Жрица Анубиса - Жанна Хохлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Камазу и Линда лёгкой тенью скользнули в комнату, оказавшуюся небольших размеров и, видимо, служившей для бывшего чиновника и спальней, и кабинетом, и гардеробной.
— Будь осторожен, жрец, действуй, как я тебе говорила, если найдёшь то, что мы ищем, ни в коем случае не трогай это руками, комнату надо опечатать и рассказать Хатшепсут. Здесь нельзя находиться длительное время, предупреди царицу.
Камазу кивнул и зажёг масляную лампу. Свет её скрадывал многие детали, но учёная предположила, что капельки могли прятаться в неровностях поверхности пола, и оказалась права.
— Смотри, Камазу, — она выхватила из его рук источник света и направила на выбоину в камне.
— Мать моя Исида… — проговорил мужчина и тут же в страхе закрыл свой рот, понимая, что из него вырвалось богохульство.
— Вот это ты должен показать, — затем, после небольших раздумий, — но этого мало, даже если мы найдём капли ещё, этого ничтожно мало для того, чтобы человек смог так быстро умереть…
— Пища?
— Да, или напитки.
Вдруг они переглянулись между собой.
— Ты подумала о том же, о чём и я? — спросил он её.
— Да, где-то во дворце находится источник яда, — ошарашенно проговорила она, затем спросила, — каковы, как ты думаешь, мотивы отравителя?
— Я бы не хотел всерьёз об этом думать, но, возможно, в опасности даже Хатшепсут, — жрец озвучил свои мысли.
Линда ещё хотела что-то сказать, но не успела. Увидев мелькнувший свет от факела в коридоре, девушка чисто инстинктивно толкнула жреца в сторону к импровизированному шкафу и затушила лампу.
— Что ты делаешь? — прошипел тот, недоумевающе пытаясь подойти к ней.
— Здесь кто-то есть, не высовывайся, меня уже заметили, а тебя нет, расскажи о находке врачу, — только и успела сказать она, и Камазу увидел, что на пороге возник воин из дворцовой охраны, мужчина бесшумно скрылся среди вещей покойного.
Охранник, огромный громила, с презрением осмотрел девушку, но в комнату не зашёл.
— Воровка, ну-ка, иди сюда, — процедил он сквозь зубы.
Линда приосанилась и бодро возразила:
— Не воровка, а гостья Хатшепсут, жрица храма Инпу в Ассиуте, прибыла в Мемфис со жрецом Камазу.
Тот зло усмехнулся. А девушка заметила, что на его лбу вышел мелкий пот, каплями усыпавший его, а сам он был болезненно бледен.
— Твои титулы и титулы твоих покровителей не помогут тебе, никому не позволено шастать по дворцу великого Аменхотепа, — она ощутила его мёртвую хватку на своих ладонях, которые при этом жалобно хрустнули, онемев.
— Погоди, я и вправду заблудилась, покажи дорогу и отпусти, будь милосердным в великий праздник, — и упёрлась ногами в пол, но её сопротивление было бесполезным.
— Ага, — произнёс тот, всё так же злобно ухмыляясь, — покажу, конечно, покажу, — продолжая тащить упирающуюся девушку за руку по коридору, затем презрительно добавил, — пусть отсохнет твой язык, грешница, прикрывается ещё великой радостью, воровка…
Линда хотела, чтобы ей помогли, и в то же время понимала, что сейчас главное — не выдать своих намерений, а ещё чтобы Камазу довёл нужную информацию до Хатшепсут, а затем они спасут её от хищных лап древнеегипетских «фараонов».
Но когда охранник передал сопротивляющуюся её в руки таких же бугаев, как он сам, а те кинули её в небольшую тюремную камеру, то учёная осознала, что дело приняло серьёзный оборот.
— Жди суда, воровка, — были их последние слова перед тем, как дверь захлопнулась.
За воровство в Та-Кемет назначалось очень строгое наказание. Египтяне были не особо изобретательны в выборе способа казни, в отличие от служителей Божиих — святой инквизиции в Средние века, к примеру, арсеналу которых мог позавидовать сам сатана, которому по должности и сути своей на роду написано мучить души грешников. Египтяне же просто бросали преступника в реку с крокодилами. Можно, конечно, уповать на то, что крокодил — животное, олицетворяющее бога Себека. А Себек являлся супругом богини удачи Рененутет, и та частенько оказывала ей покровительство. Но умозаключения — это не обязательно то, что может случиться на самом деле. Учёная прислушалась к себе, подумав, что чертоги разума играют с ней странные игры, запутывая и склоняя в сторону мифологического мировоззрения.
В камере было прохладно. Линда обхватила себя руками, пытаясь хоть немного согреться. Жрецы ведь сумеют вытащить её отсюда?
А тем временем Камазу, только заслышавший тишину в коридоре, выскочил из укрытия и что есть мочи поспешил в пиршественную залу. Там он нашёл друзей и рассказал им о случившемся. Те также сообщили о своих находках в комнате другого чиновника. Имхотеп негодовал, но он прекрасно понимал, что сейчас они не в силах что-либо сделать. Фараоны ждали восхода звезды Сириус, что вот-вот должна была появиться на небосводе, находившемся под вуалью странной алебастровой полупрозрачной накидки. Амун морщился, зная, что это не хороший знак для людей. Боги гневаются на них.
В полночь звезда появилась на небе, но радости у встречающих её было немного. Белая завеса так и не сходила, накрывая звезду в зените. Верховный жрец Ра бодрым тоном объявил об обратном мыслям Амуна, и народ принял предзнаменование незначительным препятствием на пути к сытому году, который должен был прийти на смену этому. Нил разольётся, урожай соберут и наполнят житницы зёрнами пшеницы и ячменя, а египтяне, как и прежде, будут благодарить за это Ра, и его Мааткару, и Са-Ра на земле. Но не один Имхотеп заметил, в насколько мрачном настроении находилась Хатшепсут из-за произошедшего.
Ночь накануне. Печать рабства.
Линда сидела на каменном полу, обхватив ноги, пытаясь согреться, но у неё зуб на зуб не попадал от пронизывавшего каждую клеточку тела холода. Темница, куда её впихнул охранник, была небольшая, а на полу лежали разрозненные кучки грязной соломы. Девушка кое-как, подавляя внезапно возникшее чувство брезгливости, собрала эти пучки сухой травы под себя, но это не спасло. Она долго смотрела на тонкую грязную накидку, оставленную кем-то в углу камеры,
