Сирена (ЛП) - Тиффани Райз

- Твоя работа с Кингсли едва ли была средством достижения данной цели. Она никогда таковой не была.

Нора не знала, как на это ответить. Сунув руку в карман, Сорен вытащил черный, бархатный мешочек и положил ей в ладонь.

- Что это? – спросил она.

- Твой настоящий подарок на годовщину.

Открыв мешочек, Нора достала серебряный кулон на цепочке и поднесла его ближе.

- Образ святого, - рассмеялась она, - Я давно не носила подобных вещей. Кто на ней изображен? Святой Микаэль? Святая Мария Магдалена?

- Вообще-то, апостол Святой Иоанн.

- Святой Иоанн… покровитель дураков и бывших любовников? – осмелилась предположить Нора.

- Нет, - ответил Сорен мягким голосом и таким же взглядом. – Покровитель писателей.

У нее слегка дрожали руки, отчего она никак не могла надеть цепочку. Забрав медальон, Сорен застегнул украшение на ее шее.

Нора закрыла глаза, на секунду насладившись ощущением охватывающих ее рук.

- У нашего Господа Иисуса было двенадцать апостолов, - сказал Сорен, отступив назад.

- После Его Вознесения, их разогнали на все четыре стороны и преследовали до самой смерти. Довольно странно, но только Иоанн, покровитель писателей, ушел не мученической смертью.

- Тебе никогда не нравилось, когда я играла мучеников. Знаешь, я не уверена, что имею право его носить.

- "Бытие 1:3, И сказал Бог: да будет свет. И стал свет…", Бог сотворил мир словами, Элеонор. Слова – есть нить на материи вселенной. Ты пишешь, потому что это приближает тебя к Богу. Когда-то я был глупцом, думая, что смогу это для тебя сделать. Теперь, я считаю иначе. Это то, кто ты есть.

- Зак так не считает.

- Значит, он еще больший глупец, чем я. Я знаю тебя, малышка. Однажды, писательской деятельностью ты выбралась из ада. Ты можешь сделать это снова.

- Книга еще не завершена, и близко, к тому же у меня всего неделя до отбытия Зака в Лос-Анджелес. Хотя, не думаю, что он заморочится чтением моего романа, когда тот будет закончен.

- Тогда, выражаясь твоими словами, Элеонор – хрен с ним. Закончи книгу. Не ради меня, не ради Закари, не ради Уесли, и даже не ради Господа. Закончи ее ради себя.

Нора рассмеялась сквозь слезы.

- Это приказ?

- А это должен быть приказ?

На мгновение, Нора подумала о сказанном, подумала об энергии, хлынувшей в ее вены. У нее была одна неделя до переезда Зака на западное побережье. Что, если она перепишет книгу без него? Она сможет отправиться к нему и швырнуть романом ему в лицо. Черт с ним, с контрактом. Нора закончит ее только потому, что ей хочется узнать, какой окажется развязка.

- Нет, думаю этого достаточно.

- Тогда иди.

Сорен кивнул на выход и Нора, практически побежала к воротам, но остановившись в последний момент, обернулась.

- Ты мог не отпускать меня, и ты об этом знаешь, верно? – спросила она.

Поднеся спичку, Сорен зажег свечу под ракой.

- Я и не отпускал тебя.

В ответ Нора была не в состоянии выговорить ни слова. Неважно, могла она говорить или нет, если она могла писать.

Выйдя из фойе, она оказалась среди солнечного света. Она в последний раз оглянулась на "Пресвятое Сердце", зная, что самое пресвятое сердце осталось внутри церкви. Временами, она думала про себя - мне тоже хотелось, чтобы ты не отпускал меня.

***

Когда Нора вернулась домой, Уесли ждал ее в гостиной комнате. Казалось, что он испытал небывалое облегчение, увидев ее невредимой. Нора улыбнулась тому, насколько благодарным он станет через несколько минут.

- Ты вернулась домой, - сказал малой.

- Мне нужно переписывать книгу.

Уесли растянулся в улыбке такой же яркой, как солнце. Но эта улыбка дрогнула, когда он протянул ей телефон прямого вызова.

- Он звонил, пока тебя не было.

Взяв трубку из его руки, Нора нажала на кнопку восемь. Она закончит эту книгу ради себя, и только ради себя. Но, по крайней мере, это она могла сделать ради Уесли.

- Pardonnez-moi, madame, - начал Кинг, как только ответил на звонок. - Mais…

- Забудь об этом, Кинг. Не принимай на свой счет, но Госпожа Нора вне игры.

- Надолго ли на сей раз, chérie?

Нора услышала смех в его голосе.

- Навсегда.

Бросив телефон на пол, она наступила на него и раздавила своим каблуком. Уесли обнял ее так крепко, что приподнял от пола.

- Опусти, малой. У меня мало времени и до черта много работы. Свари кофе, выключи телефоны, выруби интернет и не открывай дверь. В течение следующей недели я записываюсь в полуночники.

- Я думал, ты сказала, что Зак…

- Хрен с Заком. Я делаю это ради себя.

Глава 29

Осталась одна неделя…

Отпив кофе, Истон поморщился.

- Знаете, босс, вопрос с кофе вам лучше предоставить мне.

Войдя в кабинет со стаканом из Starbucks, Мэри передала его Заку, который тот с благодарностью принял.

- Ваш просто отвратительный.

- Можно подумать, что с получением докторской степени Оксфорда, параллельно я обучался должному приготовлению кофе.

- Одни из нас обладают этим даром. Другие нет. Бедненький вы, всю жизнь давящийся мерзким напитком.

Истон улыбнулся своей ассистентке, устроившейся в напротив стоящем кресле.

- В нашей семье кофе занималась Грейс. По всей видимости, она обладала этим даром, – сказал он. – Американский кофе куда лучше английского. Но в Лондоне она нашла один небольшой магазинчик, торгующий настоящими зернами. Каждое утро Грейс просыпалась пораньше и варила его.

- Она производит впечатление хорошей хозяйки.

Улыбнувшись, Мэри, казалось, поняла, что сказала лишнее.

- Простите, Зак.

- Все в порядке. Очевидно, ни для кого не секрет, что мы с Грейс разошлись. Даже этот придурок Финли в курсе.

Его ассистентку передернуло от отвращения.

- Поверить не могу, что он дошел до отправления всех этих пошлых подарочков, только чтобы подействовать вам на нервы. К тому же облил Нору помоями… Я никогда вам этого не говорила, но мне, правда, нравятся ее книги.

- Мэри, я и представить не мог, что ты разделяла подобные убеждения.

- Не могу сказать, что я разделяла подобные убеждения, но мне нравятся хорошие книги. Романы Сатерлин так и обжигают.

- Ее жизнь и есть самый обжигающий роман, - сказал Истон.

- Вы говорите так, будто это плохо.

- Мэри, книги Норы не единственное, что она продает.

- Да, я наслышана о том, кем она, на самом деле, является. Подумать только, я работала на редактора, сотрудничавшего с самой настоящей Доминой.

- Не просто Доминой. А практикующей Госпожой. Что я не могу принять. Сатерлин полагается об этом писать. Ей не полагается в этом жить.