Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая - Эрнест Лависс

Тем временем оживилась деятельность оппозиции в генеральных штатах. Напрасно король отменил несколько особо ненавистных мер и обещал ввести в действие конкордат, — бельгийцы не желали мириться. Вскоре они одержали даже неожиданную победу. Это произошло в декабре 1829 года во время обсуждения годичного и второго десятилетнего бюджета: де Селль, де Брукер и Сюрле де Шокье произнесли ряд блестящих речей, и слова: «не будет удовлетворения жалоб, не будет и денег» — послужили лозунгом объединения. Кончилось тем, что десятилетний бюджет, устанавливавший пути и средства финансовой политики, был отвергнут во второй палате большинством бб голосов против 62. Королю пришлось удовольствоваться временным бюджетом на год, принятым единогласно, одновременно с отменой налога на помол. Это было тяжелое поражение, притом первое крупное поражение, понесенное Вильгельмом I в генеральных штатах. Он не скрывал своего гнева и сместил шесть видных чиновников, голосовавших вместе с оппозицией. Мало-помалу между голландцами и бельгийцами дело дошло до настоящих враждебных действий. Когда 18 мая 1830 года генеральным штатам были представлены два доклада на голландском языке, вопреки обычаю не переведенных на французский, один из бельгийских депутатов, Вартелеми, пригрозил северным коллегам поголовным сложением полномочий южными депутатами. О середины 1830 года стало весьма резко намечаться сепаратистское движение.

Бельгийское восстание (август — октябрь 1830 г.). Возбуждение умов было уже велико, когда в Париже вспыхнула Июльская революция. Это событие немедленно вызвало отклик в Брюсселе. Здесь в августе должны были состояться большие празднества по случаю промышленной выставки. Особенно пышное торжество готовилось на 24 августа — в 59-ю годовщину рождения короля. Заклятые враги правительства, в частности адвокат Александр Жандебьен, мечтавший в то время о присоединении Бельгии к Франции, решили воспользоваться брюссельскими празднествами, чтобы поднять восстание. Король Вильгельм, приехавший в Брюссель в половине августа, не придал никакого значения общему возбуждению и отверг просьбу генерала Биландта, губернатора южного Брабанта, о присылке подкреплений. Видя смелые афиши оппозиции, возвещавшие программу восстания: «Понедельник 23 августа — фейерверк, вторник 24-го — иллюминация, среда 25-го — революция», власти ограничились тем, что отменили иллюминацию 24 августа. Но они разрешили поставить на следующий день оперу Скриба и Обера Немая из Портичи, которая раньше была запрещена и сюжет которой (мятеж неаполитанца Мазаниелло против испанцев) неминуемо должен был дать публике повод к революционной манифестации. 25 августа после представления этой оперы вспыхнуло грозное восстание. Толпа двинулась к редакции газеты Насьональ и к дому министра ван Маанена и подожгла их. На следующий день грабежи и пожары возобновились, а 27-го взвилось трехцветное брабантское знамя (красно-желто-черное). За восстанием последовали более систематические действия дворянства и буржуазии. Шайки поджигателей исчезли, и гражданская гвардия была организована бароном Гоогворстом и Карлом Плетинксом. Однако для нидерландского короля не вез еще было потеряно. Совещание бельгийских нотаблей, состоявшееся в брюссельской ратуше, решило только отправить к нему пять делегатов (в том числе Жандебьена) с почтительнейшей просьбой выслушать жалобы бельгийского народа — отставить ван Маанена и созвать генеральные штаты. Вильгельм I, по обыкновению, выказал себя крайне нерешительным: колеблясь между желанием наказать бунтовщиков и желанием уладить дело кротостью, он уполномочил своего старшего сына, принца Оранского, отправиться в Брюссель, не дав ему, однако, никаких определенных полномочий. Естественно, что миротворческая миссия принца потерпела полную неудачу. Он был принят очень холодно и в бесплодных переговорах (1–3 сентября) только подорвал свою популярность. В то же время король отпустил бельгийских делегатов, не дав им решительного ответа. Правда, 3 сентября было объявлено об отставке ван Маанена, и вскоре генеральные штаты были созваны на экстренную сессию в Гааге. Но все эти уступки оказались запоздалыми. Партия восстания с каждым днем усиливалась в южных провинциях. Шарль Рожье привел в Брюссель набранный в Льеже отряд в 300 человек, и образовался комитет общественного спасения, куда вошли Жандебьен, ван де Вейер и Феликс де Мерод. С другой стороны, голландцы негодовали; они требовали репрессий, и Арнгеймсшя газета призывала: «К оружию! Кровь мятежников — не братская кровь!» Во время сессии генеральных штатов в Гааге бельгийские депутаты подвергались на улицах оскорблениям, и в самом собрании к ним отнеслись недоброжелательно. Тогда Герлах осмелился заявить от их лица, что если палата не обратит внимания на их ходатайства, они не останутся праздными и равнодушными зрителями гибели своей родины. Спустя несколько дней произошли непоправимые события: принцу Фридриху, второму сыну короля, приказано было вступить в Брюссель с военным отрядом в 10 ООО человек, и брюссельцы под руководством Карла Плетинкса и нескольких других энергичных вождей (Дюкпетио, Эверар, Грегуар и др.), взявших на себя обязанности комитета общественного спасения, принялись ожесточенно защищаться. С 21 по 26 сентября бой шел в предместьях и на улицах города. Дело обороны не было подорвано даже и после того, как Дюкпетио, Эверар и Плетинкс, отправляясь парламентерами, один за другим попали в плен. Сопротивление продолжалось с тем же героизмом, и в ночь с 26 на 27 сентября принц Фридрих ретировался, а в освобожденном городе власть перешла к временному правительству, состарившемуся из Эмиля Гоогворста, Рожье, Феликса де Мерод, Жандебьена и ван де Вейера; 28 сентября Луи де Поттер, вернувшийся из Франции, с триумфом вошел в состав этого правительства.

Неудача принца Фридриха имела решающее значение. Кровь павших брюссельцев. которым был воздвигнут общий мавзолей на площади Мучеников, освятила дело революции и сделала бесповоротным разрыв между бельгийцами и голландцами: Южные провинции восстали. Бельгийские солдаты, состоявшие на королевской службе, в огромном большинстве зачислялись в воинские части в пределах своей родной провинции, сообразно принятой в королевстве системе местных наборов. Они всюду начали брататься с повстанцами, расстроили полки, возбудили смуту в гарнизонах, и в несколько дней вся Бельгия, если не считать трех или четырех крепостей, была свободна. 4 октября временное правительство объявило, что бельгийские провинции, «насильственно отделившиеся от Голландии», составляют независимое государство и что будет созван национальный конгресс. Последняя попытка, сделанная в октябре принцем Оранским с целью вернуть Бельгию, — попытка, впрочем, столь же сомнительная, как и первая, — кончилась ничем, и ему лишь пришлось выслушать следующий горделивый ответ: «Революцию произвел народ; народ же прогнал голландцев с бельгийской территории; и он, лишь он, а не принц Оранский, стоит во глаье движения, которое обеспечило независимость народа и упрочит его политическое единство». Вильгельм I изменил своим успокоительным обещаниям, призвав обратно ван Маанена и вверив военное командование в Антверпене боевому генералу Шассе. Временное правительство послало несколько тысяч добровольцев с поручением поднять в этом городе восстание. Шассе принужден был очистить Антверпен, но подверг его бомбардировке из цитадели (27 октября). В начале ноября независимость Бельгии была фактически обеспечена. Голландцы держались еще только в Люксембурге и в Антверпенской цитадели.

Бельгийский национальный конгресс. 10 ноября 1830 года торжественно открылся в Брюсселе созванный временным правительством национальный конгресс. Он состоял из двухсот депутатов в возрасте не ниже 25 лет, избранных непосредственно гражданами, причем избирателем мог быть всякий бельгиец, коренной или натурализованный, или живущий оседло в Бельгии не менее 6 лет, не моложе 25 лет, при условии наличия податного ценза, который был различен в разных местах и от которого освобождали известные гражданские и военные чины. На конгрессе были представлены все классы общества; католиков и либералов оказалось почти равное число. Луи де Поттер, старейший по летам член временного правительства, открыл конгресс речью, в которой напомнил о голландском гнете, оправдывал революцию и перечислил все, сделанное доныне временным правительством. Конгрессу предстояло укрепить независимость Бельгии и довершить ее национальное возрождение.

На следующий день конгресс сформировал свой президиум. Кандидатом католиков на пост председателя был Герлах, но он не пожелал баллотироваться, и по третьему голосованию избран был 106 голосами барон Сюрле де Шокье из Льежа. Это был умеренный либерал, человек 63 лет, лишенный всякого честолюбия и вследствие своего мягкого характера как нельзя более способный поддержать принципы «союза», ноября временное правительство сложило с себя власть и тотчас же снова приняло ее по просьбе конгресса. Этот акт вежливости не понравился де Поттеру, который требовал, чтобы временному правительству была предоставлена законная верховная власть; он подал в отставку и удалился во Францию. Избавившись от этого беспокойного человека, конгресс принялся за работу. Он начал с того, что 18 ноября вотировал независимость Бельгии, «не нарушая, однако, отношений Люксембурга к Германскому союзу»: надо было пощадить щепетильность европейских держав. Затем был поставлен вопрос о форме правления. Конституционная комиссия, избранная в октябре, высказалась за монархию, на что де Поттер заметил: «Не стоило проливать кровь из-за таких пустяков». После бурных прений, в которых особенно выдвинулся Нотомб, конгресс большинством 174 голосов против 13 принял конституционную монархию, а двумя днями позднее навсегда лишил Нассауский дом бельгийского престола (22–24 ноября). После этого конгресс мог не спеша заняться выработкой отдельных параграфов конституции. Она была закопчена и обнародована 7 февраля. По этой хартии исполнительная власть принадлежит наследственному королю, личность которого неприкосновенна, и ответственным министрам, которых король назначает и увольняет. Королю предоставляется право распускать палаты под условием назначения новых выборов в сорокадневный срок. Законодательная власть принадлежит совместно королю, палате представителей, избираемых на четыре года непосредственно гражданами, платящими не менее 20 флоринов податей в год, и сенату, члены которого, в количестве вдвое меньшем, избираются на 8 лет из числа лиц не моложе 40 лет и платящих не менее 2000 флоринов прямых налогов. Судебная власть осуществляется назначаемыми пожизненно судьями, а в области уголовных и политических дел — судом присяжных. Вторая глава («Бельгийцы и их права») содержала множество весьма либеральных пунктов, устанавливавших свободу культов, обучения, печати, безусловное право образования союзов и представления петиций. Новый основной закон был утвержден единогласно. Для вступления его в действие требовалось лишь одобрение Европы.