По ту сторону тени - Брент Уикс

— Ваше величество, если позволите быть откровенным, то мысль о передаче уланов под командование ваших офицеров равна самоубийству.

— Справедливое замечание, — согласился Логан.

Посол был человеком опытным и не показал удивления, вызванного неожиданной сговорчивостью короля Сенарии.

— Есть еще ряд мелочей, не представляющих особой важности. Однако теперь, когда мы пришли к общему согласию в отношении основных пунктов, я могу встретиться с должностными лицами Сенарии, чтобы обсудить…

— Разве в этом есть необходимость? — возразил Логан.

Дипломат в растерянности замолчал.

— Встретиться и подробно обсудить вопросы о нашем союзе, — робко закончил он, не желая выставить Логана полным идиотом.

— О каком союзе идет речь? — не понял Логан.

Дипломат открыл рот, но слова застряли в горле.

— Ошибаетесь, сэр, — пояснил Логан. — Это не союз, а война. Вы отвергли мои условия, и нынешним летом, после того как са'кьюраи Гаруваши разграбят Уирту и перебьют всех ваших офицеров, я предложу их снова, но с одним небольшим дополнением. Знаете каким? Уланы навсегда останутся под командой сенарийских офицеров. И если вы снова откажетесь принять мои условия, я перебью всех. Ясно?

Стражники снова ухватили посла под руки, намереваясь вышвырнуть из зала.

— Ваше величество, подождите! — завопил он.

Логан поднял палец, и дипломата отпустили.

— Меня удовлетворит только один ответ. Вы должны сказать: «Ваше величество, мы принимаем ваше предложение». Если хотите сказать что-то еще, можете сообщить свои соображения Дайносу Ротансу, который приехал с вами. Странно, почему он решил нарядиться в одежду слуги, хотя занимает более высокое положение, чем вы, да и брат к нему прислушивается. Передайте, что ему следовало бы набраться смелости и прийти ко мне самому. Вероятно, он решил, что, если дела пойдут совсем плохо, вот тогда-то он и вмешается. Я считаю такое поведение оскорбительным. Меня тошнит от лэ'нотских лизоблюдов. Передайте, что ему запрещается появляться при моем дворе. Даю вам полчаса времени на размышления. Потом либо снова приходите сюда со словами, которые я хочу услышать, либо седлайте коней и возвращайтесь к своему повелителю.

Логан кивнул стражникам, и они вывели посла из зала. Когда дверь за ним закрылась, Гаруваши обратился к Логану:

— Похоже, вам это доставляет удовольствие.

— Напротив. Меня едва не вырвало от омерзения.

— Правда? Потому что вы пытались развязать войну из-за какого-то бессмысленного пункта в договоре?

— Я знавал одного парня. Он был мал ростом, посмотреть не на что! И вот однажды кто-то к нему пристал, и он налетел на обидчика с такой яростью, словно потерял рассудок.

— И что, малыш победил?

— Его побили. Но к малышу больше никто не приставал, потому что парень воспринимал каждое оскорбление, как будто от победы над обидчиком зависит его жизнь. При драке с ним не существовало правил, потому что ему было наплевать даже на самые жестокие побои. И он победил. Я всегда был выше и сильнее других детей, но дрался честно и сразу же прекращал драку, если противник признавал мою победу. Мне пришлось драться гораздо чаще, чем этому парню.

— Значит, ваше решение в отношении Лэ'нота основано на красочных образах из детства? — осведомился Гаруваши.

— Вот потому-то мне и тошно.

Логан прекрасно понимал, что по-другому поступить не мог, так как без помощи Лэ'нота ему никогда не вернуть назад жену.

— Вот мы тут обсуждаем вопросы, вызывающие тошноту, а я получил известие, что некоторые члены Высшего совета предлагают регенту отправить посла, чтобы выяснить, не являюсь ли я пропавшим королем Кьюры, — сообщил Гаруваши.

— По твоему виду можно подумать, что это плохая новость. У Сенарии полно внутренних врагов, неприятели наступают с севера и востока, и Логану меньше всего хотелось, чтобы угроза пришла еще и с юга.

— Скорее всего, вместе с послом они снарядят армию. — Гаруваши понизил голос. — Посол пожелает увидеть Кьюр'келестос.

— Ну и что? — не понял Логан.

— А разве Кайлар вам не рассказал?

— Что именно?

— Жаль, что вы приговорили к смерти такого человека, ваше величество. На свете не много людей, которые станут беспокоиться о чести того, кому ничем не обязаны. — Гаруваши смущенно откашлялся, и Логан был готов поклясться, что рыжеволосый великан покраснел. — Дело в том, что у меня больше нет Небесного меча. Кайлар забросил его в лес Эзры. Потом один маг пошел в лес и сказал, что сам безумный Эзра явился к нему с пророчеством и объяснил, как сделать для меня другой меч. Маг ушел, да так и не вернулся.

— Но у тебя на поясе…

— Ножны с эфесом. Если придется показать меч, можно считать меня покойником. Если тайна раскроется, мне не позволят лишить себя жизни, чтобы избежать позора.

«А я потеряю лучшую часть своей армии», — подумал Логан.

— Понимаю, — проговорил он вслух. — Сделаем все возможное, чтобы у мага хватило времени на выполнение этой миссии. Уверен, он возвратится. Никто не дает опрометчивых клятв Лантано Гаруваши.

Они сидели молча, каждый со своими мыслями.

— А как проходит кампания против Са'каге? — спросил наконец Гаруваши.

— Ничего не могу сказать, кроме того, что пока еще жив, как и все мои советники. Эта война может нам помочь, так как мы получим возможность предложить кое-что людям, единственным ремеслом которых всегда было насилие. Мы называем это заслуженным помилованием. В зависимости от совершенного преступления они отслужат определенное количество лет. Я не знаю, каким образом мы будем оплачивать регулярную армию в течение последующих пяти лет, но этих людей надо чем-то занять. И пусть уж лучше убивают моих врагов, чем соотечественников.

— Вы наберете в армию ненадежных людей?

— Да. Но ведь многие из твоих са'кьюраев низкого происхождения и не имеют покровителей. Разве в Кьюре нет людей, которых называют не имеющими чести? Все, что я могу, — это дать шанс людям, которые хотят изменить свою жизнь, помочь им прокормить семьи. Пусть попытаются. Ни один из тех, кто являлся членом Са'каге, не будет допущен в городскую стражу, а если стражник попадется на взятке, его повесят. У нас полно проблем, но на данный момент многие люди испытывают такую сильную ненависть к Халидору, что станут сражаться на моей стороне, чтобы разбить его, а уж потом снова примутся чинить козни против меня.

— Вы думаете, что одержите победу, — констатировал Гаруваши.

— До тех пор пока живут герцогиня Кирена и граф Дрейк, скорее одержу верх я, а не Са'каге, — пожал плечами Логан.

Гаруваши хмыкнул, и этот звук можно было принять за одобрение или проявление интереса. А возможно, он хотел выразить нечто совсем другое. Так они просидели в ожидании еще некоторое время.

Массивная дверь, ведущая в тронный зал, открылась, и на пороге появился дипломат. С момента его ухода прошло всего пятнадцать минут. Глаза дипломата горели ненавистью.

— Ваше величество, — заявил он, отчеканивая каждое слово, — мы принимаем ваше предложение.

68

За месяц, что прошел с момента первой тайной встречи с Ви, Рабыни изобрели дюжины две новых заклинаний. Фермерша с редкими, пожелтевшими от табака зубами знала заклинание, которое делало пищу более сытной. Вдова из Алитэры придумала заклинание, с помощью которого пища оставалась свежей в течение нескольких месяцев. Другие женщины тоже вложили свою лепту, и вскоре появились сухари размером в пол-ладони, и одного такого сухаря взрослому мужчине хватало на целый день для поддержания сил и энергии. У сухарей было несколько различных ароматов. Жена деревенского кузнеца сплела заклинание, которое сохраняет плуг острым, и его можно было без труда перенести на мечи, но налагать его надо было каждый день заново. Почти все женщины имели опыт исцеления больных и изобрели бинты, которые подолгу остаются чистыми, особые снадобья, мгновенно останавливающие кровотечение, сильнодействующие бальзамы, заживляющие ожоги, припарки, отсасывающие яд из ран. Одна из женщин могла наложить заклятие на ткань, и палатки и одежда оставались сухими даже во время самой сильной бури. Пастушка научила их заклинанию, способному сделать твердой предательскую болотистую почву или непроходимую грязную дорогу. Правда, оно почти сразу же рассеивалось, но если выстроить женщин-магов в шеренгу, через трясину сможет пройти целая армия.

Лишь немногие умели метать огненные шары-пульсары, но однажды к Ви подошла тихая женщина и сказала, что изготовила магическую оболочку заклинания. С тех пор дело сдвинулось с мертвой точки. Одна женщина метала оболочку, вторая — выбрасывала простое огненное заклинание, а третья — объединяла их в стрелу. Заклинание было не больше женского кулачка, и, чтобы стрела летела, как положено, требовалось распределить его по всей длине. Когда это удалось, стрела ударилась о щит тренировочного манекена, и оболочка заклинания взорвалась, расплескивая огненные брызги на щит и манекен, которые сгорели в считаные секунды. Все женщины-маги, тренировавшиеся во дворе, прекратили свои занятия и наблюдали за необычным зрелищем.