Голубая ива - Дебора Смит

Она пыталась окунуться в окружающую ее жизнь, улыбаясь какому-то рыжеволосому мальчугану, когда ей хотелось плакать, и притворяясь, что при виде целующихся парочек ее минует горечь одиночества.

Она надвинула на глаза шляпу с широкими полями и поднялась, чтобы ответить покупателю на вопрос о побегах ивы. Люпа вытянулась у нее под ногами на грязном полу рынка, покрытом толстым слоем сосновых опилок. Временами Лили почесывала собаку носком кроссовок, от удовольствия лохматый хвост Люпы вздрагивал.

Она продала черенок и протянула покупателю инструкцию по разведению и уходу за растением.

Сунув двадцатидолларовую бумажку в карман шорт, она вытащила блокнот и ручку. Делая пометки о продаже, она краем глаза заметила высокого мужчину из состоятельных. Светло-коричневые брюки, белая футболка навыпуск для игры в гольф. Окинув рассеянным взглядом его худое, красивое лицо, она узнала молодого человека.

У стола, слегка наклонив голову, задумчиво стоял Майкл Коулбрук.

— Привет, Лили.

Она отложила блокнот в сторону, пытаясь понять его намерения. И он, и Элизабет всегда казались безобидными и мягкими людьми в отличие от Джеймса, Касс и Джулии. Она вспомнила, как он при виде Лили галантно поднялся в прошлом году в офисе Маркуса де Лана и что ни он, ни Элизабет никогда не бросали никаких обвинений в ее адрес и никогда не мучили ее.

Майкл и теперь держался почтительно.

— Надеюсь, у тебя все в порядке.

— Ты? — вырвалось у нее.

Неужели кто-то из Коулбруков не питает к ней ненависти?!

— Да.

Наступила неловкая тишина. Ее бросило в жар, почему-то стали мешать очки.

— Мы все тут собрались на несколько дней. — Майкл выжидающе взглянул на нее. — Ты, должно быть, переживаешь, что опять породила подозрения и вражду Коулбруков.

— К этому всегда имелись предпосылки.

Сунув руку в карман, он вытащил лоснящийся кожаный бумажник, а оттуда — ее визитную карточку: на бледно-голубом фоне выгравирована ива, рядом надпись: «„Голубая Ива“. Оранжерея и питомник». Ниже стояло: «Лили Маккензи-Портер — специалист по декоративному садоводству».

— Я встретил одного болтливого старикашку, который пригвоздил карточку к доске объявлений.

— Это мистер Эстес. — Она чуть улыбнулась. — Он ответственный за рекламу.

— Уверен, знай твой хозяин, что я один из ненавистных ему Коулбруков, он попытался бы пригвоздить визитку к моему лбу.

— Не исключено.

— Правда, он сказал, что оранжерея пока еще закрыта.

— Да, пока еще так. — Она поколебалась. — Мы впервые публично использовали название «Голубая Ива». Если ты хочешь спросить меня об этом…

— Нет.

Он, нахмурившись, вертел в руках свой бумажник. Оттуда вдруг выпала ламинированная фотография. Люпа тут же лизнула ее. Не успел Майкл нагнуться, как Лили подняла фотографию и вздрогнула: на нее как живая смотрела приятная девушка в очках. Его жена? Тамберлайн упоминал однажды о постигшем Майкла горе.

Лили быстро поднялась.

— Прости. — Она протянула ему фотографию.

— Ничего.

Он вытер карточку о свою футболку и низко опустил голову; Лили с жалостью наблюдала.

— Сочувствую, — добавила она. — Я понимаю.

Он убрал фотографию в бумажник и печально посмотрел на нее.

— Да, ты понимаешь. Ты прошла через ад за прошедшие полтора года. Мы все знаем.

— Но все вы были бы счастливы, если бы я переехала в Тимбукту или в какое-нибудь другое место, в равной степени удаленное от общественной жизни Коулбруков.

— Может быть. Но ведь ты не собираешься уезжать отсюда?

— Нет.

— Лично я не считаю тебя врагом и желаю, чтобы вы с моим братом ладили. — Похоже, он и не собирался ее обвинять. — Лили, не воспринимай любовь к сестре как личное оскорбление.

— Ты обсуждал это с Джеймсом и Кассандрой?

Похоже, ему расхотелось говорить. Лили колебалась: сердечность и уважение с его стороны значили для нее гораздо больше, чем она хотела. Ее сжигало изнутри, она мягко продолжила:

— Я хочу вашей дружбы! Не хочу, чтобы Артемас оставался на перепутье.

Он почтительно склонил голову.

— Ваша дружба с братом… — осторожно начал он.

— Да, знаю, я сожалею, — закончила она.

— Не сомневаюсь, Артемас хочет тебе помочь. Я полностью поддерживаю его. Наша семья наверняка переживет любую сплетню, которую могла бы вызвать дружба с тобой. — Он изогнул бровь. — Поверь, репутация Коулбруков восстанавливалась в гораздо худших обстоятельствах.

— Романтик, — вполголоса прошептала она.

— Да, романтик. Я потерял ту, которую любил, ту, без которой почти не живу, и думаю, что брат потерял…

— Не продолжай! Ни к чему позволять своему воображению заводить себя слишком далеко.

У Лили перехватило дыхание. Она боялась сказать лишнее слово.

— Извини, меня ждет покупатель.

Приятный молодой человек с круглым лицом давно уже беспокойно переминался с ноги на ногу и теперь, по-видимому, пытался спрятаться за макраме у соседа Лили.

— Как дела, мистер Кантон? Я обещала оставить для вас огурцы.

— Я, я, о, мне… — выдавил мистер Кантон, почему-то красный как рак.

Майкл поднял голову и пристально посмотрел на мистера Кантона. Тот таинственно замахал руками и скрылся в толпе. Лили раскрыла рот от удивления и почувствовала на себе взгляд Майкла.

— Он приходит сюда каждую неделю?

— Видимо, он снабжает какой-то ресторан в Виктории. Он покупает по меньшей мере половину всех моих овощей. — Изумленная странным поведением мистера Кантона, она добавила: — Либо у него приступ застенчивости, либо у него темное прошлое, вроде контрабандиста по продаже оружия, и он посчитал тебя агентом ФБР.

Майкл все еще внимательно заглядывал ей в глаза. Убедившись, что она искренна, он выпалил:

— Он не снабжает никакой ресторан, он снабжает кухню в поместье.

Лили стояла белая как мел, безмолвно и взволнованно. Она была обескуражена услышанным, и только одна мысль вертелась у нее в голове. Ее выставили напоказ! Она оцепенело покачала головой:

— Ты ошибся. Он сказал мне…

— Я понял, что ты была в неведении.

Глубокомысленно нахмурившись, Майкл взял ведерко помидоров.

— Я скажу шеф-повару, — он бесстрастно посмотрел на девушку, — что он не зря гордится своим титулом. У меня нет претензий к выбору продуктов. Он всегда покупает самое свежее.

Лили безвольно опустилась на стул. Майкл улыбнулся и тотчас поспешил прочь.

Артемас, опершись одной рукой на разорванное виниловое сиденье машины с откидным верхом, другой управлял этой развалюхой. Почему он купил этот «шевроле» пятьдесят седьмого года с ржавыми задними крыльями и без глушителя? Да просто увидел его во дворе автосервиса с надписью «Продается» и подумал, что авто почти такое же старое, как и он сам, и, кроме того, выглядело таким же побитым.