Красный Петух - Ян Гийу

- Почему он все это рассказал вам? - удивился Карл Альфред.

- Он испугался. Он думал, мы палестинцы или кто-то в этом роде, я допрашивал его по-английски, - внимательно наблюдая за реакцией, ответил Карл. Он прекрасно понимал, что совсем не "по-шведски" допрашивать с острым, как лезвие бритвы, спецножом у горла. Но повода рассказывать или признаваться в этом он не видел.

Нэслюнд обеими руками поправлял взмокшие волосы. Ведь до прихода Карла он был убежден: речь идет о ливийско-палестинской операции. А теперь вот, несмотря на ливийские паспорта преступников, ясно, что все трое мертвых - израильтяне, один раненый - тоже израильтянин, а один задержанный - их шведский сподвижник, и не учитывать это невозможно. Нэслюнд молча уставился на испачканного кровью Хамильтона, теперь он уже и сам не понимал, какие неприятности накликал на себя, хотя и чувствовал, что в ближайшие дни сотрудничество с израильтянами может прерваться, а это, в свою очередь, приведет к непредвиденным результатам "шведскую" охоту на террористов. Один из его же людей убил троих, а может быть, и четверых их коллег. Этого ему никогда не простят.

- Пока что мы сделаем следующее, Хамильтон, - покорно сказал Нэслюнд. - Ты немедленно сядешь и все напишешь. Потом, я подчеркиваю, ты обязан строжайше сохранять все в секрете. Ни звука прессе, понятно?

- Да, конечно. Но что мы будем делать с их шефом и другими случайными оперативниками?

- Какой шеф, какие другие оперативники?

- Их шеф - генерал-лейтенант Арон Замир, он живет сейчас в гостинице "Парк-отель" под именем Абрахам Мендельсон с австрийским паспортом. У них, вероятно, кроме того, несколько человек в резерве, и, таким образом, они на свободе. Замир уже, возможно, знает, что операция захлебнулась, его надо спешно схватить. А у Моргенстерна должны находиться еще двое. Если удастся, мы можем схватить и их. Я охотнее сделаю сейчас это, чем буду заниматься писаниной.

- Исключено! - взревел Нэслюнд. - Оставишь свое оружие у меня, оно все равно потребуется для экспертизы, ведь ты разрядил его в людей. Потом ты сядешь и напишешь первый отчет, и как можно скорее. Мы должны информировать и прессу, и правительство. Надеюсь, ты в состоянии сейчас писать? Это просто необходимо.

Карл уставился в пол. Он был категорически несогласен с Нэслюндом.

- Тогда позаботитесь, чтобы кого-нибудь послали за остальными? - спросил он явно недовольным и подозрительным тоном.

- Это не твое дело. Клади оружие, иди и пиши, - сказал Письмоносец.

Карл колебался. Потом вытащил револьвер из кобуры и положил его на письменный стол перед Нэслюндом. Он все еще продолжал колебаться, но потом заложил руку за спину и, к изумлению всех троих, показал им второе оружие и положил его рядом с револьвером. Потом поднялся и ушел, не сказав больше ни слова.

Трое мужчин продолжали сидеть и завороженно смотреть на оружие, из которого всего час назад была расстреляна целая израильская спецкоманда. В барабане черного револьвера все шесть гильз были пусты. Значит, сами пули застряли в телах израильских солдат. На прикладе револьвера, как и на белой ручке тяжелого итальянского пистолета, они видели герб с золотой короной, три красные розы и серебряный полумесяц.

- Боже милостивый, - сказал Письмоносец, до этого часа не имевший ни малейшего представления о существовании Карла Хамильтона и еще меньше знавший о его прошлом, - и где ты только выудил такого?

- Это не мой человек, он один из парней Старика. Нам дали его на время, так сказать, обкатать, - натянуто ответил Нэслюнд, не отрывая глаз от оружия. На белой ручке пистолета все еще оставалась кровь.

Потом между ними началась длительная перепалка. Уж очень разное у них было мнение о случившемся и о том, что им следовало или не следовало делать.

Карл спустился на лифте, прошел через переход в следующее здание и на лифте же поднялся на свой этаж. При слабом ночном освещении там еще было и совершенно тихо. Он зашел в один из туалетов, стянул с себя пуловер и начал мыться. Вода в умывальнике стала розовой.

Затем он прошел в их старую общую комнату заседаний, чтобы поставить кофе, но там не оказалось стеклянной колбы. Карл дотронулся до нагревателя, тот был теплым. Аппельтофт оставался на месте преступления вместе с экспертами. Значит, это Фристедт.

Действительно, Фристедт сидел в комнате Карла с кофе, пакетом сахара и двумя пластиковыми чашками.

- Что они сказали? - спросил Фристедт, не поднимаясь и не вдаваясь в подробности, почему он здесь и зачем ему нужен Карл.

- Коротко: мы должны наплевать на Арона Замира и не искать остальных оперативников, если я правильно понял. Мне-то казалось, что надо бы воспользоваться шансом, который дают нам две кровати у Моргенстерна. Но чертов Нэслюнд запретил, - ответил Карл и подтянул к себе чашку с кофе.

- Как ты себя чувствуешь? - тихо спросил Фристедт.

- Не знаю. Такого я никогда еще не испытывал, хотя и должен был бы. Я стрелял в одного, не дав ему никакого шанса. Он стоял передо мной с опущенным АК-47 в руках, словно не желая расставаться с ним. Я не мог иначе, я ведь знал, кто он.

- Сам Элазар?

Карл кивнул. Только сейчас он задумался над этим. Элазар стоял абсолютно спокойно, ничем не выказывая намерения стрелять, и вообще не сделал попытки пошевелиться. Что вертелось в его голове в последнее мгновение его жизни?

Не ждал ли он, что Карл хоть чуть-чуть дрогнет и он сможет, отпрыгнув в сторону, поднять оружие и дать автоматную очередь? Или взвешивал последствия захвата на месте преступления?

- Он сделал всего один выстрел. Это было, когда он вздрогнул при моем попадании в него, так что минимум один выстрел был произведен из его АК. Что мне писать, черт возьми, об этом в отчете? - спросил Карл.

- Напиши, что он пытался застрелить тебя и тогда ты открыл огонь. Иначе Нэслюнд отомстит тебе. Это будет в худшем случае служебная ошибка, приведшая к смерти. А К. Г. Йонссон привлечет тебя к ответственности. Ты не должен давать ему такой возможности.

- Так как я стрелял первым, это, возможно, и было убийством. Но если бы он хоть чуть-чуть двинулся с места, все было бы о'кей, да?

- Примерно.

Карл подошел и сел к своей пишущей машинке. На письменном столе рядом с машинкой лежала небольшая пачка бланков, явно положенная туда Фристедтом.

- Я думал, что смог бы помочь тебе с этим отчетом. Как бы не вышло чего, - дружески объяснил Фристедт. - Мы нарушили довольно много инструкций, чтобы добраться до того, кого искали. Мне казалось, что я лучше всех мог бы помочь тебе, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Карл понимал все очень хорошо. Он должен лгать или обходить истину минимум по четырем пунктам.

Главную информацию он получил в Израиле по личной инициативе, нарушив приказ да еще сказавшись больным, и, кроме того, не имел разрешения на выдачу "источника" данных.

Он обошел систему защиты компьютера службы безопасности.

Он угрожал жизни захваченного и жестоко обращался с ним.

Он убивал, не будучи сам атакован.

- Это глупо, - сказал он. - Собственно, я сам своего рода преступник. Полагаю, что меня следует отдать под суд.

- Ну конечно. А Нэслюнд отпустит Арона Замира на все четыре стороны. Тошно даже и думать об этом. Но не это важно, не можешь ли ты хоть так успокоить себя?

- То есть? Что не важно? Это же ужасно, что самый главный виновник сбежит, пока мы сидим сложа руки!

- Да, все это так может и произойти. Но представь себе: ты и я идем в "Парк-отель", хватаем его и тащим в тюрьму.

- Да, а почему бы и нет?

- Кто станет арестовывать его и за что? Как мы докажем, что он главный шеф этой спецкоманды? Не думаешь же ты, что он при себе носит улики против самого себя. Кстати, у него может быть и дипломатический иммунитет, на наших глазах может развалиться все дело. Нет, сейчас забудь его и подумай о себе самом.

- Я правильно поступил?

По состоянию Карла видно было, что его больше всего тревожило. И Фристедт ответил спокойно и без сомнений:

- Да, ты поступил правильно. Этот убийца получил по заслугам, во-первых.

- Но так нельзя рассуждать.

- Да, так рассуждать нельзя. Но, во-вторых, ты бы лежал там вместо него, если бы не сделал того, что ты сделал. Ведь мы же кое-что знали о поведении этого человека. Не мучайся больше, попытайся хотя бы плюнуть на это. Придется немножко приврать.

- Собственно, почему мы должны лгать, почему мы все время должны скрываться за спинами наших шефов? Если хорошенько задуматься, то можно и сдуреть.

- Да, пожалуй, гадко все это. Хотя мы и поступали правильно. Иначе они могли бы сбежать. Нэслюнд все последние шесть месяцев валил все на Ливию, в городе уже сплошной ад, все больше и больше гибнет людей. Наконец убийц удалось найти. Нет, Карл, мы правы. Думай так и в дальнейшем. Мы поступили правильно.