Что-то остается - Ярослава Кузнецова

— А мы не будем их демонстрировать, — Альса говорила на найлерте. Чтобы Стуро все было понятно. Стуро же благоразумно молчал, потому что, сунься он сейчас… — Ведь не полезут они ему под плащ?

Не полезут под плащ? Альса, миленькая, да в уме ли ты?

— Ирги! — взгляд мой ей не понравился, — ты не хочешь мне помочь!

— Именно помочь тебе я и пытаюсь, — вернулся на найлерт, допил молоко, подавил желание вытащить из заначки бутылку, — Помочь понять, что в Итарнагоне рискуешь не ты. Не я. Мы будем — пособники.

Альсарена стиснула кружку обеими руками.

— Знаешь… Может, я смогу… остаться в Бессмараге… Летта сказала, что… ну, я изменилась… и, может, у меня есть шанс… стать марантиной… Не знаю… наверное, она так сказала… чтобы подержать меня… Я… приму послушание.

Вот это да!

— А отец? Как он посмотрит?

— Отец… Конечно, он не ожидает от меня ничего подобного. Ну, он прекратит присылать деньги… Увезти послушницу силой он не сможет…

Ах, Альса, Альса. Вот, значит, до чего довело тебя общение с нами. Послушницей стать — тебе, независимой… Ради парня? Да уж, нельзя тебе в Итарнагон. Не место тебе там, дружище.

— Что ж, — сказал я, — Оставим этот вариант на крайний случай. Для вас двоих. Потому что я здесь остаться не смогу.

— Почему?

— Пора место менять. Засиделся.

Может, не надо уточнять, а?

— Ты что-то можешь предложить?

Надежда в глазах. Боишься ты в Бессмараге оставаться. В кабалу идти не хочешь. Правильно, Альса. Правильно. Кабала — последнее дело.

— Андалан, — сказал я.

— Что?

— Ан-да-лан, — повторил раздельно, — Золотой Берег. Страна такая.

— Но… — Альса тряхнула головой, — Погоди… Это же другой материк… Это же почти Лираэна…

— Еще могу предложить Ингмар. Это ближе.

— Постой, — барышня схватилась за виски, — Какой Ингмар! Что ты плетешь! Ингмар какой-то. Андалан… Почему не Каорен?! И близко, и…

— Мне в Каорен ходу нет, — вздохнул я. — И вам — со мной — тоже.

Будь я один, может, и поехал бы. Именно в Каорен. А вас-то подставлять зачем?..

Пауза. Потом Альсарена кивнула.

— Понятно. А в Андалан, значит, возможно?

— Если не засекут до Иреи — да.

— Ты что, уже думал об этом? — удивилась Альса.

Я чуть не расхохотался. Уже думал! Совершенно случайно, мимоходом, подумал малость…

— Можно сказать и так.

— Ну и выкладывай!

Похоже, ее возмутило, что она тут, бедная, мучилась, придумывала что-то, а гадкий Сычуга сидел на придумках своих и молчал. Ладно.

— Через перевал, — сказал я. — Не доезжая Канаоны, лошадей бросить. Купить лодку. По рекам — до Убера. Там закупить провизию. Потом — до Ирейского Порта. Там — на корабль. Через Зеленое море — до Летеля. Там покупаем хороших лошадей и — в Аль. В Але покупаем дом. Небольшой. Я заключаю договор, устраиваюсь солдатом. Вас со Стуро — в лекарские помощники определим. На первое время.

— Ага, — Альса тупо уставилась на остатки молока в своей чашке. Потом подняла голову, — Эй, Ирги. Купим, бросим, на корабль… На какие-такие шиши? И вообще… и я, и он, — кивнула на напряженного, готового ринуться в бой козяву, — мы же иждивенцы у тебя на шее. Я и, — развела руками, — не умею ничего…

— Брось, — фыркнул я. Начнем по порядку. — Во-первых. Шиши имеются. Шесть тысяч «лодочек». Устроит?

— Врешь! — Альса вытаращилась, как на уж не знаю, что, — Каоренских «лодочек»? Шесть тысяч? В лирах это будет…

— Один к пяти, — усмехнулся я. Сундучок из кабинета — «на непредвиденные быстрые расходы»… — На дорогу и обзаведение достаточно. Далее. Вы — не иждивенцы. Так ведь, Стуро?

— «Ижди-вен-цы» — что это?

— Неважно. Кто мы, Стуро, все трое?

— Семья. Клан. Да.

— Ясно?

Альса посмотрела на меня, на Стуро, потом закатила глаза. Ниче, барышня. Пообвыкнешься. Стерпится, как говорится…

— А насчет «ничего не умею»… Подучишься, ежели что. В паре будете работать — он кусает раненого, ты штопаешь. Марантины марантинами, а на обычного лекаря ты тянешь. Уж поверь.

— Придется поверить, — вздохнула она. И опять спохватилась: — А Имори?

Имори.

— Имори жалко, — сказал я.

Поломаем мужику жизнь…

— Э! — завопила Альса, — Ты что! И думать не смей!

Я смерил ее взглядом.

— Ты меня за кого-то не того принимаешь, подруга.

— А как же иначе? — растерялась она.

Как же иначе — как обойтись без убийства верного Имори, или — за кого тебя принимать, куст чертополоховый?.. Неважно.

— Он от меня не отстанет, — покачала Альса головой.

— Скрутим.

Барышня глянула недоверчиво.

Уж не сомневайся, дружище. Скрутим.

— Узлы знаю. Пока выпутываться будет, лодку возьмем. Он не «нюхач», Имори твой. Он — «стенка». Телохранитель. Не таких с хвоста сбрасывали. Семья-то есть у него?

— Сын есть, — барышня, похоже, еще не понимала, какую пакость мы устроим бедняге Имори, — Сейчас уж ему… двенадцать годков. Хороший мальчик. А зовут по-ингски — Летери…

— Что ж. Все равно у нас нет другого выхода.

— Отец Имори не простит, — нахмурилась Альса.

— А он без тебя и не вернется, — вздохнул я. — Знаем таких.

На Эгвера он похож, Имори этот. Не внешне, разумеется, Эгвер — найлар…

— Ладно, ребята. Решили?

— Если ничего лучше не придумаем, значит — так и быть.

Стуро просто кивнул.

— Тогда завтра с утреца в Арбенор поеду. Уладить кое-что. Собак с вами оставлю. Смотрите у меня тут. Если через пять дней не вернусь, ты знаешь, что делать, Стуро. Альсу возьмешь с собой.

— Да, Ирги, — проговорил он негромко.

— Обязательно ехать в Арбенор? — забеспокоилась барышня.

— Придется.

Бумажка наша для Каор Энена годится, а для любых других земель маловато ее, документ нужен. Нотариусом составленный, чтоб — печати и так далее.

— Что же, — снова вздохнула Альсарена, — Как скажешь. Ты у нас — голова.

— Ага. Два уха.

Альсарена Треверра

Я преписывала набело уже третью главу. «Религия и мифы». Я спешила. Ибо, поразмыслив, пришла к выводу, что нужно-таки успеть сделать хоть одну копию. Первый экземпляр я оставлю в Бессмараге под вымышленным именем. А второй возьму с собой. Может, кому-то и покажется, что книга — лишний груз, но я по этому вопросу придерживаюсь прямо противоположного мнения. Книга — серьезный капитал. С нею я могу войти в любое ученое общество не как жалкий подмастерье, но как полноправный коллега.

Конечно, я часто отвлекалась (еще бы!). Но работа спорилась и доставляла мне огромное удовольствие. Полторы главы за три с половиной дня — неплохо, а? Я уже и псевдоним придумала — Ахтора. Это на старом найлерте. В переводе на вульгарный лиранат — Осколок. Почти что мое собственное, родителями данное имя. Забавно, что на современном найлерте этим словом крестьяне называют всякий травяной бурьян, заполоняющий огороды и обочины дорог.