Пепел победы - Дэвид Вебер

— Понимаю, что вы имеете в виду. Но с другой стороны, когда начнется настоящий ракетный бой, это обернется против них. Если они, конечно, не уплотнятся перед контактом.

— Это едва ли: будь у них такое намерение, они бы уже приступили… О, смотрите! Начинают разворот!

Таусон кивнул, но не ответил, ибо был слишком занят отдачей распоряжений по тактической сети. Трикупис не хотел отвлекать его от работы, ибо на данный момент уже мало чем мог повлиять на ход событий. Подготовка, планирование, построение, оперативные маневры — все это осталось позади. Теперь исход боя должны были решить уменьшающаяся дистанция и количество ракет с обеих сторон, а контр-адмирал Трикупис с вице-адмиралом Мэлоуном превратились в высокопоставленных зрителей, которым оставалось полагаться на компетентность своих подчиненных.

«А ведь сейчас своеобразный боевой порядок не лучшим образом повлияет на оборонительные возможности хевов, — подумал Трикупис. — После разворота самые близкие к нам корабли становятся сравнительно легкими мишенями, тогда как оставшиеся в отдалении корабли прикрытия окажутся в плохой позиции для оказания огневой поддержки». Однако Аристид невольно проникся уважением к задумавшему данную комбинацию адмиралу, ибо на случай атаки ЛАКов это действительно был лучший из возможных вариантов выстраивания обороны хевов. Их командир предположил, что ЛАКи КФМ вынырнут из-за стены звездных кораблей в момент ракетной атаки, и выбранное построение давало ему надежду обнаружить их прежде, чем они подойдут на дистанцию энергетического поражения. А обнаружив, уничтожить истребители ракетным огнем. Надо полагать, сейчас хевы усиленно сканировали пространство, выискивая признаки появления замаскированных ЛАКов.

— Выходим на огневой рубеж, сэр! — доложил Таусон.

— Вступайте в бой согласно полученному приказу, — официальным тоном — под запись — распорядился Трикупис.

— Противник перестал снижать ускорение, гражданин адмирал, — доложил Окамура. — Они стабилизировались на пятистах десяти g. Скажем так, на пяти километрах в секунду за секунду.

Гражданин вице-адмирал Гроунволд подергал нижнюю губу. Учитывая высокую эффективность новых компенсаторов инерции манти, эта цифра хорошо согласовывалась с выводом подвесок наружу клина. Таким образом, он был вправе предположить, что именно этим противник сейчас и занимается. Одновременно это должно было означать, что ни один из легких кораблей неприятеля не нес полного комплекта подвесок. Ведь в отличие от супердредноутов эти корабли не имели возможности буксировать пусковые устройства внутри собственного, недостаточно для этого широкого, клина. А поскольку в соответствии с докладом тактика он имел троекратное превосходство в кораблях стены, да еще и его эскадры поддержки буксировали полные комплекты подвесок, то следовало предположить, что мантикорского командира ожидают крупные неприятности.

«Однако, — размышлял гражданин Гроунволд, — он должен понимать это ничуть не хуже меня. Из чего следует, что он либо идиот (а это маловероятно, хотя опыт и показал, что идиоты среди флагманов манти все-таки встречаются), либо у него имеется возможность компенсировать нехватку ракет. А значит мы вот-вот увидим пресловутые ЛАКи Диамато, выныривающие из невидимости».

— Передай кораблям прикрытия: усилить внимание! Если у них и вправду есть «суперЛАКи», им самое время появиться.

— Внимание… полная готовность… пуск! — скомандовал Адам Таусон.

Пикет Элрика откликнулся на приказ ракетным залпом со всех подвесок… Всех — включая те полные комплекты, которые были переданы кораблям поддержки с «Исайи Макензи», «Эдуарда Эстерхауза» и «Велизария». Да и сами эти три супердредноута развернули достаточное количество пусковых комплексов, чтобы хевы, видевшие на своих дисплеях четыре дополнительных корабля стены, получили подтверждение их существования.

Командиры новейших кораблей Альянса неуклонно следовали указаниям, согласно которым им не следовало раскрывать перед хевами тот факт, что практически полые корпуса этих гигантов буквально нашпигованы ракетными устройствами, которые они способны отстреливать роями. Не стоило раскрывать карты перед неприятелем раньше времени. Однако ничто не мешало им передавать подвески кораблям поддержки. У хевов не должно было остаться сомнения в том; что весь огонь ведется кораблями буксировавшими платформы в момент огневого контакта, а о том, что управление всеми ракетами осуществляется с мостика «Исайи Макензи» (которому при необходимости могли прийти на помощь два собрата по дивизиону), противнику знать не следовало.

Адмирал Мэлоун имел в своем распоряжении пять супердредноутов, шестнадцать линейных крейсеров, десять тяжелых крейсеров, двенадцать легких крейсеров, восемь эсминцев… и четыре беспилотные платформы РЭБ. Когда Шестьдесят второй дивизион закончил распределять подвески среди членов пикета, все эти корабли (и платформы) буксировали в общей сложности четыреста четыре пусковых комплекса, по десять ракет каждый. Бортовые пусковые установки доводили общее количество ракет, предназначенных для первого залпа, до четырех тысяч девятисот.

Цифра могла быть и выше, однако бортовые пусковые установки кораблей Шестьдесят второго дивизиона были заряжены не только противокорабельными ракетами, но и автономными генераторами активных помех: одни старались ослепить сенсорные системы хевов, другие отвлекали их внимание на фантомы супердредноутов, линкоров или тяжелых крейсеров.

Разумеется, ложные цели создавались всегда, но этот боевой прием имел ограниченное применение, ибо, чтобы создать убедительную, способную обмануть сенсоры иллюзию наличия военного корабля на дистанции открытия огня, требовалось столь высокая мощность, что энергию на беспилотный модуль приходилось передавать напрямую с корабля, который он прикрывал. По этой причине немногочисленные генераторы ложных целей всегда буксировались на корабельных тяговых лучах. Однако конструкторы решили использовать в генераторах ложных целей проекта «Призрачный всадник» ту же самую технологию, которая позволила создать генераторы энергии для разведывательных сверхсветовых зондов Королевского флота, и в результате платформы РЭБ смогли работать в автономном режиме до двадцати минут, в зависимости от задействованной мощности. И, в добавок, эти платформы получились достаточно маленькими, чтобы выстреливать их из штатных пусковых установок противокорабельных ракет. В настоящий момент пусковые установки Шестьдесят второго дивизиона тем и занимались, катастрофически умножая для хевов число мишеней.

Когда экран буквально усеяли россыпи ложных целей, губы контр-адмирала Аристида Трикуписа скривились в хищной улыбке.

«Сегодня на Элрике, — подумал он, — хевов ожидает не самый приятный день».

— Пресвятая Матерь Божья! — прошептал кто-то.

Гроунволд не знал, кто именно, но этот человек очень точно выразил его собственные эмоции.

Мантикорцы попросту не могли выпустить по нему столько ракет сразу, да еще и при том ускорении сближения, которое отслеживали его тактические офицеры. Это было невозможно!

Но это произошло, и когда на его корабли устремилась огненная лавина, в желудке адмирала возник ледяной ком. Окамура, должно быть, был поражен не меньше его, но тактик ничем этого не обнаруживал, и Гроунволд был доволен выдержкой гражданина коммандера. Мантикорцы обладали лучшими сенсорами и средствами прицеливания, чем Народный флот, и Окамура, чтобы скомпенсировать их превосходство, оттягивал пуск до последней возможности. Помедли он еще чуть-чуть, и выпущенные врагом ракеты могли бы поразить его собственные подвески, но каждая секунда задержки улучшала для его пташек процент попадания в цель. Будь оснащение противника таким же, как у него, Гроунволд, наверное, произвел бы пуск, едва выйдя на огневой рубеж, но вражеские системы РЭБ были слишком хороши, и о надежном прицеливании с большого расстояния не приходилось и мечтать. А уж если все равно пришлось углубиться в зону поражения, ни он, ни Окамура не намеревались производить пуск ни секундой раньше того момента, когда это позволит надеяться на наилучший результат.

Именно в такой момент, бросив последний взгляд на дисплей, Окамура скомандовал «огонь». Его ракеты помчались навстречу немногочисленным мишеням, и…

Гроунволд сжал зубы и мысленно разразился бранью: цели на экране начали стремительно множиться. По его представлениям, столь немногочисленная группа кораблей не могла выпустить такую пропасть ложных целей, однако количество возникших фантомов поражало воображение! На глазах адмирала голосфера буквально начала пухнуть от новых сигнатур и генерируемых противником помех. Ничего подобного Гроунволд в жизни не видел!