Вторая родина - Жюль Верн

— Я тоже в этом уверен, — поддержал молодого человека боцман.

— Но кто и зачем подавал эти сигналы? — продолжал недоумевать Джеймс.

— По двум причинам, — заметил Фриц, — или для приветствия, или для защиты. Я не знаю других поводов, когда на море пускают в ход артиллерию.

— А что, если на острове высадились дикари? — высказал предположение Франц.

— Все может быть, — откликнулся боцман, — но ведь не дикари же палили из пушек!

— А если на острове проживают выходцы из Америки или Европы? — подбросил новую версию Джеймс.

— Прежде всего мы еще не знаем, остров ли это, — заметил капитан Гульд, — и что там, за этой горой. А вдруг мы находимся на большом острове…

— На большом острове? В этой части Тихого океана? — недоверчиво переспросил Фриц. — Но на каком?

— Ну вот что, друзья, — произнес, как всегда, благоразумный Джон Блок, — лучше нам прекратить эту бесполезную дискуссию. Тем более что все равно мы пока не знаем, большой это остров или маленький, в Тихом он океане лежит или в Индийском… Немного терпения, друзья. Наступит день, и мы увидим наконец, что же там, на севере, за этой неприступной скалистой стеной.

— Увидим все или, наоборот, ничего, — произнес Джеймс.

— Но это тоже какое-то знание, — глубокомысленно заметил боцман.

В пять часов утра стала заниматься заря. Восток у горизонта светлел. Все вокруг дышало спокойствием. Ветер к середине ночи затих. Небо освободилось от туч, но над морем повисла туманная пелена, сквозь которую с трудом пробивались первые солнечные лучи. Туман мало-помалу рассеивался, и воздух становился прозрачнее. Еле обозначенная на востоке полоска солнечного света ширилась и округлялась, пока наконец не появился весь огненный диск, заливая яркими лучами водную поверхность.

Взоры всех находившихся на плато устремились на видимую часть океана.

Но ничего похожего на судно, остановленное утренним штилем, там не увидели.

К Гульду подошли Дженни, Долли и Сузан с малышом. Альбатрос, перепрыгивая со скалы на скалу, залетая иногда далеко на север и возвращаясь вновь, словно указывал людям путь.

— Похоже, он зовет нас за собой, — догадалась Дженни.

— Тогда давайте последуем за ним, — воскликнула Долли.

— Но не раньше, чем подкрепимся, — отозвался Гарри Гульд. — Впереди у нас, возможно, несколько часов пути, и надо запастись силами.

Все тут же последовали его совету: быстро выложили провизию, поделив все на равные части, и, наскоро проглотив завтрак, в семь часов отправились в путь, двигаясь к северу.

Продвижение среди скал было очень трудным. Маленькие скалы преодолевали, большие — обходили. Идущие впереди капитан Гульд и боцман выбирали наиболее доступный для пешеходов путь. За ними следовали Фриц и Дженни, Франц и Долли, Джеймс, помогавший жене и ребенку. Нигде нога не встречала траву или песок. Там было только нагромождение каменных глыб, огромное поле эрратических[173] блоков или морен.[174] Над головами летали птицы: чайки, крачки, фрегаты, иногда к ним присоединялся и альбатрос.

Пройдя в гору ценой неимоверных усилий час и едва преодолев одно лье, все почувствовали невероятную усталость и решили немного передохнуть. Ни внешний вид, ни природа плато не изменились.

Видя, как страдают женщины, Фриц опять предложил продолжить подъем лишь втроем, с капитаном Гульдом и Джоном Блоком. Это избавило бы остальных от новых тягот, тем более что усилия могут оказаться напрасными. Но и на этот раз его предложение все единодушно отклонили. Нет, они не хотят разделяться… Все хотят быть наверху в тот момент, когда на севере покажется море, если только покажется.

В девять утра переход продолжился. Туман несколько смягчал действие жгучих солнечных лучей. В такое время года они были бы невыносимы на этой каменистой местности, падая на нее почти отвесно в полуденные часы.

По мере продвижения к северу плато расширялось на запад и на восток, а море, еще недавно видимое в обоих этих направлениях, совершенно скрылось из глаз. Вокруг по-прежнему не было видно ни деревца, ни следа хоть какой-либо растительности. Та же пустота, то же бесплодие.

В одиннадцать часов утра показалась голая конусообразная вершина, она возвышалась над плато примерно на триста футов.

— Вот какую вершину придется еще одолеть, — произнесла Дженни.

— Да… — откликнулся Фриц, — и оттуда, я надеюсь, откроется наконец более широкий горизонт. Но подъем предстоит нелегкий.

В этом сомневаться не приходилось; но стремление увидеть сокрытое оказалось настолько сильным, что никто не хотел оставаться позади, какова бы ни была усталость. Кто знает, не шли ли эти бедные люди к последнему разочарованию, которое развеет их последнюю надежду?..

Больше не останавливаясь, они приближались к конусу, до которого оставалось три четверти лье. Сколько трудностей появлялось на каждом шагу, каким медленным было продвижение через сотни глыб — приходилось их обходить или перелезать через них. Это напоминало скорее карабканье серн, чем шествие пешеходов. Боцман взял на руки маленького Боба у смертельно уставшей матери. Фриц поддерживал Дженни, Франц — Долли, Джеймс — Сузан. Все держались за руки, помогая друг другу в опасных местах.

Миновало два часа пополудни, когда основание конуса было достигнуто. Надо было наконец передохнуть: ведь с последней остановки прошло не менее трех часов, и за это время преодолели всего пятнадцать сотен туазов.[175]

Привал сделали короткий, не более двадцати минут, после чего начался последний этап восхождения. Чтобы избавить спутников от утомительного крутого подъема, капитан Гульд вздумал обогнуть конус, но подножие конуса оказалось практически непроходимым. Итак, не оставалось ничего другого, как преодолеть эти триста футов.

С первых же шагов оказалось, что ноги находят между скал опору в грунте с жалкой, но растительностью, а руки могут уцепиться за пучки постенниц. К счастью, подъем оказался более легким, чем предполагали. Всего за полчаса удалось преодолеть половину пути, но тут идущий впереди Фриц вскрикнул от удивления. Все остановились, вопросительно глядя на него.

— Посмотрите туда! — закричал он, указывая рукой на самую вершину.

Там, словно продолжение конуса, торчал какой-то шест, пяти-шести футов высотой.

— Возможно, это ветка, очищенная от листьев, — высказал предположение Франц.

— Нет, это не ветка, — возразил Гарри Гульд.

— Это посох… дорожный посох, — догадался Фриц. — И кто-то установил его на вершине!