Память льда. Том 2 - Стивен Эриксон

— Хвала богам! — воскликнула Скалла.

Остряк повернулся к ней:

— Что? Почему?

— Ты только что использовал весь свой словарный запас, болван. Значит, остаток дня ты будешь молчать!

Ухмылка великана была куда более хищной, чем ему самому хотелось бы.

Итковиан смотрел, как двое даруджийцев идут наверх, а вслед за ними — Хумбролл Тор, Хетан и Кафал.

— Сударь? — проговорила капитан Норул.

— Не ждите меня, — ответил он. — Теперь вам предстоит говорить от имени «Серых мечей», сударыня.

Она вздохнула и двинулась вперёд.

Итковиан медленно рассматривал местность. Кроме оцепления у подножия холма, двух иноземных армий нигде не было видно. Не будет хвастливого выставления силы напоказ, чтобы запугать представителей города, — щедрый жест, который вряд ли оценят жрецы. И жаль, что не будет, так как Рат’Худ, Рат’Огнь и Рат’Престол Тени серьёзно нуждались в смирении.

Придётся довольствоваться укусами насекомых и укачиванием.

Итковиан оценивающе посмотрел на малазанскую стражу. Отметил, что оружие было высокого качества, пусть и слегка изношено. Вооружение чинилось и правилось в поле — армия далеко от дома, далеко от дополнительных поставок. Темнокожие лица смотрели на него в ответ из-под мятых шлемов, бесстрастные, возможно — удивлённые тем, что он остался тут, в компании молчаливого возницы-джидрата.

Я одет как офицер. Теперь это может создать неверное впечатление. Он стащил перчатки, потянулся и отцепил фибулу, символизирующую его ранг, уронил её на землю. Развязал серый пояс, отбросил в сторону. Наконец отстегнул шлем с забралом.

Стоявший ближе всего солдат шагнул вперёд.

Итковиан кивнул:

— Я готов к обмену, сударь.

— Сделка вряд ли будет равной, — ответил тот на ломаном даруджийском.

— Простите, но я не соглашусь. Серебряная инкрустация и золотой гребень только украшают этот боевой шлем, но уверяю вас, бронзовые и железные полосы — высочайшего качества, как и нащёчники, и сетка. Он весит самую малость больше, чем тот, что надет на вас.

Солдат помолчал, затем медленно расстегнул свой шлем с бармицей.

— Когда передумаете…

— Этого не будет.

— Да. Я только хотел сказать, что когда вы передумаете — найдите меня, и никаких обид. Меня зовут Азра Джаэль. Одиннадцатый взвод, пятая когорта, третья рота морпехов Войска Однорукого.

— Я Итковиан… Бывший солдат «Серых мечей».

Они обменялись.

Итковиан повертел шлем в руках.

— Крепко сделан. Я доволен.

— Арэнская сталь, сэр. Ни разу его не пришлось ровнять, так что металл прочный. Бармица напанская, ещё не видела меча.

— Превосходно. Это выгодный для меня обмен, даже стыдно.

Солдат ничего не ответил.

Итковиан посмотрел на вершину холма.

— Как думаете, будет оскорбительно для них, если я подойду? Разумеется, моё мнение не будет учитываться, но я услышу…

Солдат, похоже, боролся с сильным чувством, но покачал головой.

— Они почтут ваше присутствие за честь, сэр.

Итковиан еле заметно улыбнулся.

— Я так не думаю. Кроме того, я бы предпочёл, чтобы меня не видели, если уж начистоту.

— Тогда обойдите холм и поднимитесь с той стороны, сэр.

— Хорошая мысль. Благодарю сударь, так и поступлю. И спасибо вам за отличный шлем.

Малазанец просто кивнул.

Итковиан прошёл через кордон, солдаты расступились, пропуская, и отдали ему честь.

Неуместная учтивость, но тем не менее — ценная.

Он направился к другой стороне холма. Отсюда стали видны лагеря двух армий с западной стороны. Они были не крупными, но профессионально устроенными. Войско малазанцев соорудило четыре небольших, отдельно стоящих форта из валов и крутых траншей, соединённых земляными перемычками.

Меня впечатляют эти чужеземцы. Следует признать, Брухалиан был прав — если бы мы устояли, они могли бы на равных сразиться с войсками септарха Кульпата, пусть те и превосходили их числом. Они сняли бы осаду, если бы только мы сумели продержаться…

Итковиан начал взбираться по склону, зажав малазанский шлем под левой рукой.

Ветер наверху был сильным и сдувал насекомых прочь. Дойдя до вершины, Итковиан остановился. Навес на шестах был в пятнадцати шагах впереди. Здесь, с тыльной стороны места встречи, стояли в ряд бочонки с водой и резные ящики со знаком Тригалльской торговой гильдии. Этот символ был ему хорошо знаком, ведь гильдия начала работать в Элингарте, на родине Итковиана. Глядя на этот знак, он чувствовал гордость за столь явный успех соотечественников.

Под навесом возвышался большой стол, но все расположились чуть дальше, под солнцем, словно вступительные формальности ещё не закончились.

Возможно, они уже в чём-то не сошлись. Наверное, это Совет Масок со своими жалобами.

Итковиан взял чуть левее и тихо пошёл вперёд, намереваясь занять место с подветренной стороны навеса, возле воды.

Один малазанский офицер заметил его и склонился к другому. Короткий обмен фразами, затем этот другой, тоже из командования малазанцев, медленно повернулся поглядеть на Итковиана.

Через мгновение остальные сделали то же самое.

Итковиан остановился.

Крупный воин с молотом за спиной выступил вперёд.

— Вот человек, которого мы хотели встретить. Ты — Итковиан, Кованый щит «Серых мечей», Защитник Капастана. Я — Каладан Бруд…

— Прошу прощения, сударь, но я больше не Кованый щит и не солдат «Серых мечей».

— Нам доложили. Тем не менее, прошу, пройди вперёд.

Итковиан не шевелился. Он изучал обращённые к нему лица.

— Вы обнажите мой позор, сударь.

— Позор? — нахмурился воин.

— Воистину так. Вы назвали меня защитником Капастана и это титул-насмешка, ибо я не защитил Капастан. Смертный Меч Брухалиан дал мне приказ удержать город до вашего прибытия. Я не смог.

Никто не сказал ни слова. Прошла полудюжина ударов сердца.

Затем Бруд проговорил:

— Насмешки не было. И тебе это не удалось только потому, что ты и не мог победить. Понимаешь меня?

Итковиан пожал плечами.

— Я понимаю ваш довод, Каладан Бруд, но вижу мало смысла в спорах о словах. Если вы позволите, я займу место сбоку. Уверяю вас, с моей стороны не последует ни мнений, ни замечаний.

— Мы многое потеряем, — прорычал Воевода.

Итковиан посмотрел на капитана Норул и был потрясён — по её обветренным щекам текли слёзы.

— Хочешь, чтобы мы доказали тебе твою ценность, Итковиан? — спросил Бруд, ещё сильнее хмурясь.