Расстановка - Константин Рольник

— Хм… Понятно… Но отмыться от этой клеветы было трудно, наверное?

— Еще как… Для этого и требуется ставить в каждом городе тайную типографию: чтобы на ложь, клевету, на обвинения в мерзостях, которые мы не совершали, давать ответ. Чтоб читатели знали, как дело обстоит. Союз Повстанцев не убивает мирных жителей, а защищает! Наша пресса смогла разъяснить положение вещей. А до кого газеты не доходят — до того слух дойдет. Слухам сейчас верят больше, чем телевидению.

— Это из-за цензуры. — понимающе кивнул Николай Чершевский

— Что ж — промолвил Алексей — Значит, вы защищаете людей от правителей…

— И от местных сатрапов в серых формах — дополнил Рэд — Такой в каждом районе есть. Сидит в стеклянной будке, вечером берет дубину, выходит на охоту и грабит. И слова ему не скажи, потому как дубина у него резиновая. А не деревянная, как у обычных уголовников. Ну вот, таких грабителей местные боевые группы тоже обезвреживают. Убийство Остолопова восхищает всю страну, а самозащита от паука районного масштаба — восхищает район.

— Ну, лично меня ничуть не восхищает, как вы поступили с Остолоповым — возразил Алексей Чершевский — Еще раз повторю, я как врач, не могу одобрять даже тысячу раз обоснованное…

— Я уважаю вашу гуманную позицию — почтительно кивнул Рэд — другое дело, что обстоятельства моей личной судьбы не позволяют мне разделять ее… Однако мое понимание мира достаточно широко, чтобы вместить вашу точку зрения.

Собеседники помолчали.

— Хм… — задумался Алеша — А не ведет ли ваша тактика к равнодушию масс? Рабсияне будут, ковыряя в носу, глазеть на единоборство правительства с горсткой суперменов… Не получится так?

— Этого опасался Ильич Нелин. Однако наш сегодняшний опыт свидетельствует об обратном. Все, кто сегодня оказывает нам помощь — дает адреса для переписки, дает убежища, вступает в организацию — делают это потому, что в их глазах мы себя показали как люди реального дела. Мы реально мстим за их мучения подлым медвежутинцам. Ну вот… Нам нужна сочувствующая среда и пополняющиеся резервы. Для этого нужен высокий авторитет. Его мы и зарабатываем, спасая рабсиян от медвежучьих нелюдей.

— Однако — парировал Николай Чершевский — Сочувствует и помогает вам все равно горстка. Вас, подпольщиков, мало. Нас, сочувствующих, в десять раз больше. Но в сумме это процентов пять от населения. Вам никогда не разбудить пассивный народ..

— Мы и не ставим такой цели — ответил Рэд — Угнетенных разбудит капитализм. А мы, к этому "часу икс", будем обладать наработанным авторитетом. Не понимаете?

— Хм… Разбудит капитализм? Чего ж не разбудил до сих пор? Объясните-ка подробней…

— С удовольствием — отозвался Рэд. Кофе взбодрил его, серые глаза блестели, жесты стали оживленнее. Лицо, обычно бесстрастное, сделалось приветливым. — Вот я спрошу вас, дорогие мои: так ли уж сильно отличается нынешний капитализм от капитализма прошлого века?

— Мы с братом это обсуждали — отозвался Николай — разница в том, что рабочий класс устранился из политики. Он пассивный стал. Распыленный какой-то.

— Да — живо кивнул Рэд — Это единственная разница. Но остальные законы капитализма никуда не исчезли. Никуда не делся закон концентрации капитала. Тресты, монополии побеждают в конкуренции. А концентрация капитала ведет к концентрации власти, то есть к диктатуре…

— И закручиванию гаек! — добавил Алексей

— Дело не только в этом. — повел рукой заговорщик — Никуда не исчезли и кризисы перепроизводства. Вы ведь знаете, что это значит. Допустим, на сырье в масштабах страны капиталисты тратят 200 миллиардов, на зарплату рабочих тоже 200 миллиардов, и производят товар. Продать его надо с прибылью, допустим за 600. А купить его рабочие могут лишь на те 200, которые им уплатили. Что делать с излишками товара, которые они купить не могут?

— Ну… излишки продают за границу.

— Куда продавать-то? Планета не безгранична. В отсталых странах развивается свое производство, иностранцы не покупают наших товаров, у них есть свои. Что делать? Куда девать товар? Выбрасывать в море? Монополисты решают эту проблему путем передела рынков и производства оружия — за оборонные заказы монополиям платит государство, в счет налогов. А теперь — внимание!

Рэд воздел острый желтый палец к потолку.

— Нужда в захвате новых рынков, плюс производство уймы оружия, плюс патриотическая диктатура, плюс рабославная религия с ее нетерпимостью — все это, рано или поздно, ведет к войне. На Мезле изобрели ядерное оружие. Однако правители редко пускают его в ход, предпочитая воевать руками мелких стран, окраин. Третья мировая война будет чередой локальных конфликтов. Их будет все больше и больше, пока все население Мезли не втянется в войну. А втянувшись, население быстро устанет от шовинизма и возненавидит патриотизм: на долгую и бессмысленную бойню рабочих погонят под патриотическими лозунгами. Народ возненавидит и религию — в период войны каждая церковь привязывает бога к национальной пушке, религия благословляет "битву за отечество". В конце концов, народ возненавидит и монополистов, и реакционных правителей, ради власти и прибылей которых вспыхнет эта война. И вот тогда мы, с нашим авторитетом, заработанным в последние годы, с репутацией народных защитников — выйдем из подполья и возглавим стихийный бунт. Внесём в него организованность, заговор и план. Возьмем власть в свои руки. Как Ильич Нелин и прогрессоры в Славном Семнадцатом!

— Хм… Я понял вашу логику… Капитализм неизбежно рождает кризисы, они ведут к войнам, а войны к революциям…

— Именно поэтому в Славном Семнадцатом рухнули три великих империи…

— Вашими бы устами… — протянул Николай — Но ведь правители тоже не идиоты. Неужели они ничему не научились за последнее столетие? Неужели они развяжут войну?

— Кризисы, войны и потрясения вытекают при капитализме из экономики. — ответил Рэд — из ситуации на мировом рынке. Они объективны. Правители не могут противостоять закономерностям своей же системы.

— Очень сомневаюсь… — ответил Алеша. — Все же, мир изменился за последнее столетие. Надеюсь, вы ошибаетесь в прогнозах, и мировой войны не будет. Кстати, вчера с Картвелией начался какой-то мелкий конфликт… Извините, я вас оставлю, и посмотрю в гостиной последние новости….

Алеша перешел в гостиную и включил телевизор. Этим прибором он пользовался крайне редко. После установления цензуры, телевидение использовалось рабсийскими властями не только для пропаганды гнусной "национальной идеи" и абсурдной рабославной религии, не только для показа дутых "достижений". Психикой телезрителя государство управляло и напрямую. Использовался "двадцать пятый кадр", гипноз, технологии внедрения эмоций. Просмотр государственных телепрограмм разлагал личность ничуть не меньше наркотиков. Узнав об этой опасности, большинство рабсийских интеллигентов сознательно отказалось пользоваться телевизорами: даже фоновое слушание звука от телепередач, при котором зритель не обращает внимания на видеоряд, калечило психику, парализовало критическое мышление, разлагало внутренний стержень личности, и в конечном счете вело к ее гибели — к капитуляции перед диктатурой.

Сегодня, однако, был особый случай: источника объективной информации под рукой не было. Алеша щелкнул переключателем.

— Вчера колонна рабсийских миротворцев вошла в Южную Абхатию, горную приграничную зону Картвелии — тараторила миловидная ведущая — чтобы предотвратить этнические чистки, начатые режимом картвельского диктатора Чубакошвили, чаще именуемого Чубакой. Конфликт начался с того, что картвельские установки залпового огня обстреляли один из рабсийских зерноуборочных комбайнов, поставленных в Абхатию в рамках гуманитарной помощи. Комбайн развернулся, ответил пулеметными очередями, дал ракетный залп и улетел с места боя. Адекватный ответ рабсийских хлеборобов был воспринят Чубакой как начало агрессии. Две трети жителей Южной Абхатии на прошлой неделе получили рабсийское гражданство. Наша доблестная армия должна защитить новых граждан Рабсии. Сбор войск по обе стороны границы длился уже два года, проходя в глубокой тайне. Однако войска Чубаки вошли в Абхатию на три минуты раньше рабсийских, что позволяет считать Картвелию агрессором, по всем международным нормам.

"Три минуты раньше, три минуты позже" — подумал Алексей — "Дело не в этом. Война давно назревала, Рэд прав! Причина ее — борьба за рынки сбыта и ресурсы. Все остальное лишь повод. Чубака и Медвежутин — оба хороши… Два сапога пара."

— Картвельцы сжигают в Абхатии целые деревни, убивают детей и стариков. — гнев ведущей был отлично отрепетирован: в актрисы бы идти, не тратя жизнь в телестудии — Рабсия вынужденна начать операцию по принуждению к миру зарвавшегося маньяка Чубакошвили. Для установления мира используются реактивные бомбовые турбопланы, артиллерия и танки. Народ Рабсии единодушно приветствует гуманную акцию рабсийских миротворцев. Наблюдается огромный патриотический подъем. Из любви к Отечеству, рабсийские патриоты благородно разгромили в Моксве два картвельских ресторана, доблестно разбили три магазина, рыцарски сожгли на площади пластинки картвельских певцов и музыкантов.