Поднять перископ! - Сергей Лысак

Грохот взрыва раскалывает ночную тишину. Торпеда попадает в район машинного отделения, почти по миделю. Столб воды взлетает выше мачт и обрушивается вниз. Пароход еще движется вперед, но уже начинает заваливаться на правый борт и окутывается паром. На палубе зажигается несколько ламп и видно, что там началась паника. Японцы пытаются спустить шлюпку правого борта, так как шлюпку левого уже спустить невозможно — крен увеличивается очень быстро. Очевидно, взрыв повредил переборку между машинным отделением и смежным с ним трюмом, и вода сейчас затапливает и машину и трюм. «Косатка» малым ходом идет следом, оставаясь в темноте. «Норфолк» медленно останавливается. Электрическое освещение на нем погасло и только видно, как на палубе мелькают фонари. Неясно, удалось ли японцам спустить шлюпку. Слышны крики и шипение пара. На мостик «Косатки» выносят переносной прожектор, и его луч выхватывает из темноты корпус «Норфолка», находящийся уже на грани опрокидывания. Прожектор освещает название и порт приписки на корме, а также два орудия на палубе. Вокруг плавает большое количество обломков, за некоторые хватаются люди, пытающиеся отплыть подальше от гибнущего судна. Вот «Норфолк» с шумом переворачивается вверх килем. Какое — то время он находится в таком положении, но вскоре начинает погружаться. Воздух, оставшийся внутри корпуса, с шумом выходит через пробоину. Вот он полностью скрывается под водой, образуя воронку, которая затягивает все, что есть поблизости. Спустя некоторое время на поверхность вырываются огромные пузыри воздуха. «Косатка» подходит ближе, и луч света выхватывает из воды людей, держащихся за различные обломки. Со всех сторон несутся крики на японском и на английском. Луч прожектора «Косатки» гаснет, и она снова растворяется в темноте ночи. Дав ход, разворачивается кормой к месту недавней трагедии и уходит. Больше ей здесь нечего делать. Ее пытались уничтожить с помощью хитрости, но она сама уничтожила охотников. На всякую хитрость может найтись еще большая хитрость. На войне — как на войне…

— Ну что, герр фрегаттен — капитан, поздравляю с первым «кью — шипом»! Чтоб ему пусто было!

— Дай бог, чтобы это был первый и последний, Васька. Знаешь, сколько крови на этих «кью-шипах»? Причем, не подводников. Ведь именно из — за них немецкие лодки перестали церемониться с торговыми судами, и зачастую топили их торпедами из — под воды, чтобы не рисковать быть обстрелянным. Не все были такие, как Лотар фон Арнольд. А ведь в начале войны подводники старались действовать согласно нормам призового права. Сейчас я тоже жду в английской прессе статьи об очередных зверствах «Косатки». Под заголовком «Предательский удар из темноты», или что — то в этом роде. То, что японцы прикинулись английским торговым судном и прикрылись английским флагом, об этом стыдливо умолчат…

Друзья снова уединились в командирской каюте, чтобы обсудить все вопросы без лишних ушей. Да и очередную победу отметить за рюмкой коньяка. Звали заодно и стармеха, да у него возникли срочные дела в машине. Старпом еще на мостике обратил внимание, что нервы у командира на пределе, вот и уговорил его отметить событие. Сначала он не понял причины, но потом дошло. Это было дело сугубо личное. Михаил, как и все подводники, суда — ловушки люто ненавидел. Но теперь, вроде, отпустило. И друзья за коньяком обсуждали предстоящие действия.

— То, что умолчат, не сомневаюсь. А то, что расскажем мы, назовут наглой клеветой.

— А-а-а, первый раз, что ли… Я вот другое думаю… Вряд ли японцы на такое пошли без согласования с англичанами. Думаю, у джентльменов из Лондона рыло очень сильно в пуху.

— А даже если и так, то что из этого?

— А то, что на этом они не остановятся. Не удивлюсь, если сейчас появится вторая «Лузитания». Помнишь, я тебе рассказывал? Там сейчас пойдут на все, только бы облить нас грязью.

— Ну, Михель, ты даешь!!! Какая «Лузитания»?! Ведь мы пассажирские лайнеры, даже японские, не топили, и топить, как ты сам говоришь, не собираемся!

— А эту самую «Лузитанию», или как она сейчас будет называться, не обязательно топить нам. Англичане могут сделать это сами и попытаться свалить на нас. И не обязательно это должен быть пассажирский лайнер. Может быть и простой грузовой трамп под английским флагом и с английским экипажем. А из мухи всегда есть возможность сделать слона.

— Ну, Михель… И что же нам делать?

— В том то и дело, что от нас в этом деле практически ничего не зависит. Единственное, что мы можем сделать, это наносить такой урон японцам, чтобы в Лондоне поняли — они поставили не на ту лошадь. Никто не будет до бесконечности поддерживать и финансировать банкротов. А Япония уже в долгах по уши. И чем скорее в Лондоне, да и не только в Лондоне, ее признают безнадежным банкротом, тем лучше.

— Но это, как я понял, дело не завтрашнего, и даже не послезавтрашнего дня. А завтра что делать будем?

— Побезобразничаем до вечера, а потом пойдем потихоньку до дому, до хаты. То есть, в Порт — Артур. И будем безобразничать по дороге. Думаю, еще не один «мару» поймаем. Торпед больше нет, но снаряды к нашей музейной пушечке остались. Недаром мы ее у «Маньчжура» выпросили. Видишь, как пригодилась.

— Все никак не привыкну к этому слову — торпеда…

— И не привыкай пока, Василий. Не будут глупых вопросов задавать, если вдруг оговоришься. Это я их по привычке торпедами называю, но при всех остальных — минами. Обратил внимание? А скоро это слово в наш лексикон прочно войдет. И многое по другому будет. Мы с тобой, Васька, да и со всем экипажем «Косатки», ни много, ни мало, а Историю изменили. К хорошему ли, к плохому ли — будущее покажет. Но вот то, что изменили однозначно и бесповоротно, это сомнению не подлежит…

Снова шумит вода за бортом, снова расходятся волны от форштевня и исчезают за кормой. Длинная узкая тень скользит по поверхности моря, оставаясь невидимой. Она только что добилась очередной победы. Она не знает, что ждет ее завтра. Маленький винтик в огромном и сложном механизме войны. Но этот винтик, совершенно неожиданно для всех, стал играть огромную роль. Настолько огромную, что даже Ее Величество История вынуждена с ним считаться…

Утро следующего дня выдалось относительно тихим. Хоть и не штиль, но применять пушку можно. Ночью попадались суда, но связываться с ними не стали. Вдруг нейтрал, или второй «Норфолк» попадется. А торпед больше нет. Но ближе к утру, бог послал «Косатке» очередной добропорядочный японский транспорт, дым которого сигнальщики обнаружили с рассветом. Транспорт, возвращающийся из Кореи в Японию, не стал геройствовать и после предупредительного выстрела сразу остановился, а экипаж сразу без напоминаний начал спускать шлюпки. Когда шлюпки отошли от борта на безопасное расстояние, «Косатка» открыла огонь. После затопления судна Михаил подошел к шлюпкам и предложил взять их на буксир. Все равно, он идет в направлении островов Цусима. Подобное поведение «Косатки» уже никого не удивляло, и японцы с радостью согласились. По дороге так больше никого и не попалось и «Косатка» доставила своих подопечных почти до места, отдав буксир лишь в пяти милях от берега. Предоставив японцам возможность добираться дальше до берега самостоятельно, «Косатка» снова отправилась в открытое море. Вскоре снова были обнаружены дымы, причем практически одновременно. Один с востока, другой с запада. Решив, что с востока вполне может идти японский транспорт с грузом на Корею, Михаил отправился в первую очередь к нему.

По мере приближения он убедился, что пароход японской постройки и был уверен, что попался очередной «…Мару». Но каково же было удивление всех вахтенных на мостике, когда на носу парохода смогли прочитать название — «Сити оф Глазго»! И разглядеть английский флаг на мачте. Мгновенно была сыграна боевая тревога и «Косатка» стала уходить в сторону, не приближаясь к странному пароходу. Поднявшийся по тревоге на мостик старпом тоже всматривался в бинокль на новообращенного «англичанина». Который, тем временем, застопорил ход и поднял на мачте флажный сигнал бедствия, попытавшись привлечь внимание гудком.

— Ну, надо же… Вторая часть премьеры спектакля… Первая часть прошла более профессионально, а тут актеры и вовсе бездарные. Неужели, они не знают, что премьера «Норфолка» провалилась?

— Скорее всего, не знают. Очевидно, на «Норфолке» не было радиостанции, и он не смог сообщить о нашей встрече. А ночью мы его утопили, и вполне вероятно, что еще никого не спасли. А возможно, что уже вообще не спасут.

— Так что делать будем? Ныряем, или просто уходим? Вон с палубы уже актеры тряпками машут. И тоже ящики на палубе установлены.

— Сейчас мы их в лужу посадим.

— Это как?

— Разворачиваемся и идем к тому пароходу, который позади нас. Скорее всего — японец. Подойдем и погоним его сюда оказывать помощь. Пообещаем даже, что отпустим целым и невредимым, поскольку он занят оказанием помощи нейтральному судну. Тогда сказки о жестоких гуннах уже будут восприниматься, как анекдот.