Электрические методы обогащения. Правдивая история о виртуальных амебах, современном инновационном предпринимательстве и прочей ерунде типа любви и смысла жизни - Павел Черкашин

– Я тебе оплачу дорогу. У меня хороший заказчик есть. Как раз под стать тебе задачка… Только у меня есть одно условие.

– Все что угодно, на все готов!

– Я должен видеть твое досье в «Большом аквариуме».

– Что? Шар мой? Я это шаром называю. Похоже, правда?

– Скорее на пульсирующее солнце похоже. Хотя, согласен, на досье с документами это похоже куда меньше, чем на шар.

– Слушай, у меня же нет туда доступа. Как я тебе его покажу?

– Дай пароль, чтобы снять «забор». Я сразу поставлю свой.

Гриша медлил.

– Для меня это – принципиальное условие. Я больше никому не доверяю, ты, наверное, уже и сам догадался. Мой-то шар ты уже наверняка видел. А я твой – нет. Не годится.

– Держи. Gretta1i2Love. Я рассчитываю на твою порядочность.

– Я ценю. Админский пароль отдать – это как кровью побрататься…

Санчес успел составить портрет Гриши прежде, чем ему закрыли доступ к «Большому аквариуму».

Из принтера вылезли несколько листков, которые Санчес тут же прочитал. «В будущем так будет выглядеть резюме сотрудника…» – подумал он с усмешкой.

Григорий Владимирович Долгов

Высокий мужчина, обладатель сильного приятного баритона. Секс-символ научной среды советской эпохи конца семидесятых: с герлами, прикидами, прибаутками «как здорово, что все мы здесь» и прочими атрибутами. В течение последних десяти лет активно теряет форму. Может похвастаться крайне высоким уровнем интеллекта (на уровне гения), но, как любой гений, не способен справиться с обычными житейскими трудностями. Непрактичен, забывчив, невнимателен к деталям. Сильный интроверт.

Гриша родился в семье исследователей в Новосибирске и с детства впитывал в себя атмосферу этой среды. Его родители работали в Академгородке в Институте ядерной физики, специализируясь на фундаментальных исследованиях. В свободное от работы время активно участвовали в самодеятельности, фестивалях песни, общественной работе. Когда появился Гриша, его родителям не было и двадцати пяти лет. Они жили в общежитии, но с появлением ребенка получили маленькую отдельную квартирку в только что построенной хрущевке. Присматривать за маленьким Гришей было некому. Большую часть времени ребенок проводил под опекой общественной системы образования – ясли, сад, школа. На лето бабушка забирала маленького внучка «на откорм» в деревню, где всячески баловала.

Гриша рос задумчивым, замкнутым мальчиком. Много читал, причем не только художественную литературу. Его живо интересовали учебники и научные книги родителей. Он мечтал стать таким же умным, важным для общества незаменимым ученым.

Он пошел в школу в шесть лет, а в пятнадцать закончил ее с золотой медалью и сразу же поступил в Новосибирский государственный университет на физический факультет. О молодом вундеркинде написали заметку в местной газете – долгие годы пожелтевшая вырезка из газеты висела у него дома в рамке над письменным столом. Родители очень гордились сыном, но научная работа не оставляла времени для настоящих семейных радостей. Кроме того, к моменту поступления сына в университет родители уже практически не общались друг с другом. У каждого была своя работа, вечером они возвращались домой затемно, молча ужинали и расходились по своим углам.

В университете Гриша познакомился с девушкой, известной своими бунтарскими замашками. Она рассказывала ему о движении хиппи, утверждала, что по ночам слушает «вражеские голоса», давала читать посредственные самиздатовские брошюры. Гриша был очарован и полностью подпал под ее влияние. Он научился бренчать на гитаре, купил магнитолу и добыл у фарцовщиков старые джинсы.

Когда в компании начались разговоры о несовершенстве советской власти и необходимости активных действий, Гриша вызвался участвовать в подготовке и расклейке листовок по зданию университета. Дальше разговоров дело не пошло, однако информация сразу просочилась в органы, родители Гриши немедленно попали в разработку и с побелевшими от ужаса лицами несколько вечеров подряд проводили с сыном воспитательную работу. Его самого тоже вызвали «на серьезный разговор», где мгновенно раскололи. Он официально покаялся, рассказал все что знал и согласился сотрудничать и содействовать в будущем, хотя от участия в активных провокациях против зачинщиков уклонялся – скорее от страха, чем по принципиальным соображениям.

Инцидент был исчерпан, но «осадок остался» – характеристика испорчена. Несмотря на выдающуюся успеваемость, красный диплом Грише не дали. В университете он увлекся компьютерными технологиями и программированием. Только наедине с компьютером он чувствовал себя уверенно, в общении с алгоритмами и перфокартами он был богом. К моменту окончания университета он считался главным экспертом в новомодной теории информации, увлекался алгоритмизацией управления сложными системами. Им заинтересовались в Институте прикладных систем, который как раз в тот момент занимался разработкой систем моделирования управления для подводных лодок. Несмотря на подпорченную репутацию, его выписали в Москву – сначала в качестве аспиранта, потом – в роли младшего научного сотрудника.

Сразу после переезда Гриша начал встречаться с аспиранткой своей лаборатории и через год женился. Из общежития переехал в квартиру к ее родителям, практически сразу у молодых родился мальчик, потом девочка. Родители жены, видные в советское время номенклатурщики, помогли получить двухкомнатную кооперативную квартиру, в которую молодое счастливое семейство и переехало.

Через несколько лет от рака скончался отец Гриши – сказалась работа с радиоактивными материалами. Мать мгновенно превратилась в сварливую старуху, вышла на пенсию и категорически отказывалась бывать где-либо, кроме районного магазина. Она так и осталась жить в Академгородке до конца своих дней, Гриша пару раз навещал ее только для того, чтобы понять – насколько они всегда были далеки друг от друга.

Следующие десять лет Гриша провел вполне однообразно. Почти все время он пропадал на работе. Вечерами читал или снова работал, спрятавшись от семейной суеты на балконе. Жена пилила его, но не сильно – он по первому же требованию выносил мусор, забивал гвоздь или ходил с детьми на прогулку. Большего от него нельзя было ожидать – она и не ожидала.

1991 год стал для него переломным. Гриша вдруг осознал, что жизнь не удалась, что он все время движется по течению и никуда таким образом не приплывет. В институте он достиг максимальных высот – защитил диссертацию, вел активную научную работу, но никаких шансов на продвижение по службе не имел – для этого нужны были навыки политика и менеджера, которыми Гриша не обладал ни в какой мере. Семейная жизнь не доставляла ему удовлетворения – дети не проявляли никаких талантов, к математике и физике были совершенно равнодушны. Впрочем, сын оказался на удивление спортивным и серьезно увлекся хоккеем. Дочь интересовали только подружки, журналы, мальчики и другая жизненная мишура. Оба ребенка учились посредственно, балансировали между тройками и четверками. Жена давно потеряла форму, перестала следить за собой и совершенно не проявляла интереса к мужу.

Гриша решил изменить свою жизнь. Попытался заново влюбиться. Втянулся в начинающееся кооперативное движение. Начал по-другому одеваться, ходить в новые места. Ни к чему хорошему это не привело – он начал пить, бездарно растратил семейные сбережения, испортил отношения с женой и коллегами, потеряв последних покровителей. Поговаривали, что «Долгов выдохся», ему не давали новые темы. Гриша увлекся религией и оккультными практиками, но это ему быстро надоело. В результате он оказался один в крохотной квартирке, которую жена смогла купить, продав после смерти Гришиной мамы все ее имущество, включая квартиру в Академгородке и дом в пригороде Новосибирска. Здесь Гриша стал настоящим затворником, полностью отдавшись страсти всей своей жизни – научным исследованиям в области искусственного интеллекта. Он сузил круг своего общения, жил бедно, неряшливо, все скудные доходы тратил на книги и компьютерную технику, порой мог унести из института компьютерную мышку или расходные материалы. Его подобная жизнь нисколько не смущала.

Чтобы получить хоть какой-то дополнительный источник заработка в дополнение к мизерной зарплате, Гриша начал писать программы для распространения через Интернет. Большой популярностью пользовался его собственный торрент-клиент. Это приносило сущие копейки, но покрывало расходы на оборудование и исследования.

Обладая незаурядным умом и массой талантов, Гриша, не приученный к настоящему труду, шел по жизни без особых стремлений и целей. Наука для него всегда была скорее забавой, любимым хобби, а не тяжким трудом. Потеряв отца, он потерял жизненные ориентиры. Подсознательно Гриша всегда мечтал сделать что-то важное, но не был готов прикладывать к этому какие-либо усилия и покидать пределы зоны собственного комфорта. А рядом никогда не было никого, кто мог бы его поддержать, «прикрыть спину», помочь сориентироваться в вопросах, которые Гриша сам считал несущественными или недостойными его внимания. Родители, жена, коллеги – никто не хотел этим заниматься. В результате талант Гриши «подвис» в вакууме и не смог реализоваться.