Бессильная - Лорен Робертс

Он фыркает. — Это мы еще посмотрим.

— Почему ты здесь? — резко спрашиваю я, мой голос спокойнее, чем я себя чувствую.

— Терпение, принцесса. Я скоро расскажу тебе об этом. — Он медленно кладет легкую руку мне на плечо, следя за тем, чтобы я не сломала ему запястье. Сочтя себя в безопасности, он осторожно подводит нас к кругу стульев и садится рядом со мной.

Блондин садится напротив меня и вздыхает, разглядывая меня. — Ты, должно быть, взяла пример со своей матери, потому что не очень похожа на своего отца. — Мое сердце замирает, глаза расширяются от его слов. — Но в тебе есть его дух, его воля. Это видно по тому, как ты появилась сегодня вечером. — Я открываю рот, чтобы начать задавать вопросы, но он прерывает меня. — И я вижу, что у тебя все еще есть кинжал твоего отца. Хорошо. — Он кивает на нож, все еще зажатый в моем кулаке, рукоятка которого теперь блестит от пота.

— Моя дорогая, у тебя… — Его глаза смотрят на меня так пристально, что я борюсь с желанием отвести взгляд. — Очень много вопросов. Для начала, я Калум. Добро пожаловать в Сопротивление. Ну, небольшую его часть. Мы терпеливо ждали твоего прибытия.

— Вы ждали…? — начинаю я.

— Хороший слушатель, моя задница, — бормочет Ленни рядом со мной. Я бросаю на него взгляд, который заставляет Калума хихикать, а Ленни съеживаться, глядя на кинжал, все еще зажатый в моем кулаке.

— Обещаю, что отвечу на все твои вопросы, Пэйдин. Но сначала позволь нам представиться. Это моя дочь Мира, — он указывает на белокурую девушку рядом с ним, которая едва заметно улыбается мне, — а это Лина. — Он кивает в сторону девушки с волосами цвета воронова крыла, элегантно ниспадающими на спину.

— Ты меньше, чем я думала, — говорит Лина, склонив голову набок. — Теперь я еще больше удивлена, что ты пережила первое Испытание. — Ее тон не насмешливый, а скорее любопытный.

— Я сильнее, чем кажусь, уверяю тебя. Самое сильное оружие, которое есть в распоряжении женщины, — это то, что ее часто недооценивают, — отвечаю я с небольшой улыбкой. — И я постоянно этим пользуюсь.

Лицо Лины расплывается в красивой улыбке, которая озаряет ее черты, и она говорит, ни к кому конкретно не обращаясь: — Мне нравится эта. Мы ведь оставим ее себе?

— Она не собака, — бормочет Мира, закатывая глаза.

— А с Финном ты уже познакомилась, — вклинивается Калум. Финн быстро подмигивает мне, и я почти усмехаюсь. — Мне нужно многое объяснить за короткое время, так что я сразу перейду к делу. — Он делает глубокий вдох. — Мы с твоим отцом были очень близки.

И все же я никогда в жизни не видела этого человека.

— И я знаю, что ты не знаешь, кто я такой. — Его слова врезаются в мои мысли. — И это потому, что твой отец держал меня в… ну, в общем, в секрете. Точно так же, как он держал в секрете от тебя Сопротивление.

У меня закружилась голова, и я внезапно поблагодарила себя за то, что сижу.

— Но твой отец знал не только о Сопротивлении. Видишь ли, Сопротивление существует уже почти десять лет, и Адам был одним из его первоначальных лидеров. Именно поэтому мы до сих пор находимся в этом доме и используем его как штаб-квартиру, как это было при его жизни.

— Почему же тогда он держал все это в секрете от меня? — Я игнорирую взгляд Ленни, который он бросил на меня, когда я прервала его.

Калум вздыхает. — Он держал в секрете Сопротивление не только от тебя. В те первые годы мы затаились, тихо распространяя информацию о нашем деле через тех, кому мы могли доверять. Тебе было опасно участвовать в Сопротивлении, поэтому он хотел подождать, пока ты подрастешь, чтобы присоединиться к нему. — Он делает паузу, а затем тихо добавляет: — Но у него не было возможности рассказать тебе. А когда мы нашли твоего отца… тебя уже не было.

Я слабо киваю, сглатывая комок в горле, а затем спрашиваю: — Так вот почему король убил его? Потому что узнал о его роли в Сопротивлении?

На лице Калума появляется выражение растерянности, и он продолжает смотреть на меня. Интенсивность его взгляда почти тревожит, прежде чем он отводит глаза и медленно кивает. — Это то, что я предполагаю, да.

Я сглатываю, надеясь, что мне станет легче после того, как я наконец-то узнаю причину смерти моего отца после долгих лет вины и догадок. И все же я не чувствую.

— Ты, да и большинство жителей Ильи, только сейчас начинаешь слышать о нас, потому что мы выросли, — продолжает Калум. — Выросли в размерах и силе. Мы не давали Сопротивлению покоя уже много лет, пока набирали новых членов и находили новых Обыкновенных. Но теперь королю трудно сдерживать нас. Трудно держать нас в тайне и под контролем.

— Так где же остальные? — Я быстро добавляю: — А кто остальные?

— Мы везде, — говорит Мира, но ее пронзительный взгляд говорит о многом. Ясно, что она доверяет мне не больше, чем может себе позволить.

Калум спокойно продолжает: — Во время Чистки, три десятилетия назад, в Илье после изгнания осталось больше Обыкновенных, чем считалось вначале. Они скрывались, прямо под носом у короля. Члены Сопротивления разбросаны по всей Илье, поскольку жить в одном месте нам явно небезопасно и непрактично. Даже я не знаю, где и кто они все. У нас есть лидеры, назначенные в разные районы королевства, что позволяет нам беспрепятственно и без подозрений распространять информацию среди членов Сопротивления. Слухи распространяются быстро, когда лидеры общаются и передают информацию членам Сопротивления в своей части.

— И именно поэтому мы собрались здесь сегодня вечером, — ярко говорит Лина. — Чтобы обсудить планы, а затем довести их до сведения наших секций.

Я моргаю, глядя на них. — Вы все лидеры? Вы же такие… молодые.

— И красивые, — вздыхает Финн. — Но да, мы — одни из лидеров, которые смогли прийти сегодня. Честно говоря, мы просто прославленные почтовые голуби, которые тайно передают информацию, чтобы Сопротивление оставалось единым, несмотря на невозможность собраться всем вместе.

— Я не почтовый голубь, — хмыкнула Мира.

— Не совсем понимаю, почему мы говорим о птицах, — вздыхает Ленни, — но да, они следят за информированием членов Сопротивления в определенных частях королевства. И это не простая задача. Обыкновенных по-прежнему постоянно убивают, и если информация о том, кто входит в Сопротивление, станет известна, погибнет еще больше.

— Итак, — я переглянулся между ними, — вы Обыкновенные?

Финн усмехается. — Конечно,