От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ) - Евгений Стригин

Генерал Владимир Медведев в 1994 году писал: «Первая утечка информации немецкому журналу «Шпигель» была, по утверждению бывшего Генерального прокурора России, чьим-то преступлением. Чьим? До сих пор неизвестно. Были отстранены три следователя, которые допрашивали В. Павлова. Однако результат расследования до сих пор неизвестен, виновные по сей день не названы».[853]

Дальше больше. Вышла книга «Кремлевский заговор. Версия следствия». Написали ее уже сам генеральный прокурор Степанков и его заместитель Лисов. В набор она была сдана 7 июля 1992 года, подписана к печати 26 августа 1992 года. Многих такой подход руководства генеральной прокуратуры удивил, если не сказать — шокировал.

«Случай вопиющий, беспрецедентный!».[854] «В любой стране, — писал Олег Попцов, — это стоило бы прокурору его кресла и предрешило бы мгновенный закат его профессиональной карьеры. В любой стране, но только не в России, переживающей свое судорожное демократическое рождение, сделавшее безалаберность, безответственность, безнаказанность образом обретенных свобод».[855]

«Весьма интересно было бы знать, когда, на какой стадии следствия, были заключены — заранее! — договоры об издании книги у нас и за рубежом, какова сумма гонораров за ее издание и публикации в «Огоньке», оплачивались ли напечатанные снимки».[856]

Чем руководствовались авторы книги сказать трудно. Но версии всего две. Либо желанием заработать на книге деньги и популярность, либо желанием оказать давление на принятие нужного решения по делу. Оба варианта авторов не красят. Тем более, что речь идет о генеральном прокуроре страны и его заместителе.

4.7.4. В конце января было принято постановление о назначении судебного заседания. Процесс был назначен на 14 апреля 1993 года. Одних свидетелей было свыше 1000 человек.

Обвинительное заключение было вручено обвиняемым в феврале 1993 года. Само обвинительно заключение составляло пять томов. Для не знакомых с уголовным судопроизводством поясним: обвинительное заключение — итоговый и, по сути дела, аналитический документ, обобщающий все материалы уголовного дела. Пять томов — колоссальный труд.

Планировался грандиозный процесс. И как всякая грандиозность, он должен быть дорогим. 29 января 1993 года в ходе обсуждения бюджетного послания российским парламентом депутатам было предложено принять постановление о дополнительном выделении Верховному Суду РФ 32,5 миллиона рублей для организации и проведения «процесса ГКЧП». Постановление было принято.

Суд шел неторопливо. А зачем ему торопиться. В конце 1991 года уголовное дело было актуальным. В 1992–1993 годах оно стабильно теряло актуальность. Новым российским властям было не до этого уголовного дела, другие проблемы занимали. Так было не редко в российском правосудии, сначала все затягивается, затем теряет актуальность, затем суд принимает соломоново решение, чтобы не создавать себе проблем с подсудимыми, для которых то актуальность остается.

К концу ноября 1993 года основные процессуальные вопросы были рассмотрены, и началось официальное судебное следствие. Так продолжалось до 23 февраля 1994 года, когда Государственная Дума приняла закон об амнистии. Все обвиняемые согласились прекратить дело. Однако еще некоторое время продолжались споры о праве на амнистию. Позже обвиняемый Варенников отказался от амнистии и через год был оправдан по суду.

Так бестолково кончился один из «процессов века».

4.7.5. Пока шло разбирательство по делу ГКЧП, начался Конституционный суд, который проверил законность указов президента РФ о приостановлении деятельности КП РФ, о деятельности КПСС и КП РСФСР и об имуществе КПСС.

Интересно отметить, что ведущие коммунистические вожди КПСС и КП РСФСР не спешили попасть в суд в качестве истцов. Практически рядовой член компартии Юрий Слободкин взял эту ношу на себя.

Сомнительность президентских указов была видна невооруженным глазом. Однако, допустить отмены их в период бурного роста оппозиционных настроений власти не решались. Тогда придумали хитрый ход. На стол конституционных судей легло еще одно ходатайство о проверке конституционности самой КПСС. Ходатайство подал депутат Олег Румянцев, которой через несколько дней был поддержан еще пятьюдесятью с лишним депутатами. Противники коммунизма явно намеревались провести процесс века.{291} Этакий российский вариант Нюрнбергского трибунала.

Осторожные люди предупреждали: «…Можно найти достаточное количество аргументов, цитат, правовых статей и «за» и «против» тезиса о неконституционности КПСС. Но окончательное решение не может носить судебный характер. Оно будет политическим.

Так стоит ли толкать на принятие такого решения наш молодой беспрецедентный в истории России институт — Конституционный суд?».[857] Но уже тогда стала постепенно складываться особенность российского правосудия, правосудия не по закону, а по желанию власти. Закон, как известно, что дышло, куда повернул, то и вышло.

4.7.6. В ходе процесса в качестве свидетеля вызвали М.С. Горбачева, который на заседание не пришел. На пресс-конференции после своей поездки в Германию он заявил: «Это не Конституционный суд. Это политический процесс в рамках Конституционного суда… Втянуть себя в участие в спектакле я не позволю. Пойти в суд меня не заставят».

Заставили. Министерство безопасности и министерство иностранных дел получили указание не допускать выезда Горбачева за границу, пока он не явится в суд исполнить свой гражданский долг. В связи с этим Горбачев был вынужден отложить свою поездку в Сеул, встречу с президентом Ро Дэ У и чтение лекций.

Но ситуация с Горбачевым была одним из немногих интригующих моментов судебного процесса. Красивого процесса не получилось. Писали: «Суд над партией откровенно скучен».[858] Мало того. «Предполагалось, что процессу будет сопутствовать хотя бы частичное улучшение экономической ситуации, появление первых признаков стабилизации».[859] Однако, улучшение не было и суд над КПСС все больше вызывал другие чувства среди обывателей.

4.7.7. 30 ноября 1992 года было оглашено решение Конституционного суда. Дело о КПСС было завершено. Указы Президента о приостановлении деятельности коммунистических партий (КПСС и КП РСФСР), об их имуществе и деятельности были признаны конституционными на девяносто процентов. Разбирательство по второму ходатайству — о неконституционности самой КПСС было прекращено ввиду отсутствия предмета рассмотрения. КПСС распалась, а российская компартия не была юридически оформлена. Та часть имущества, которую партия присвоила у государства, подлежит изъятию, то, что было партийным — нет.

Решение Конституционного суда обжалованию не подлежало. Вроде бы такие решения не особенно задевали кого-либо, но они и не особенно удовлетворяли кого-либо. А все ждали другого. Гора родила мышь, и этого «процесса века» не получилось.

«Сразу после появления ожидаемого решения заблаговременно созданный Оргкомитет во главе с В. Купцовым приступил к практической работе по созыву возрождаемой партии».[860] Типично аппаратное поведение бывших партийных функционеров. Подождали, когда власти сказали (точнее — показали) «можно». И только после этого начали возрождать свою партию.

Можно, конечно, обвинить бывших функционеров КП РСФСР в оглядке на власть, что никогда не было характерным для первых коммунистов. Но зато они и создали настоящую партию, другие коммунистические партии больше по митингам, а эта создана с чувством, с толком, с расстановкой. Как и положено настоящим проверенным работникам партаппарата. Митингами и демонстрациями они занялись потом, когда официально оформились. Но зато получилось довольно прилично и успешно.

Так в новой России появилась реальная политическая оппозиция, создавшая свою солидную партию, самую сильную партию в стране, которая, правда, умудрилась проиграть все последующие основные выборы. Разумеется, кое-что она выигрывала (например, выборы в Госдуму в 1995 году), но это были такие мелочи, что российскую власть не особенно тревожили.

Недовольные монополией КПРФ другие активисты оппозиции позже писали: «…Никто в КПРФ делать что-либо с кем-либо не будет. Сил нет. Энергии нет. Есть приязнь народа — старая отдача семидесятилетней власти, и все. Приязнью лениво пользуются смурые, тучные люди.{292} Их выбирают. Они сидят в Госдуме, изображая оппозицию».[861] Это о мыслях людей, готовых к радикальным переменам, новым революциям. «Старым» коммунистам такие революции нужны были только на словах (чтобы удовлетворить запросы рядовых коммунистов), на самом деле победить они хотели в закулисной борьбе и при помощи избирательных побед.