Да здравствует король - Кай Хара

Они танцуют посреди комнаты и выглядят как счастливая пара. Только я могу сказать, что она чувствует себя неловко. Ее плечи напряжены, тело скованно, она бросает украдкой взгляды в сторону Риса.

Мужчина, о котором идет речь, крепко сжался, его взгляд прикован к руке Картера, обвившейся вокруг талии Тайер. Он не слышит моего вопроса, его внимание полностью приковано к Тайер. Я осторожно кладу руку ему на плечи, привлекая его взгляд к себе.

— Роуг? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами и снова переводит взгляд на мою лучшую подругу.

— Не видел его.

Я тоже. Когда мы закончили наш танец, он просто поцеловал мою руку и ушел. Я тогда не обратила на это особого внимания, подумав, что он пошел выпить, но его не было уже больше часа.

Я общалась с друзьями, знакомилась с новыми людьми, даже столкнулась с отцом Роуга. Он загнал меня в угол в комнате, спрашивая, как дела у Роуга. Я ответил ему банальностью на банальность, сглатывая ненависть в горле и сохраняя спокойствие, зная, что Роуг не захочет, чтобы я устраивала сцену.

Однако с тех пор человек, о котором идет речь, так и не появился.

Я бесцельно брожу по коридорам АКК.

Вытащив телефон, я отправляю ему короткое сообщение.

Я: Где ты?

Когда через пять минут он не отвечает, я кладу телефон обратно в сумку. Может быть, он отвечает на звонок в одной из этих комнат?

Я начинаю с конца коридора, открываю дверь сначала в класс английской литературы, затем в комнату, где, как я знаю, проходят европейские исследования, и обнаруживаю, что обе они пусты. Открываю третью дверь и тоже обнаруживаю, что она пуста. Слегка разочарованная его отсутствием, я иду к следующей двери.

Интересно, ушел ли он домой и просто не сказал мне об этом? Мы все еще работаем над его несовершенными коммуникативными навыками, поэтому я не удивлюсь, если он так и сделал.

Я открываю четвертую дверь, решив, что эта будет последней, которую я проверю, если не найду его, и спотыкаюсь, когда вижу спину мужчины и женские руки, обвивающие его шею. Его голова наклонена, руки обхватывают ее талию.

Я уже собираюсь извиниться за то, что помешала, когда мужчина отряхивает пиджак, отбрасывая его в сторону, и срывает галстук.

Он все еще не повернулся, но я знаю, как движется это тело. Я видела, как такие же руки срывали с него и с меня одежду, когда он отчаянно пытался добраться до голой кожи.

Словно наблюдая за крушением поезда в реальном времени, я застыла, глядя, как он снимает свою рубашку.

Я знаю эту спину. Широкие плечи, узкая талия, ямочки на позвоночнике чуть выше талии. Я знаю это тело, оно изгибалось надо мной десятки раз.

Его голова поворачивается в сторону, когда не сразу раздается звук открывающейся двери, и я узнаю прядь волос, которая падает ему на щеку.

Я узнаю руки на талии другой девушки.

Я узнаю зеленые глаза, которые смотрят на меня мертвым взглядом.

— Роуг? — спрашиваю я, мой голос тихий и недоверчивый.

Этому должно быть другое объяснение. Этого не может быть, не сейчас.

Прежде чем он успевает что-то сказать, голова Лиры — высовывается сбоку.

Дежавю очень сильное, мой мозг сливает воедино воспоминания о том, как я впервые застала его вот так с ней, с этими свежими образами нового предательства.

Она впивается ногтями в его спину без рубашки, словно в порыве страсти. Мой взгляд прикован к ее рукам. Как она смеет прикасаться к нему, как я к нему прикасаюсь?

Как он смеет позволять ей это?

— Ты не против? Закрой эту чертову дверь, ладно? — Она усмехается.

Мне становится дурно. Ощущение такое, будто одновременно обрушились торнадо, цунами и землетрясение. Тревоги, крики, вопли, смерть, кровь, звенящая в ушах, и все же я уверена, что за пределами моей головы мир спокоен.

Он все еще ничего не сказал, и я тоже.

Каким-то образом, даже имея перед глазами очевидные доказательства, я все еще достаточно глупа и наивна, чтобы поверить, что есть шанс, что все это недоразумение. Не может быть, чтобы он так поступил со мной, когда меньше недели назад я призналась ему в любви.

Когда он умолял меня повторять это каждый день и каждый час.

Не может быть, чтобы он встал и вылез из моей постели сегодня утром только для того, чтобы трахнуть ее на мероприятии, на которое он пригласил и меня. Даже в самые злые времена он никогда не был таким жестоким.

— Роуг? — повторяю я, стараясь скрыть дрожь в голосе. Мои слова едва слышны. Если я скажу еще громче, он услышит в моем тоне душевную боль.

Я едва узнаю его. Он выглядит так же, как в нашу первую встречу и в те последующие недели, когда он изводил меня. Он отстранен и недосягаем. То немногое человеческое, что осталось в его глазах, уходит из его взгляда, а челюсть сжимается.

Я знаю, что он собирается нанести удар.

— Ты ее слышала. — Он говорит. — Закрой дверь.

Этого не может быть.

— Роуг, остановись. — Я умоляю.

— Чего ты не понимаешь? — спрашивает он, по-прежнему не поворачиваясь ко мне лицом. Я понимаю, что Лира сидит на стойке, ее ноги по обе стороны от него. Кроме ее рук на его талии, они не касаются друг друга.

— Что ты делаешь! — кричу я. — Почему ты здесь с ней?

— Она — для меня. — Он отвечает холодно, без обиняков. — Она всегда была для меня всем. Ты была лишь средством достижения цели, способом заставить ее ревновать, чтобы я мог вернуть ее.

Внутри меня боль борется с кипящим гневом за господство.

Он уже слишком много раз злоупотреблял моей добротой и терпением. В прошлый раз я предупредила его, что у него больше нет шансов.

Измена — это так далеко за гранью, что нет такого мира, в котором я бы простила его за это. Он