Сыскное управление - Анна Коэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это были не инквизиторы. Брат с сестрой ввалились на этаж довольные, краснощекие; их плечи искрились снежной крупой. Почувствовав мимолетное облегчение, Норма опустила глаза обратно на лист. Первое предложение теперь казалось ей неуместным. Норма зачеркнула его одной ровной линией и начала заново. Все равно потом набело переписывать. «На вопиющий случай самосуда указал министр мореходства…»
Внезапно об стол что-то грохнуло. Она вздрогнула и выпрямилась. Лес улыбался во все зубы, демонстрируя бутылку вина. Норма задрала брови.
– Ты, верно, думаешь, что этого будет мало? – оскалился брат еще шире. – И ты будешь права. Ать!
На стол с развеселым стуком опустилась вторая такая же бутылка. Зеленого стекла, с длинным узким горлышком, на этикетке красовался осел, вставший на дыбы на манер породистого скакуна. Норма открыла рот, но Диана ее опередила:
– Но и это еще не все! Ать-два! – и еще две бутылки присоединились к своим близняшкам.
Норма окончательно растерялась и переводила взгляд с вина на геммов и обратно. Перо в пальцах задрожало, разбрызгивая крошечные капли чернил.
– Все, как мы и договаривались, – напомнил Лестер. – Ты сама говорила: «Сейчас не время, сейчас не время. Вот вызволим Катерину, тогда и выпью с вами».
– Да, – подхватила Диана, – так оно и было. Мы даже вино взяли, на которое ты тогда показывала. Фирменное, из «Поющего осла».
– Дорогущее!
– Но это ничего, нас же еще Макар обещал озолотить.
У Нормы задергался подбитый глаз. Она медленно отложила в сторону компресс.
– Там, в «Осле», кстати, концерт идет. Скрипачи, балалаечники! Танцы!
– Но мы подумали о тебе и вот, вернулись. Вместе-то веселее. Жаль, правда, Илая с нами нет, еще на службе, бедолага… – слегка пригорюнилась младшая.
На что Лес хохотнул, доставая нож и примеряясь им к закупоренному сургучом горлышку:
– Он такими глазами смотрел на ту барышню, что я бы не стал о нем сожалеть.
С этими словами он сорвал печать, а следующим ловким движением поддел пробку и извлек ее на свет.
– Ура! – Диана захлопала в ладоши. – Где тут у нас чашки?
Норма вскочила на ноги, одновременно ударяя ладонями о стол. Бутылки едва не свалились на пол, но Диана успела их подхватить.
– Вы что, ошалели?! Какое может быть веселье? За нами вот-вот приедут из Инквизиции, а у меня рапорт не написан! Октав все знает, нас казнят еще до полудня! Нам конец, нам дубовая крышка!!! А вы!..
Лес сделал к ней шаг, протягивая руку, будто подбирался к разъяренному кошкану:
– Сестренка, да ты успокойся…
– Успокоиться?! – взвизгнула Норма. От гримасы гнева глаз запульсировал с новой силой. – Предлагаешь мне жить, как ты, ни о чем, кроме веселья, не задумываясь? Поймите вы, ничего еще не кончено! Наши проблемы, настоящие проблемы только начинаются! Нельзя же быть таким ту… – Норма захлопнула рот, но было поздно.
Лес потемнел лицом и рявкнул:
– Да даже если так, лучше изводиться по любому поводу, как ты? Мы же так с ума сойдем. Мертвого достанешь! – выдав эту тираду, Лес развернулся на пятках и громко затопал обратно по коридору. – Я спать! – и хлопнул дверью комнаты юношей.
Диана, проводив его взглядом, шумно выдохнула и повернулась к сестре:
– Зря ты так.
– С ним?
– С собой, – выдала младшая и тоже отправилась восвояси.
Норма осталась одна.
Она упала на стул и закрыла лицо ладонями.
«Вот, значит, как? Все хорошие, а я одна плохая? Мешаю им жить как хочется!»
Взяла чашку, отпила. Кипяток успел остыть, вода была еле теплая. Желудок жалобно заурчал, и Норма с досадой выплеснула остатки в горшок с живучей ядовитой растительностью. Лучше б еды набрали, как и всегда до этого.
Так, на чем она остановилась? «…министр мореходства, Его…» Скудство, как правильно – Светлость или Сиятельство? Совсем из головы вылетело. Кажется, все же Сиятельство. Итак, «министр мореходства, Его Сиятельство граф Буль…»
Часы с ходиками прохрипели дважды и снова мерно затикали.
Норма всхлипнула и уронила голову на сцепленные руки. Да она уже из ума выжила. Из горла вырвался смешок. Ну разве не глупость? Наутро их ждет нечто ужасное, как минимум их разжалуют к барстучьей матери, как максимум – четвертуют за измену. Но при этом Илай проводит время со своей любезной Катериной, Диана и Лес уже вовсю сопят в своих постелях, а она… пишет эту чушь!
– Все спи – а я одна не спи, – шмыгнула носом Норма. Взяла открытую бутылку, снова с подозрением глянула на от руки намалеванную этикетку. Осел издевательски щерил зубы.
Она плеснула немного в опустевшую чашку.
– Тоже мне важность, – буркнула она и отпила. – Рапорт. Какой от него сейчас прок?
Вино оказалось неожиданно сладким, точно ягодный сок. Норма не заметила, как чашка стала вновь пустой. Тогда она налила немного еще. Если оно как сок, то вреда же не будет?
После третьей чашечки ей стало гораздо теплее, и даже когда шаль сползла с плеч и Норма осталась в штанах и некогда белой форменной блузе, она этого не заметила. Откинувшись на спинку стула, ранее принадлежавшего семье полицмейстера, Норма прикрыла здоровый глаз – зашибленный все равно уже не открывался.
– Неужели я одна, кто не может просто наплевать на все? Просто жить и радоваться. Вот почему, а?
После четвертой пришла неожиданная мысль: ну, четвертуют их, и что? При их-то службе, со всеми этими интригами и бесконечными противоречиями, однажды этим бы все кончилось. Лучше раньше, чем позже. Меньше мучиться.
Норма потянулась и налила себе еще согревающего ягодного сока.
– Кто тут граф Буль-Буль? – философски вопросила она тишину сыскного управления. И сама же ответила: – Я граф Буль-Буль, – и выпила чашку залпом.
Боль в растянутой спине куда-то подевалась, будто жар растопил ее и выгнал из тела через кожу. Илай поводил лопатками. Чистая одежда, что ему оставили, села непривычно – слишком узкие панталоны из диковинно блестящей пурпурной ткани, слишком тонкие чулки, слишком пышная блуза с завязками на груди. В таком наряде он вылитый дворянин, только кругом не величественные дворцы и фонтаны Вотры, а заснеженный лес. Своей униформы он нигде не обнаружил, но очень надеялся, что ему ее вернут – все ж таки имущество казенное, Илай за него головой отвечает!
Он потрусил обратно к охотничьей домине, надеясь, что Катерина не успела его потерять. Если она, конечно, вообще заметила его отсутствие – эта мысль
