Императорская Россия - Евгений Анисимов

Уложенная комиссия собралась в 1767 году в Москве. В ее работе участвовали 564 депутата, более трети из них были дворянами. Делегатов от крепостных крестьян в Комиссии не было. Однако речи против помещичьего всевластия и непомерной тяжести повинностей крепостных прозвучали. Это были выступления Г. Коробьева, Я. Козельского, А. Маслова. Последний докладчик даже предлагал передать ведение крепостных в специальное государственное учреждение, из которого помещики получали бы свои доходы. Однако большинство депутатов были за сохранение крепостного права. Екатерина II, несмотря на ее понимание всей порочности крепостной зависимости, не выступила против существующего социального порядка. Она понимала, что для самодержавной власти попытка ликвидировать или даже смягчить крепостное право будет смертельна. Заседания Комиссии, как и ее подкомитетов, быстро выявили огромные противоречия между сословиями. Недворяне настаивали на своем праве покупать крепостных, а дворяне считали это право своей монополией. Купцы и предприниматели, со своей стороны, были резко настроены против дворян, которые заводили заводы, вели торговлю и, тем самым, «вторгались» в сословные занятия купечества. Да и в дворянской среде не было единства. Аристократы и родовитые дворяне выступали против «выскочек» – выслужившихся из низов согласно Табели о рангах, и требовали отмены этого петровского акта. Дворяне великорусских губерний спорили о правах с прибалтийскими немцами, которые им казались большими. Сибирские дворяне, в свою очередь, хотели таких же прав, которыми обладали великорусские дворяне. Дискуссии часто выливались в ссоры. Выступавшие, заботясь о своем сословии, часто не думали об общем деле. Одним словом, депутаты были не в состоянии преодолеть разногласия и искать согласие ради выработки общих принципов, на которых бы и строились законы. Проработав полтора года, Комиссия не утвердила ни одного закона. В конце 1768 года, воспользовавшись началом войны с Турцией, Екатерина II распустила Комиссию. Однако ее материалы императрица-законодательница долгие годы широко использовала в своей работе. Комиссия так и не приняла нового Уложения. Возможно, причина неудачи крылась в организации работы Комиссии, точнее – в отсутствии рабочей атмосферы, которую было трудно создать в таком грандиозном и пестром собрании представителей разных социальных, региональных и национальных групп делегатов, раздираемых противоречиями. Да и собравшиеся в Кремле законодатели не были подготовлены к сложной работе. Возможно, что и вообще для таких универсальных сводов законов прошло время. Нужна была уже иная, целостная система правовых кодексов, которые объединяла бы одна генеральная идея. По этому пути и пошла Екатерина II. Подготовка к работе Уложенной комиссии и сама работа ее, ничем не закончившаяся, оказали Екатерине II большую услугу: дали пищу для законодательной работы самой императрице, которая с тех пор профессионально занялась законодательством. Оценивая то, что было сделано ею за многие годы, можно без особого преувеличения утверждать, что Екатерина II, десятилетиями работая над законодательством, в некотором смысле заменила собой целую Уложенную комиссию.

«Наказ ея императорского величества Екатерины Вторыя самодержицы всероссийския данный Комиссии о сочинении проекта новаго уложения».

Чумной бунт. 1771

Социальная обстановка в стране в конце 1760-х годов была весьма напряженной. В разных губерниях происходили крестьянские мятежи, участились убийства помещиков. На дорогах хозяйничали разбойничьи шайки. Их составляли не только уголовные преступники, но и беглые крестьяне. Длительным и ожесточенным было так называемое Кижское восстание (1769—1771), которое подняли приписанные к казенным металлургическим заводам государственные крестьяне Карелии, стремившиеся освободиться от тягостного бремени труда на заводских отработках. Но если о Кижском восстании, как и о других мятежах, проходивших в глухой провинции, до столиц долетали только слухи, то Чумной бунт, вспыхнувший в Москве в 1771 году, развернулся на глазах центральных властей. Поводом для мятежа, охватившего старую столицу (как некогда в XVII веке Медный или Соляной бунт), стали санитарные меры властей в связи с приходом в Москву эпидемии чумы. Она распространялась с Юга, шла от театра Русско-турецкой войны и, добравшись до города в сентябре 1771 года, оказалась очень жестокой – люди умирали сотнями и тысячами в день. Жизнь Москвы оказалась парализованной. Лавки, магазины, рынки были закрыты, многие состоятельные жители бежали за город, в провинцию, в свои дальние имения или к родственникам, надеясь переждать у них эпидемию.

Московские власти во главе с главнокомандующим Москвы, фельдмаршалом Петром Салтыковым, оказались беспомощными перед лицом опасности. Они не предприняли никаких действий, которые могли бы остановить волнения. Сам Салтыков покинул Москву и укрылся в подмосковном имении. Брошенные властью на произвол судьбы, толпы москвичей устремились к Варварским воротам, где находилась чудотворная икона Богоматери. В народе стремительно распространялись слухи, что прикосновение к иконе спасет человека от страшной болезни. Чудовищное скопление народа и давка у иконы только способствовали распространению заразы. Тогда московский архиепископ Амвросий приказал увезти икону. Это намерение, а особенно запечатывание ящика для пожертвований у иконы, вызвало вспышку ярости черни. 16 сентября 1771 года, вооружившись чем попало, толпа устремилась в Донской монастырь, где укрылся Амвросий. Толпа всюду разыскивала архиепископа, и он, возможно, избежал бы гибели, если бы край его платья из-за иконостаса не заметил мальчик, вбежавший в церковь вместе с толпой. Амвросия выволокли и начали публичный допрос.

Архиепископ отвечал спокойно и с достоинством, что несколько успокоило толпу. Но тут прибежавший из кабака дворовый Василий Андреев ударил Амвросия колом, и озверевшая толпа разом накинулась и растерзала святителя. Бои мятежников и правительственных войск продолжались на улицах Москвы 3 дня. Все дело решил генерал П. Д. Еропкин, который собрал в кулак все разрозненные воинские команды и нанес мятежникам поражение у стен Кремля. Дело довершил прибывший с гвардейцами из Петербурга граф Г. Г. Орлов. Кроме того, он предпринял решительные санитарные меры по подавлению чумы, а наступившие морозы избавили старую столицу от эпидемии и бунта.

Пугачевский бунт

Начавшееся в 1773 году восстание под руководством донского казака Емельяна Пугачева вспыхнуло в казачьих поселениях на реке Яик (Урал). Ему предшествовали многочисленные случаи появления в разных частях страны самозванцев – «Петров III». Страшная история с убийством императора в Ропше в 1762 году отозвалась в народной среде и породила такое явление, как самозванчество, основанное на наивной вере простонародья в волшебное «спасение» императора, якобы «ушедшего в народ». Несомненно, в этом можно видеть надежду простых людей на справедливость, облегчение их жизни, которое принесет добрый, чудесно избежавший убийц государь Петр Федорович. Вместе с тем, казачья верхушка, поддержавшая самозванца и авантюриста Пугачева, не верила в его «волшебные царские знаки» на теле, в его рассказы о побеге из Петербурга. Зато авторитетные казаки, недовольные политикой власти на Яике, увидели в Пугачеве человека, который способен повести за собой людей и, в случае неудачи мятежа, будет нести всю ответственность. Выступление началось в сентябре 1773 года, когда отряд Пугачева двинулся на столицу Яицкого казачьего войска – Яицкий городок. Он сразу не решился на штурм крепости и двинулся вверх по Яику, захватывая небольшие, слабо укрепленные крепости, и устраивал казни попадавших в руки мятежников офицеров и дворян. Войско Пугачева росло как на дрожжах. К нему перебегали солдаты и казаки, шли со всех сторон беглые. С отрядом в 3 тыс. человек он подступил к Оренбургу и после неудачного штурма приступил к его осаде. Гарнизон крепости Оренбург был не в состоянии справиться с Пугачевым, который пользовался огромной популярностью как в самом Оренбурге, так и в его окрестностях. Особенно возрос авторитет Пугачева, когда ему удалось разгромить шедший на помощь оренбургскому гарнизону отряд генерала В. А. Кара. В этот момент башкирские части под командованием Салавата Юлаева изменили властям и перешли к Пугачеву, что резко усилило его движение. Подкрепления стоявшему в Берде Пугачеву шли из Башкирии, Калмыкии, с Урала от приписных к заводам крестьян, которые везли с собой пушки.

Самозванец – «анператор Петр Федорович» – изо всех сил старался играть роль самодержца. Он образовал «Военную коллегию» – совет «графов» и «полковников», создал также свою «гвардию». Было ясно, что власти имеют дело с дерзким авантюристом, обладавшим организаторскими способностями, полководческим дарованием, личной смелостью и отвагой. Этот самозванец, пользовавшийся огромной популярностью народа по всей стране, представлял огромную опасность для режима, и бороться с ним силами местных инвалидных команд (обычные при других обстоятельствах каратели) было невозможно.