Когда мертвые оживут - Джон Адамс

Не людей.

Шум, который я поднял, прозвучал для них подобно гонгу, созывающему на обед. С таким же успехом я мог бы крикнуть что-то типа: «Эй, все сюда!» Даже если я и лелеял мимолетную надежду, что незваные гости — обычные люди, она моментально улетучилась, стоило обратить внимание на их неловкую дерганую походку. Я быстро подобрал еще несколько банок с клюквенной вкуснятиной — в случае чего их можно использовать как метательные снаряды — и оседлал велосипед. Вот только куда ехать, я не знал. Попетлял немного по парковке и направился к лодочной станции. Частных плавсредств нашлось немного, но я все же высмотрел у причала неказистую моторку. Забравшись в нее, хотел уже отчаливать, когда сообразил, что буду последним шлимазлом, если оставлю велик. Я быстро схватил свой драндулет, положил на грязное днище и занялся мотором. Несколько раз рванул шнур — и двигатель пробудился к жизни. Как раз тогда, когда мертвецы подошли уже совсем близко. Мазель тов![33]

Прежде мне никогда не доводилось управлять лодкой или катером, поэтому можно считать, что для первого раза я справился весьма не плохо. Я ухитрился практически не отклониться от основного курса, который запомнил по предыдущим поездкам на пароме, и часа, наверное, через два достиг местечка Оушен-Бэй-Парк, где мы снимали дом.

Спросите, кто это «мы»?

Эх, как было здорово, когда я являлся частью «мы»! У меня имелась жена. И, как вы думаете, что случилось? Еще когда все только-только начиналось, она стала одной из этих тварей: возвращалась домой с работы, и ее укусили. И не просто укусили, а сожрали почти целиком. Мне позвонил полицейский и рассказал о случившемся, ежесекундно прерываясь, чтобы шумно блевануть. Он блевал, а я плакал. А потом она восстала и набросилась на копа. По крайней мере, я думаю, что так оно было. Я только услышал в телефонной трубке влажный хруст. Он кричал и кричал, пока… ну, пока не затих. Такой вот был мне звонок. Я много болтаю, да, но не судите меня строго. Это все, что мне осталось. Если я не стану вспоминать о том, как потерял жену, я могу просто…

Да…

Могу просто… что?

Убить себя?

Это смешно.

Пока связь еще не оборвалась, я слышал, как она стонет… стонет и жует. Эта картина прямо стоит у меня перед глазами, хоть мне и не посчастливилось иметь видеотелефон.

Завести двигатель удалось легко, а вот заглушить его и остановить лодку оказалось посложнее, поэтому моторка впилилась носом в причал. Я вылез на берег; голова кружилась, меня подташнивало. Некоторое время я просто лежал и глубоко дышал, стараясь не блевануть. Наверное, со стороны я был похож на выброшенную на сушу рыбу. Стояла середина октября, температура была вполне приемлемой, правда, моросил мелкий дождик. Если бы остров не назывался Огненным, ему вполне подошло бы название Ржавый. В прежние времена по всему острову разъезжали люди на велосипедах, но что это были за машины? Ветхие, покрытые пятнами ржавчины драндулеты, а тут являюсь я с почти новым маунтинбайком. Впрочем, какая разница! Но в тот момент я испытал досаду при мысли, что мой драгоценный велосипед окажется бессильным перед местными стихиями. Приоритеты, молодой человек, приоритеты.

На берег, скрывая все вокруг, накатывал туман. Если поблизости и есть зомби, я их не увижу, равно как и не услышу. Я вскочил на велосипед и припустил к нашему дому. Говорю «нашему», хотя на самом деле мы его снимаем. Да, и поскольку понятия «мы» больше не существует, определение «наш» тоже потеряло актуальность. Я подъехал к домику — по размерам он скорее заслуживал названия хижины — и замедлил ход, услышав шаги.

Не человеческие.

Оленьи.

На Огненном острове полно этих мерзких, усеянных клещами животных. Они совсем не миленькие и не симпатичные. Они своего рода бомжи животного мира — грязные, кишащие вшами и прочими паразитами. Их уши напоминают бородавчатые тыквы, на которых во множестве сидят клещи, до того насосавшиеся крови, что, кажется, сейчас лопнут. Олени бродят по помойкам, роются в мусоре, выпрашивают куски, если вам вздумается поесть на свежем воздухе. Где, спрашивается, Тед Ньюджент, когда он так нужен?[34]

Я вошел в дом, запер за собой дверь, проверил запоры на всех окнах, после чего повалился на голый матрас и погрузился в глубокий сон, полный кошмарных видений. Я считал, что остров практически пуст.

И был почти прав.

Проснувшись наутро, я проверил кладовку. Не знаю зачем — ведь в конце летнего сезона мы всегда подчищаем запасы, там и не могло ничего оказаться. Наверное, просто на всякий случай: вдруг буфетные эльфы оставили что-нибудь пожевать? Ведь чем станет наша жизнь, если не верить в счастливый случай? Что еще побуждает нас стремиться вперед, как не заложенное с рождения сочетание надежды и мазохизма?

Напившись воды из-под крана, я прихватил тяжелую чугунную сковородку, слегка приоткрыл входную дверь и выглянул наружу. По-прежнему моросил дождь. На берегу никого не было.

Я осторожно спустился по короткой лестнице со скрипучими деревянными ступеньками на тропинку и по ней вышел на песчаный асфальт. «Песчаный асфальт» — звучит как название древней третьесортной мелодрамы. Но я отклоняюсь от темы. Слева от меня протянулась полоска пляжа, а за ним, буквально в сотне футов, раскинулся океан. Справа находился залив с паромной пристанью. Остров в длину имеет около тридцати миль, а в поперечнике и мили не будет, даже в самом широком месте. Такая вот узкая полоса песка. Я оседлал велик и направился вдоль залива к местному универсальному магазину, громоздкому строению, обшитому посеревшими от непогоды досками. В Оушен-Бэй-Парке, который в его лучшую пору я именовал не иначе как «сборище тупиц», стояла тишина, лишь негромко шелестел дождь. По правде сказать, и до всех этих кошмарных событий в межсезонье на острове было довольно тихо и спокойно, но сейчас… сейчас все обстояло иначе. Калитка из проволочной сетки была открыта, но не шевелилась на заржавевших петлях. Даже скрип несмазанных петель усладил бы мой слух, а вот полная тишина действовала на нервы. Она была неестественной.

Я подергал ручку на двери магазина. Заперто. Тогда я швырнул сковородку в стекло и через мгновение уже находился внутри, с жадностью набивая рот вяленой говядиной и чипсами, запивая все это тепловатой пепси-колой. Затем я наполнил карманы всяческой едой и питьем и снова выехал на дорогу. Куда я направлялся, что искал — и сам не знал. Других выживших? Еще еды? Оружие? Да, наверное, и то, и другое, и третье. Дороги на острове были не в пример лучше, чем на материке, так что ездить здесь на велосипеде было приятно. Туман постепенно уползал, и видимость улучшилась. По улице Си-Вью я добрался до более крупного — конечно, по меркам острова — городка Оушен-Бич, наслаждаясь возможностью безнаказанно ехать там, куда в обычное время путь велосипедистам был заказан. Веселый нарушитель законов в мире, где все законы остались в прошлом. Звучит забавно. Я сделал пару кругов по центру городка в поисках достойной цели, обнаружив универсальный магазин, хозяйственный магазин, пару магазинчиков с сувенирами и пляжными принадлежностями, дискотеку, несколько ресторанчиков, баров и кафе-мороженых. И еще старый кинотеатр, деревянное здание, смахивающее на церковь, из-за чего я старался держаться от него подальше.

Я вломился в хозяйственный магазин — забавно, но вышло это у меня вполне естественно. Там я набрал себе целый арсенал: удобный топорик, двенадцативольтный строительный пистолет и кучу патронов, то есть гвоздей. Еще я прихватил куртку из плотной ткани и непромокаемый плащ, висевшие на крючке позади прилавка. Что сказать — прибарахлился неплохо. Потом ездил по окрестностям, стучал в двери, кричал: «Есть здесь кто-нибудь?», так что в горле пересохло. Наконец вернулся в магазин и поставил пистолет на подзарядку. Пока не найду настоящее оружие, сойдет и такое. Пока не найду… Точнее будет сказать: если найду. Хорошо хоть пока еще есть электричество.

Я сидел и ужинал позаимствованными в магазине продуктами, как вдруг на улице раздался шум. Индикатор заряда строительного пистолета еще мигал, поэтому я схватил топорик и прошмыгнул к входной двери. Свет на крыльце был зажжен, но я ничего не увидел. Шум повторился. Снаружи что-то шевелилось. Может быть, существо привлек свет? Похоже на то. Я натянул куртку и, чуть-чуть приоткрыв дверь, направил луч фонарика в клубящийся в темноте туман. Погода эта уже поднадоела. В кустарнике раздался треск; я обернулся и увидел прямо перед собой потрепанного самца оленя. Один рог у него был отломан, второй представлял собой замысловатую шестиконечную конструкцию. Олени на Огненном острове находятся под охраной. Они совершенно не боятся людей и чувствуют себя здесь в полной безопасности, подобно белкам в городском парке.

Строго говоря, оленям было еще рановато сбрасывать рога. Возможно, этот парень просто за что-то зацепился или потерял рог в схватке за самочку. Обрадовавшись, что это не зомби, я закрыл дверь и вернулся к трапезе. Я смаковал каждый кусочек вяленого мяса, каждый ломтик чипсов и удивлялся, до чего же американские закуски соленые. Набив живот разными вкусностями, я быстро заснул, давая отдых уставшему телу, а особенно ногам, которые ныли от выпавших на их долю нагрузок.