Радость отцовская - Елизавета Иващук

Мы медленно подходили к воротам, когда они резко распахнулись. Учитель, появившийся перед нами, был недоволен, но не более того. Он более-менее неплохо относился ко мне и к Нэйле, и вообще отличался спокойным характером, хотя тщательно это скрывал. Общаясь с классом, этот оборотень очень часто повышал голос, благо, поводов хватало. Многие молодые маги считали, что хорошая физическая форма им ни к чему. На самом деле они были правы — это не может спасти от демонов и других темных, но я не собиралась сообщать кому-либо из врагов данную информацию.

— Здравствуйте, учитель Равид. Мы извиняемся за опоздание, к сожалению, мы случайно промокли утром и пришлось долго сушить волосы. — Быстро, но спокойно произнесла Нэйле, приподнимая чуть влажную прядь, лежащую на плече, видимо, как доказательство. Я несколько раз кивнула головой, подтверждая ее слова.

Учитель внимательно посмотрел на нас, и поверил. Недовольство не исчезло совсем, но стало слабее и к нему добавилось понимание, я заметила даже легкий оттенок одобрения.

— Первое опоздание прощаю. Сейчас идет массовая тренировка, дождитесь конца, и тогда приступите к занятиям. — Он повернулся к нам спиной, сделал шаг вперед и скрылся из вида. Мы последовали за ним, и через несколько секунд ворота захлопнулись за нашими спинами.

Одноклассники носились чуть впереди, размахивая разнообразным оружием. Точнее, размахивало только несколько личностей, остальные сражались достаточно грамотно, но именно плохие бойцы привлекали больше всего внимания. Учитель периодически делал им замечания, но видимой пользы я не заметила.

Мы отошли в сторону и остановились. Я лениво наблюдала за тренировкой, не глядя на кого-то конкретного и не вслушиваясь в слова учителя. Неожиданно мое внимание привлекло что-то светло-золотистое, неуместное здесь. Я резко повернула голову.

У самой решетки стоял, отбиваясь от двух девушек со шпагами длинным мечом, эльф, и длинные бледно-золотые волосы не скрывали заостренных ушей.

Эльф. Свежий. Молодой. С ушами… Здесь?! Откуда? Память послушно подсказала ответ. Он учился в моем классе уже около года, но часто отсутствовал во второй половине дня — и вчера его тоже не было. Имя эльфа по каким-то загадочным причинам тщательно скрывалось, как и происхождение. Известно было только, что он из очень знатной семьи.

Я нервно облизала губы. Совсем рядом со мной находилось чудесное, свежее, нежное мясо, и нельзя было даже попробовать его. А я так давно не ела эльфов… Как хочется осторожно укусить его, выпить несколько глотков крови и попробовать еще сырое мясо, потом отрезать кусочек поаппетитнее и зажарить, отрезать уши и одно съесть сразу же, а второе засолить… Медленно, наслаждаясь каждым кусочком, уничтожить эльфа, оставив только непригодные в пищу части… Я еще раз провела языком по губам. Молодой, здоровый, крепкий… Как же я хочу снова попробовать эльфа. Но нельзя, не нужно даже думать об этом. Он из очень знатной семьи, смерть обнаружат сразу же, и мы можем не суметь скрыть следы. Нельзя так рисковать своей жизнью. Но как же я хочу эльфятинки…

А свежее, нежное, красивое мясо по-прежнему успешно отбивало удары двух одноклассниц, не замечая меня. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Не обращать внимания на эльфа, не обращать внимания на эльфа, не обращать внимания на великолепное, вкуснейшее мясо… Я не могу. Это выше моих сил. Перед закрытыми глазами проплывали жареные, запеченные, тушеные эльфы, целиком и по частям, и уши, соленые, сушеные, маринованные… Это было хуже, чем просто смотреть на эльфа… Или нет? Я все же открыла глаза. Он никуда не исчез, по-прежнему находился рядом и все же был недостижим. А я и не понимала, как соскучилась по нормальной еде, и особенно по эльфятинке, и как она важна для меня, пока не увидела его. Терпеть ее отсутствие, когда рядом нет ничего похожего и хватает других занятий, не очень сложно. Но если ценнейшее мясо, уже готовое к употреблению, ведь эльфы вкусны и в сыром виде, ходит рядом… Это невыносимо. Я снова нервно провела языком по губам.

Нэйле внимательно посмотрела на меня. Я автоматически отметила ее тревогу; правильно, она ведь тоже демоница и чувствует чужие эмоции. Только ей не приходилось пробовать эльфийское мясо, и Нэйле может спокойно смотреть на него. Она просто не знает, какое это чудо… А я помню слишком хорошо. Как легко было бы приказать многоликой создать соответствующие иллюзии, перебить эльфу позвоночник и прокусить горло… А потом разжечь костер и жарить свежее мясо, которое так соблазнительно пахнет. Но нельзя. Нельзя? А разве я выдержу почти год в таких условиях? Видеть прекрасный, готовый к употреблению экземпляр, находиться совсем рядом с ним, вдыхать его запах и не съесть?! Когда у самой есть только концентраты и приготовленное в домашних условиях человеческое мясо?! Что мне делать?

Эльф по-прежнему успешно отбивался от пары одноклассниц, демонстрируя великолепное здоровье, к которому должен был прилагаться замечательный вкус. Я тяжело вздохнула и уже в четвертый раз судорожно облизнулась. Какое мясо… Анализировать эмоции эльфа было трудно, я даже с собственными не справлялась. Когда настолько сильно чего-то хочешь, невероятно тяжело воспринимать любую информацию, и мне только что пришлось в этом убедиться.

Недоступная пища, кажется, обратила на меня внимание. Видимо, случайно кинув взгляд в моем направлении, эльф уже не стал отворачиваться. Я попыталась проглотить заполнившую рот слюну и начать думать. Вкусное, свежее мясо… Нет, не надо представлять запеченного эльфа! И эльфийский шашлык не надо… Я хочу подумать. Так, он постоянно на меня посматривает, значит, я странно себя веду, потому что раньше подобного поведения у эльфа не наблюдалось. Если я странно себя веду, это необходимо прекратить, потому что привлекать внимание неконтролируемым способом нельзя. Но какое мясо, и уши просто идеальные, безукоризненной формы и наверняка такого же вкуса… Совсем рядом… Так, не думать об этом. Я встряхнула головой. Нужно узнать, почему он так на меня смотрит.

— Нэйле, я странно выгляжу? — Спросила я, несколько запинаясь, и все еще думая о недостижимой пище.

— Да. — Коротко ответила она. Проклятье, об этом я и сама догадалась, нужно было задать более точный вопрос.

— В чем это выражается? — Я приложила все усилия к тому, что бы говорить спокойно, но получалось плохо.

— Поминутно облизываешься. Глаза чуть ли не светятся. Слишком глубоко дышишь. Побледнела. Запинаешься, когда говоришь. — Нэйле пристально смотрела на меня, словно изучая эти признаки. Моя игрушка, кажется, и сама была сейчас не вполне спокойна, но меня это не волновало. Я не могла не думать о эльфе… Именно ради таких мы проводим селекцию, великолепный экземпляр. И как убедить себя в том, что голова нужна не только для еды и мыслей о ней, эту часть тела используют еще и для дыхания, поцелуев, разговоров, а так же ей думают и она красиво выглядит? Я снова облизала губы. Эльф…