Целого Мира Мало - Алекс Д.

Пока она рыдала в его сильных и теплых руках, Влад полностью овладел собой. Он отпустил ее, когда Дина перестала всхлипывать, и стрельнул сигарету у медбрата, вышедшего покурить на крыльцо больницы. Сквозь туман пережитого стресса и слез, она смотрела, как Влад курит, облокотившись на колонну, и обратив взгляд мимо нее. Его лицо было сдержанным и отстраненным, неприступным для посторонних домыслов, относительно истинных мыслей и чувств этого непостижимого человека. Легкая небритость подбородка, впалые скулы, ярко-синие непроницаемые глаза, уверенность жестов, и тень усталости в уголках губ. Ни боль, ни горе, и внутренние переживания не коснулись его внешней оболочки. Он был красив, противоестественно и преступно красив. И, наверно, именно красота делала его жизнь такой легкой и такой сложной одновременно.

Она сказала ему, что следует вернуться в больницу и ждать вместе с Лерой и Костей изменений в состоянии Инги, но он решил иначе.

— Нет смысла сидеть на кушетке и вместе завывать, кусая губы, и заламывая руки. Такое проявление небезразличия и преданности ничем не поможет Инге. Облегчить ее участь может только чудо. А в чудеса я не верю с детства. — спокойно пояснил он, бросая окурок с урну. Потом повернулся к Дине и задумчиво отстраненно скользнул взглядом по дрожащей фигурке.

— Нужно отдохнуть, выспаться и привести себя в порядок. — утвердительно сообщил Влад. — Какой толк от нашего сочувствия, если мы падаем с ног от усталости. Тут недалеко есть гостиница. Остановимся там. Я не могу сейчас поехать домой. Если что-то изменится, нам позвонят.

Дина обхватила себя руками, зябко поежившись. На самом деле утро было теплым, причина ее озноба заключалась в бессонной ночи и пережитом стрессе. Смысл слов Влада дошел до нее не сразу.

— Я возьму такси, и вернусь домой…. - проговорила она. Орлов смотрел в ее глаза с настойчивой уверенностью.

— Нас там никто не ждет, и тебя тоже. Мне нужно, чтобы кто-то был рядом. — просто сказал он.

И Динара не могла отказать. Конечно, Влад очень хорошо держится и старается казаться сильным, но даже ему необходимо плечо, на которое можно опереться. Разве она имеет право отказать нуждающемуся в моральной поддержке и помощи.

Он снял одноместный номер с одной кроватью, на которую они упали прямо в одежде совершенно обессиленные и разбитые. Дина положила телефоны на прикроватную тумбочку и позволила Владу обнять ее и уткнуться колючей щекой в тонкую девичью шею. Через минуту он уже спал, а она смотрела в потолок, рассеяно и ласково перебирая пальцами его волосы. Ее сердце разрывалось от жалости к Инге, от боли и несправедливости жизни, она скорбела по Сергею Липатову, так рано ушедшему и не успевшему сделать счастливой любимую женщину. Она сочувствовала Лере, в один миг потерявшей обоих родителей, которых еще вчера не хотела признавать, и Косте…. И, конечно, Владу. Она трезво смотрела на вещи, и понимала, что шансов у Инги совсем мало. А это значит, что Орлов без пяти минут вдовец. В третий раз. Страшно представить, что твориться в его душе. Каким сильным или равнодушным нужно быть, чтобы пережить все это. И не винить себя, не искать кармические причины происходящему.

— Почему за мои грехи платят другие? — спросил он двумя часами позже. Разбудил его телефонный звонок. Лера сообщила, что ее мать только что умерла.

Он снова поехал в больницу, чтобы с другими членами семьи исполнить последний долг перед покойной. И Дина не последовала за ним. Ее миссия тоже была окончена. Кризис личности Влада, сопровождающийся слабостью, приступами гнева и полной безоговорочной апатией миновал. Он снова был собран и уверен в себе. Или просто продолжил играть привычную роль. Дина не стала вдаваться в подробности и пытаться анализировать поведение Влада. Она отправилась в особняк Тихомировых, чтобы увидеть маленького человечка, который, как и прежде, остро нуждался в ее любви и понимании.

Лера Тихомирова обвела отсутствующим безжизненным взглядом присутствующих в огромной гостиной людей в траурных одеждах. Они пришли сюда, чтобы сказать последние теплые слова об ее матери, и выразить соболезнования дочери, вдовцу и брату покойной. Без малого пятьдесят человек. Лера знала в лицо почти всех, с отдельными гостями была близко знакома. И все же ее не покидало ощущение нереальности происходящего, а слова скорбящих казались неискренними и фальшивыми. Ни один не упомянул о Сергее Липатове, ее отце, которого Лера так и не признала, пока он был жив. Сейчас она горько жалела о том, что упустила момент, и не успела сказать, что на самом деле всегда очень любила и уважала его. Боль причиняла их обоюдная ложь. Она же рождала отчуждение и неприятие в душе девушки. Почему они считали, что имеют право на тайну, а она нет? Все могло сложиться иначе. Но сейчас уже ничего нельзя изменить. Лера снова и снова возвращалась к тому вечеру, когда сказала ужасные и несправедливые слова своим родителям. Обида и горечь говорили в ней, а не истинные чувства. Ей тогда казалось, что они слишком поздно опомнились и вспомнили об ее существовании. Но «поздно» — это сейчас. Когда они оба погребены в землю, приняв поистине страшную смерть. Но даже последние минуты их жизни были опутаны клубком лжи.

Валерии сообщили, что ее мать в момент происшествия находилась в квартире Сергея Липатова, хотя должна была проводить совещания в Питере. Они спали, когда начался пожар, и не успели выбраться во время. Экспертиза покажет, что стало причиной пожара, но подозрение падало на неисправную проводку в доме. Как сказали пожарные, что в большинстве возгораний виновата именно проводка. В большинстве… Как ужасно звучит это слово. Ее мать стала одной из жертв неисправной проводки. Нелепая смерть. Страшная. Несвоевременная. Нежданная. Но другой она и не бывает.

И вот вчерашние друзья ее матери один за другим подходят к Лере со скорбными масками и влажными глазами, пытаясь сказать, что понимают ее горе. Но куда им… Разве подобное можно понять или разделить с другими. Они все только и умели, что напиваться за счет Инги и нюхать кокаин по углам ее огромного дома. Многие из мужчин побывали в ее постели, многие из женщин — ненавидели. Но никто из них не знал, какой ее мать была на самом деле. И сама Лера не знала. Она так часто обижала Ингу, злилась на нее, уходила из дома, и провоцировала скандалы, но лишь, потому что очень любила, и хотела чувствовать ответную любовь. Не все люди любят и проявляют свои чувства одинаково. Теперь Лера понимала…. Но слишком поздно, чтобы начать сначала.

Последние минуты жизни матери, она провела с ней. Говорила и говорила, пытаясь объяснить, высказать всю боль и попросить прощения. Лера отчаянно хотела верить, что душа Инги услышала ее и поняла, что ее дочь никогда не хотела ей зла. Обеспеченное детство и вседозволенность превратили Леру в эгоистичную и взбалмошную натуру, но она еще сохранила способность любить и верить в лучшее в людях. Она умела сопереживать и плакать, чувствовать боль и стыд, и поэтому сейчас было так больно. Ей казалось, что никто не сможет понять ее. Она бесконечно презирала себя за грубое и жестокое отношение к матери, и не находила оправдания собственному эгоизму и неуемному самолюбию.