Сулла - Антон Короленков

Пока Фимбрия разорял и покорял Азию, добившись в этом немалых успехов и став господином большей ее части (Ливии. Периоха 83), а Лукулл очищал от врагов греческие острова, Сулла вступил в переговоры с Архелаем. Инициатива исходила от понтийца, который отправил к Сулле своего тезку, делосского купца Архелая, с «многообещающими предложениями».[989] Сулла согласился на личную встречу, которая произошла на территории Беотии, близ Делия. Как рассказывает Плутарх, Архелай убеждал Суллу оставить Азию в покое и, взяв у царя деньги, триеры и сколько понадобится войска, плыть в Рим, чтобы начать войну со своими противниками.[990]

Как видим, многообещающие предложения сводились в данном случае к тому, чтобы Сулла с царскими деньгами, флотом и войском мирно убрался восвояси. Со своей стороны он выдвинул предложение лично Архелаю – явно не без издевки: свергнуть Митридата, стать вместо него царем и союзником римского народа, а также выдать римлянам флот.[991] В ответ на отказ Архелая совершить предательство последовала гневная тирада Суллы: «Так, значит, ты, Архелай, каппадокиец и раб, или, если угодно, друг царя-варвара, не соглашаешься на постыдное дело даже ради таких великих благ, а со мною, Суллою, римским полководцем, смеешь заводить разговор о предательстве! Будто ты не тот самый Архелай, что бежал от Херонеи с горсткой солдат, уцелевших от стодвадцатитысячного войска, два дня прятался в Орхоменских болотах и завалил все дороги Беотии трупами своих людей!» В ответ на это Архелай будто бы простерся ниц и умолял Суллу прекратить военные действия и примириться с Митридатом (Плутарх. Сулла. 22. 3–9).

Условия, которые выдвинул Сулла для такого примирения, были следующие: Митридат должен передать римлянам весь тот флот, который находился у Архелая, возвратить им пленных, перебежчиков, бежавших рабов, вернуть на прежнее местожительство хиосцев и всех других, кого он насильно переселил в Понт, вывести гарнизоны из всех укреплений, за исключением тех, которыми он владел до начала войны, выплатить расходы за войну, которые Сулле пришлось произвести из-за него;[992] наконец, Митридату предлагалось удовольствоваться властью над одним только его наследственным царством (Аппиан. Митридатика. 55. 222–223). Последнее требование означало, что Митридат должен был уйти из Азии и Пафлагонии и вернуть Вифинию Никомеду, а Каппадокию – Ариобарзану.

Архелаю эти требования не показались чрезмерными, и он сообщил о них царю. Сам он остался при Сулле, дожидаясь ответа от Митридата, но, видимо, в характере ответа не сомневался, потому что сразу же начал выводить отовсюду понтийские гарнизоны (Аппиан. Митридатика. 55. 224). Сулла относился к нему с подчеркнутым уважением, заботился о нем во время болезни, подарил большой участок земли на Эвбее и объявил его другом и союзником римского народа (Плутарх. Сулла. 23. 1–4).

Однако уважение уважением, а война войной. Опыт говорил Сулле, что кампания может продолжиться в любой момент и расслабляться нельзя ни ему самому, ни его воинам. Поэтому, продвигаясь через Македонию к Геллеспонту, он одновременно с этим совершал экспедиции в земли энетов, дарданов, синтов – племен, соседних с Македонией, которые, по-видимому, действуя в союзе с Митридатом, постоянно на нее нападали. Этими небольшими походами Сулла решал одновременно две задачи: упражнял свое войско и одновременно обогащал его (Аппиан. Митридатика. 56. 224).

Наконец прибыли послы Митридата. Оказалось, что он согласен на все условия, но возражает против того, чтобы уйти из Пафлагонии. По Плутарху, он также не соглашался с требованием о выдаче флота (Сулла. 23.6; см. также: Аппиан. Митридатика. 56). Митридат при этом прибег к аргументу, который, с его точки зрения, должен был показаться Сулле весомым: по словам царя, он «получил бы гораздо больше для себя, если бы стал вести переговоры с другим вашим полководцем, Фимбрией» (Аппиан. Митридатика. 56. 225). Тем самым делался дипломатичный намек на не вполне легальный статус Суллы как командующего в этой войне. Неудивительно, что Сулла пришел в ярость. Он заявил послам: «Что вы говорите? Митридат притязает на Пафлагонию и спорит о флоте? А я-то думал, что он поклонится мне в ноги, если я оставлю ему правую его руку, которою он погубил столько римлян! Но погодите, скоро я переправлюсь в Азию, и тогда он заговорит по-другому, а то сидит в Пергаме и отдает последние распоряжения в войне, которой и в глаза не видал!» (Плутарх. Сулла. 23. 6–7). Что касается Фимбрии, то он свое наказание еще получит (Аппиан. Митридатика. 56. 225).

В этой сцене, конечно, много наигранного. Возможно, Сулла кое-что преувеличил, описывая ее в мемуарах. Но в целом она похожа на правду – вспомним, как Наполеон с расчетливой яростью бил сервизы, чтобы «урезонить» австрийских представителей. Римский же полководец лишь немного покричал на послов. Возможно, он и правда был разгневан. По римским понятиям, войну следовало закончить лишь со смертью царя, пролившего столько крови квиритов. Сулла и так рисковал репутацией, выдвигая «до смешного» легкие условия, а Митридат еще упрямится! Эта вспышка гнева испугала послов, и они замолчали; а Архелай постарался смягчить гнев римского полководца и настоял на том, чтобы его самого отправили к царю – он или убедит Митридата принять мир на тех условиях, которые предложил Сулла, или покончит с собой (Плутарх. Сулла. 23.8–9).

Отправив Архелая к Митридату, Сулла решил подкрепить это посольство действиями – сам он опустошил земли фракийского племени медов, совершив поход на их город Кипселу, а Лукулла с флотом отправил к Абидосу в Троаде (Плутарх. Сулла. 23.10; Аппиан. Митридатика. 56. 226). Эти действия, а также успехи Фимбрии заставили Митридата поторопиться с заключением мира, и он выразил согласие на личную встречу с Суллой, которая и состоялась в Дардане в Троаде. Плутарх передает яркие подробности этой встречи: Митридат явился со всей пышностью, характерной для восточных монархов, – его сопровождали 200 военных кораблей, 20 тысяч гоплитов, шесть тысяч всадников и множество серпоносных колесниц. Эскорт Сулльг был гораздо скромнее – всего четыре когорты пехоты и 200 всадников (Плутарх. Сулла. 24.1).

Однако в этом описании можно усомниться: если бы свита Сулльг была столь маленькой, что помешало бы Митридату совершить на него нападение? Моральные соображения? Но не помешали же они когда-то понтийскому царю убить Ариарата VIII прямо во время переговоров. Поэтому, как ни впечатляет картина, нарисованная Плутархом, ее вряд ли можно считать достоверной. Скорее, все обстояло так, как это изображено у Аппиана: войска стояли напротив друг друга, а полководцы с маленькими свитами встретились в долине на виду у двух армий (Митридатика. 56. 227).