Оберег - Дмитрий Сорокин

— С тех пор, как я здесь была, дворец почти полностью изменился. Я тут больше ничего не узнаю. — чуть виновато закончила Фатима.

Самой же Миле особо нечего было рассказать. Загнав всех своих почему-то давно не мывшихся сенных девок (многие из которых, на самом деле, в матери ей годились), в баню, она от души отлупила их веничком, после чего они ей воздали сторицей. Раскрасневшаяся, распарившаяся княжна только успела вернуться к себе в покои и выпить ковшик кваса, как опять вокруг настала непроглядная темень, а потом обрушилась непогода, кто-то обхватил за талию и потащил, потащил вверх… Она до последнего не сомневалась, что вот сейчас появится Руслан, ее вечный защитник, ее суженый, и спасет, прогонит прочь того, кто тянет ее под черные тучи, и Руслан, действительно, появился. Он метался внизу, звал ее, заламывал руки и клял весь белый свет. Он опоздал, опоздал на какие-то мгновения… Которые решили все. И он остался внизу, на берегу моря, а загадочный некто, похитивший ее, торжествующе расхохотался…

— Ладно, тревоги тревогами, но измоталась я, под облаками летаючи… — вздохнула, зевая, Мила. — Так что лягу я, пожалуй, спать.

— Только осторожно! — предупредила Лидия. — Если почувствуешь прикосновение…

— Так врежу, что мало не покажется! — мрачно пообещала княжна.

Вскоре она уже спала, и этой ночью никто не потревожил ни ее сон, ни сон новых ее подруг.

Глава 37

Ничего не болело. Словно не было полугода схваток, боев, поединков, кошмарного полета на урагане, подлого убийства в спину… Ни о чем не думалось. Бесконечная бездумная нега надежным коконом окутала Руслана, отгородила от всего остального. Богатырь лежал на морском дне и равнодушно смотрел, как проплывают над ним косяки маленьких серебристых рыбок и прозрачные медузы. «Ах, да, конечно! Я же ведь умер!» — шевельнулась мысль, он прогнал ее, чтобы не мешала наслаждаться абсолютным покоем. Даже рукой махнул, и с интересом наблюдал, как взвилось от его малейшего движения мутное облачко из мельчайших песчинок. «Как это?! Я ведь умер! И это мое тело лежит сейчас под водой на мягком песчаном дне, а душе давно уже пора вознестись в Вирий! А тело само шевелиться никак не может!!! Или… Боги, неужели… я стал мертвяком?! За что?!». Руслан в панике вскочил, подняв целую тучу песка. Стая рыбок, самая крупная из которых была не больше ладони, испуганно шарахнулась прочь. Оглядел себя. Нет, все правильно. Иссеченные штаны, мятые наплечники, порванная кольчуга… Только крови нет. Ну да, конечно, давно вся вытекла. Он неторопливо снял кольчугу, остатки рубахи. Э, а шрамы-то куда подевались?! Нет даже старых-престарых напоминаний о первом в его жизни походе на вятичей; чего уж говорить о более свежих ранах! Этого не может быть!

Сзади послышался заливистый девичий смех. Руслан резко обернулся, подняв со дна новые тысячи песчинок. На большом плоском камне, обнявшись, сидели две девушки. Обе были сказочно красивы, во сне хоть одна такая приснится — год потом вспоминать будешь, да языком прищелкивать от отсутствия слов.

— Смотри-ка, Руфина, какой статный молодец к нам пожаловал!

— И какой он растерянный! — обе снова засмеялись, встали с камня, подошли к Руслану, закружились вокруг него, откровенно рассматривая, словно он не человек живой… ну, пусть не очень даже живой, а статуя греческая. Богатырь смутился. Не привык он, чтоб девки так нагло себя вели. Тем более, что из одежды на них — лишь легкие ничего не скрывающие, словно сотканные из зеленой паутины юбки до колен. Чтобы побороть некстати накатившее смущение, Руслан сам принялся на них пялиться не менее откровенно. А посмотреть было на что. Одна была повыше и постройнее, длинные зеленые волосы обрамляли чуть вытянутое лицо с острым носиком с горбинкой. Вторая, та, которую назвали Руфиной, была на голову ниже подруги, зато гораздо пышнее, и на ней взгляд богатыря задержался гораздо дольше. Смешливое, почти детское личико, маленький курносый носик, веснушки-конопушки, рыжие кудряшки. Она, чувствуя на себе взгляд Руслана, заразительно смеялась и вертелась и так, и эдак, давая себя рассмотреть со всех сторон.

— Вот видишь, Марина, я ему нравлюсь! — победно воскликнула она. — Впрочем, он мне тоже приглянулся. Какая мощь, какая стать!

— Статен телом, а вот хорош ли делом? — промурлыкала Марина.

— Э… это каким… делом? — невольно поинтересовался Руслан и подивился, что никакие пузыри изо рта не вылетают, как и у этих бесстыжих морских обитательниц. «А, я ж мертвый, все время забываю. Так что удивляться тут нечему».

— А вот угадай с трех раз, каким-таким делом можно заниматься с двумя хорошенькими девушками? — засмеялась рыжеволосая Руфина.

— Вы… вы что, русалки? — упавшим голосом спросил Руслан.

— Смотри-ка, какой догадливый! — фыркнула Марина. — Ну, русалки, конечно, и что? Ты не любишь русалок? Это пройдет, обещаю!

— А… а почему тогда она рыжая? Русалки рыжими не бывают!

— Кто тебе сказал такую глупость?! — надула пухлые губки Руфина. — Рыжие, между прочим, рождаются не только в вашем дурацком сухом верхнем мире, но и у нас. И, в отличие от вас, у нас рыжих любят, вот!

— Вы опять за свое, охальницы?! Прекратить немедленно! — хлестнул бичом властный женский голос. Русалки потупили взоры.

— Вечно она невовремя… — прошептала Марина.

— Ага… то мотается чайки знают где, то порядок наводит. Сама, небось, возьмет его себе, а нам, как обычно, хвост дельфинячий…

— Что ж ты хочешь, как-никак, царевна!

— Сестры замужем давно, а она все не перебесится никак!

— Что это вы тут шепчетесь?! — к ним подошла еще одна девушка. Высокая, статная, в зеленых волосах — жемчужная диадема. А какая красавица! Вот таких просто не бывает, потому что быть не может. Марина и Руфина в сравнении с нею — просто несчастные дурнушки… И где-то он ее определенно видел, но вот где? Морская царевна, надо же! «А как же Мила, Руслан?», — спросил он сам себя, и тут же образ любимой с такой четкостью встал перед глазами, что защемило сердце.

— Мы… мы рады приветствовать тебя, госпожа… — русалки не знали, куда бы им спрятаться.

— Ага. Опять за распутные забавы свои взялись? Мало вам утонувшего на прошлой неделе грека?

— Так ведь тот купцом был! Такой весь обрюзгший и противный. А этот вон какой… — непроизвольно вырвалось у Руфины.

— Молчать! И прочь с глаз моих, дуры! Еще раз поймаю за чем подобным, без разговоров каракатицам скормлю! Вон!

Русалки поспешили убраться, перешептываясь на ходу. «Какой краб ее укусил?» — успел услышать Руслан.

— И без разговорчиков! — морская царевна тоже глухотой не страдала. Дождавшись, пока ослушницы скроются из виду, она подошла к богатырю настолько близко, что он затрепетал всем телом, и, боясь потерять контроль над собой, снова вызвал образ Милы.