".
Бирн направился к лестнице, махнув ей рукой, и монахиня, выйдя из оцепенения, присоединилась к нему, поднимаясь вслед за Гленном Ужасным. Они осторожно поднимались по шахте, Бирн сжимал в руках свою винтовку. Он заглянул на следующий этаж. Гленн и Хайрам снова забирались в седла. Все, что он мог сделать, это затаиться, пока Койоты не скроются из виду
***
Его нашла Делия.
С Оскаром был вопрос. Здесь вопросов не было.
Генри Рассел был мертв.
Маршал лежал под дымящимися, провалившимися досками часовни в большой красной луже, лицом в снег. Его ноги были неловко скрещены, одна рука согнута за спиной. Он был убит выстрелом в спину, выстрелом трусливого убийцы.
Отряд вновь собрался у здания школы, израненный телом и духом, многие из них были покрыты чужой кровью. Бирн занес тело Рассела внутрь, положил его на пол за столом Грейс и накрыл одеялом, которое учитель использовал для пикников. Теперь в здании было два трупа.
Грейс убежала в ванную комнату, чтобы побыть одной, но ее крики были слишком сильными, чтобы их можно было заглушить.
Сестра Мэйбл была завернута в пальто Бирна, чтобы скрыть свою наготу. Ее волосы были покрыты коркой крови, наполовину скрывавшей лицо. Пуля в ротаторной мышцы Бирна выскочила, но рана все еще зияла, заживая слишком медленно. Но ему было лучше, чем Оскару Шиесу. Школьная учительница сделала все, что могла, но он был ранен дважды и с трудом передвигался, прихрамывая и тяжело дыша.
Делия почти чувствовала себя виноватой за то, что вышла из боя невредимой. Пуля Рейнхольда задела ее, но это была всего лишь рана, которую удалось забинтовать.
Но ей было нехорошо. Появились первые позывы ее состояния, и она не могла контролировать ярость зверя внутри себя. По крайней мере, она заставила себя отойти от тела Уэба, чтобы не съесть его. Видит Бог, она хотела этого. Ей потребовалось все самообладание, чтобы побороть этот отвратительный порыв. Клыки вернулись на место, и, хотя она не осознавала этого, красный блеск покинул ее глаза.
Она подошла к Бирну. "Мы должны привести остальных внутрь".
"Вообще-то, я думал взять маршала и того парня, Рейнхолда, и оттащить их назад для погребения. С таким же успехом я мог бы отнести туда и остальных".
Она бросила на него недоверчивый взгляд. "Ты хочешь сейчас копать ямы?"
Он повесил голову и положил руки на бедра.
"Малыш, - сказал он, - я уже не знаю, чем заняться".
"Мы должны пойти за ними".
"Ты и я одни? Ты, наверное, не в себе".
Другой голос раздался позади них. "Ты не будешь один".
Шиес использовал свой "Витворт" как трость. Даже в таком ослабленном состоянии этот человек выглядел таким сильным, словно его подпитывала какая-то необоримая мужская сила.
