Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

— Вам надо бы поднять меня, я мог бы помочь.

— Карра-Врасс приказал дать тебе поспать. И никто из нас не спорил с ним, никто. Но все же нам не удается найти штифт. Нам нужно что-нибудь достаточно тонкое, чтобы подходило, но в то же время крепкое, чтобы выдержать нагрузку. Чудо, если мы найдем подобное.

Самиэль поднялся и огляделся. Нельзя сказать, что он на что-то надеялся, просто он не мог лежать там и ждать. Он знал, что могут нагрянуть орки, потому что они умели быть одновременно в любом месте на планете, и многие Гвардейцы клялись, что зеленокожие могут выследить человека по одному лишь запаху. Он шел, пригибаясь и постоянно проверяя, не появились ли на горизонте орки, один или два раза он видел что-то темное, двигающееся и прыгающее по земле, но вскоре оно исчезло. Но, как он и ожидал, не было ничего, что могло бы служить в качестве штифта для гусеницы, валяющегося на тяжелой земле Джагерсвельда, пусть хоть кусок металла, лишь бы подошел. Надежды не было, но он не позволял себе думать о том, что скоро умрет. Много раз он слышал от Гвардейцев, более достойных, чем он, про ничтожные шансы выжить в этом аду, в котором можно погибнуть в любой момент.

Тем не менее, его шаги были уверенными, голова опущена, когда он начал карабкаться обратно на холм. И тут он услышал звук двигателей.

Он поспешил подняться на рыхлый холм и увидел, что Дефиксио прогревал моторы и был готов ехать, наполняя воздух выхлопами, позвякивая из-за нездоровой вибрации цилиндров своими побрякушками и трофеями.

Передний люк откинулся, и оттуда показался Каллин. На его шее и оружейном поясе болталось еще больше найденных побрякушек — Хемо-Пес, не добывающий пищу, всегда вернется с новыми игрушками.

— Самиэль, гроксов трахальщик! Залезай!

Самиэль пробежал последние несколько метров и вскарабкался внутрь — остальные члены экипажа его уже ждали. По кивку Карра-Врасса Дниеп осторожно спустил Дефиксио с холма. Затем развернулся и направился к широкому проходу через минное поле, на другую сторону равнины, туда, где находился Кадианский штаб.

Самиэль не спрашивал, чем заменили штифт. Возможно, оторванной от орочьей машины осью, или даже аналогичной деталью из обломков Лемана Русса, наверняка валяющегося неподалеку.

Но лишь через некоторое время он понял, что Карра-Врасс больше не крутит в руках свою титановую щегольскую трость.

Подошла очередь Самиэля сидеть на наблюдательном посту. Предыдущий день был нервирующим, но подающим надежды — они спрятались под скалой, когда впереди показались дымящие орочьи летательные машины. Часто приходилось затаиваться между утесов и скал, когда рядом проезжали орочьи патрули. Карра-Врасс сказал, что орки охотятся на них, потому что танк представляет для них угрозу и одновременно вызов. Охотники были где-то рядом. Но их еще не нашли, а время было на их стороне, потому что они приближались к своей конечной точке.

— Может ты не такой несчастливый, как выглядишь, Самиэль, — сказал Каллин, и это, пожалуй, была самая щедрая похвала, произнесенная им за всю жизнь.

Им предстояло пересечь последнюю горную гряду, прежде чем они увидят Кадианский штаб. Им придется многое объяснять — откуда они взялись? Почему они одни? Где оставшаяся часть колонны? Кадианцы взяли себе за обязательное правило прятать все мелкие, но ценные вещи при появлении Хемо-Псов. Но, по крайней мере, они смогут просто поесть, возможно, поспать и урвать пару свободных деньков, прежде чем появится кто-нибудь, кто вернет их обратно в Савларский полк.

Самиэль даже не мечтал, что Дефиксио сделает это, с разваливающимися гусеницами, с дырой в корпусе, особенно, когда недостает запасных частей от Леман Русса. Кадианцы, наверно, разберут старый Уничтожитель и используют его части для ремонта их собственных машин. Но даже Дниеп полагал, что это лучше, чем остаться в дымящем остове, на который всем наплевать, посреди планеты.

Теперь они были на гребне холма, равнина раскинулась вдаль перед глазами Самиэля, Кадианский штаб наконец-то предстал им на обозрение…

Ухмыляющийся накрененный рогатый череп тотема, вырезанный из обрезков металла, сваренных вместе, стоял на крыше командного бункера. Выгоревшие Леман Руссы и Химеры довершали целостность картины. Зенитная пушка Гидры стояла без дела в углу, поникшая и повернутая внутрь, со стволами, почерневшими от огня, извергавшегося в прорывающегося через проломы врага.

Тела людей и орков лежали кучками в месте самых ожесточенных боев — пролома, ворот, столовой, комплекса казарм, где размещались солдаты. Там, где находился склад топлива, чернел окруженный трупами кратер. Здания и бункеры были вывернуты наизнанку взрыв-зарядами, их содержимое — мебель, оборудование, обитатели — устилали землю вокруг. Эти строения, зияющие провалами окон и дверей, были превращены в огневые точки. Тела в одежде Кадианских солдат свисали с колючей проволоки, увенчивающей баррикады и ограждения. Везде были следы от пуль, брошенное оружие и трупы. Трупов было особенно много.

Но самое плохое находилось снаружи. Все вокруг штаба напоминало переполненный город из палаток и хибар, набитый зеленокожими. Они дрались, спорили, делили добычу и пировали тем, что нашли на складах штаба.

Сумасшедшие байкеры, настолько уже привычные для пейзажа Джагерсвельда, жужжали как мухи вокруг лагеря, радостно сжигая захваченное топливо в гонках на немыслимой скорости, ради которой они и жили. Лагерь был охвачен облаком дыма, а порыв ветра доносил неприятный запах горения и зловоний.

— Вы это видите? — прокричал Дамрид снизу.

— Тормози, — ответил Самиэль.

Дефиксио остановился. Дамрид первым протиснулся через сиденье башни и высунул свою голову наружу через люк.

— Император милостивый… — прошептал он, положив одну руку на карман, где он держал молитвенник. — Злобные ксеносы… как насчет прощения? Вам недостаточно?

Дамрид скользнул обратно в чрево Дефиксио. Дниеп занял его место, силясь увидеть то, что вызвало такой шок у его товарища.

— Чертовы ублюдки, — произнес он, когда увидел. — Чужеродные ублюдки. Нам следовало бы знать.

Самиэль не знал что сказать. Ну что можно сказать когда маленькая надежда Гвардейца, позволяющая ему быть самим собой, ускользает?

— Так вот что сломило парня, — продолжил Дниеп, обращаясь больше к себе, чем к Самиэлю. — Он думал, что на самом деле был прощен. Вот почему он никогда не звал тебя ходячей неудачей, как мы. Император приглядывает за ним, как он думал, потому что он был прощен.

— За что?

Дниеп скептически посмотрел на него.

— Тебе что никто не говорил? Дамрид плохой парень. Я имею ввиду, что сам не отношусь к доброму типу людей, и даже нескольких покалечил, но я никогда… — Дниеп потряс своей головой. — Парень был с пограничного мира, он жил в аду с момента рождения. Когда их послали на миссию подавить ту зону, Дамрид со своими парнями был против. Ты знаешь про его молитвенник? Он когда-то принадлежал Сестре. Говорят, что пока Дамрид рубил бедную сучку на куски, все что она смогла сказать, было «он простит тебя. Он простит тебя…» — снова и снова. Когда с ней было покончено, ее тело швырнули на растерзание жвачным медведям. Он начал читать эту чертову книгу на тюремном корабле и ко времени прибытия на Мертвые Луны вбил себе в голову, что он прощен.

— Дамрид? Это полный бред… хотя, порой было сомнения в том, как он верит, как будто вера — его единственный шанс, и он должен следовать ей несмотря ни на что… Он не похож на того, кто прошел через Мертвые Луны.

— Его охраняли. Капеллан, который верит, — самая редкая вещь в галактике. Лучше, чтобы он оставался живым. И когда Гвардия сказала, что формируют еще один полк Хемо-Псов, он вызвался первым, готовый драться за Императора и карать врагов Человечества. — Дниеп потряс своей головой и присвистнул, увидев орков, носящихся без удержу, мастерящих пояса из кожи и ожерелья из рук. — А теперь это. Должно быть у него получилось. На самом деле получилось. Такой парень как он, прошедший через все это и не сломавшийся — это то же самое, что в одиночку выиграть войну.

Когда все насмотрелись на руины Кадианского штаба и его растерзанный гарнизон, они вернулись в Дефиксио и замолчали.

Внезапно Каллин стукнул кулаком по стене корпуса:

— Ради этого мы сражаемся? Мы тащили эту кучу металлолома через всю эту гребаную планету и это все, что мы получили?

Все посмотрели на него, и Самиэль пожалел, что он не промолчал, но как у всех у Каллина была надежда, растущая каждую минуту на протяжении последнего броска, и он не мог смириться, что она ускользнула от него. Его голос срывался на крик:

— Почему сейчас? Почему они не могли его захватить месяцем раньше или позже, или в любое другое время, но не сейчас? Они не могли… почему? Эти чертовы Кадианцы не могли даже позаботиться о своем штабе?